Мальвина и скотина - Лена Миро

он был мне верен.

- Он был готов бросить тебя в любую минуту. О какой верности ты говоришь?

- Он с тобой не спал. Для меня это принципиально важно.

Я пожала плечами, но ничего не сказала. А что тут скажешь? Мила любила своего мудаковатого мужа и всячески его оправдывала. А я любила своего мудаковатого сожителя (ну не бойфрендом же его называть) и тоже всячески его оправдывала.

До тех пор, пока однажды, недели через две после этого разговора, я не залезла к нему в телефон и чуть не сдохла от обиды.

Мне очень понравился концерт. Спасибо за чудесный вечер

Отправитель:

Лена Переводчик

+ 7926…

Получено:

23:16:31 02.07.2009

Мы его скоро повторим. Если любишь итальянскую оперу, можем слетать в Ла Скала

Очень люблю

Хорошо. Я тебя понял. Сладких снов

И тебе

Сама не понимаю, как у меня хватило выдержки ничего ему не сказать. Притворившись спящей, я вскрывала себе мозг. Первой пришла боль. Где-то в области горла. Потом к ней добавилась обида. Где-то в области грудной клетки. Потом отчаянье. Встало колотым стеклом под закрытыми веками. А потом я приняла решение: Enough!

И вот я снова лечу в Лондон. Так и не дождавшись утреннего поцелуя и пары добрых слов за завтраком, оставив на кровати конверт с разрезанными пополам симкой и банковскими картами - негласными посланиями «Не ищи» и «Ты мудак!», которые, я уверена, он правильно истолкует.

Я сижу в салоне самолета и с кайфом пью свой первый бокал. Одураченные бодигарды остались в аэропорту возле туалета. Вспомнив, с какой тщательностью их отбирали, я усмехнулась. Охранники - они и есть охранники. Что с них взять, кроме бицепсов?

А я - молодец! Вернула себе главное - собственное «Я».

Прощай, Забелин! И не кашляй! Cheers!

Из «Записок» Забелина

Исчезла

А может, и к лучшему? Зато спокойно, да и утраченная свобода вернулась… свобода выбора… предвкушение интриги. Бодрит, бля… Как старый полковой конь, услышавший звук трубы… Ишь, ноздри раздуваются, глаз заблестел… конь… а скорее козел, если честно и между нами.

Да хер с ней, посмотрим. Никуда она не денется, приспичит - найду. А найду что-то еще - так уж и не приспичит, ну и досвидос. В любом случае в выигрыше.

Глава 19

Первую неделю в Лондоне я провела в воображаемых диалогах с Забелиным. Их суть сводилась к тому, что я, гордая и красивая, говорю ему, просящему и слезливому, «Нет!». Нет, не скучаю. Нет, не хочу. Нет, не люблю.

После того как моя самооценка подпиталась яркими картинами унижения этой твари, я начала мыслить более конструктивно.

Вначале я задала себе вопрос: нужен ли мне Забелин. Чтобы ответить, потребовалось не больше секунды. Да! Звонкое, как пощечина. Однозначное, как лозунг. Необратимое, как пуля.

Следующий вопрос был: «Зачем?» На него я незамедлительно выдала: «Люблю». И тут же себя одернула: что это - сентиментальность недоразвитой барышни или леность мысли?

Хотя какая, в принципе, разница? Ни то ни другое меня не красит.

И все-таки. Зачем? Только четко и логично. Без романтической шелухи и тупого упрямства. Ответить оказалось непросто. Вот такие примерно диалоги я вела с собой два последующих дня:

- Итак, зачем?

- Мне с ним хорошо в постели.

- А с другими было плохо?

- Нет, но с ним лучше.

- Если дело только в этом, найди хорошего трахаля и не парься.

- Забелин выдающийся. И дело не только в сексе.

- А в чем?

- У него есть власть, влияние, имя. И когда он со мной, мне льстит, что он - это он, а не серый Алеша Табуреткин.

- Эго свое питаешь?

- Да. И что?

- Ничего. Нормальный здоровый аргумент. Итак, секс и твое эго, жрущее только премиальных мужиков. Две до омерзения эгоистичные, но зато честные и весомые причины. Еще что-нибудь?

- Про предопределенность свыше и непонятную тягу друг к другу говорить?

- Уволь.

- Тогда все.

- Ну что ж, убедительно. Один вопрос: почему ты ни разу не обмолвилась о его деньгах? Ты же любишь деньги.

- Люблю. И мужиков с деньгами тоже люблю. Но он с самого начала оказался настолько ярче своих капиталов, что я о них как-то не думала. Еще вопросы?

- А может, тобой движет лишь тяга к запретному? Ведь Забелин постоянно от тебя ускользает.

- Не так банально.

- Но азарт же есть.

- Был. Поначалу. Когда я думала, что его можно завоевать. Потом поняла: он никогда не будет принадлежать ни мне, ни кому другому. Он никогда не будет взирать на меня с глуповатой улыбкой влюбленного. И слава богу! Мне вполне достаточно, чтобы он был где-то в пределах досягаемости.

- Он же тебя обидел!

- А я его предала. Мы в расчете.

- У тебя есть план?

- Да.

- Тогда приступай.

И я позвонила Гедасу.

Гедас. Лондонский литовец. Диджей-аферист. Бритый налысо блондин. Рисковый и сдержанный.

Красивый, как Бэкхем, и воспитанный, как наследный лорд. Породистый, одним словом.

Я с ним познакомилась в Лондоне, еще до Мишки. Он был старше меня на три года. Сначала мы вместе тусили. Проводили ночи в клубах, целовались на задних сиденьях непонятно чьих авто, просыпались голодными у кого-то дома, предпочитая завтраку тысячи поцелуев, часами принимали душ вместе, потому что больше негде было потрахаться. Короче, было прикольно.

Через некоторое время мы начали жить вместе. А вот это оказалось уже не так весело. Гедас резко разлюбил клубы и увлекся домашним барбекю с пивасиком в компании таких же полусемейных пар, как мы. Я продолжала клубиться со Светкой по субботам, но каждая моя вылазка сопровождалась его трехдневным нордическим молчанием. Потом появился Мишка. Ну а дальше вы знаете.

Р. S. И все-таки какое-то время мы с Гедасом были безумно влюблены друг в друга.

- Скажи, как ты умудряешься не менять номер телефона годами? - Я лежала на диване с закрытыми глазами и была чертовски рада услышать его «алло» с самым сексуальным в мире прибалтийским акцентом.

Молчание. Пять секунд. Десять. После чего осторожное:

- Ты?

- Я.

- Зачем?

- Вернулась.

- У меня жена.

- Гедас, я в Лондоне. Врубаешься?

- Дочке три года.

- Тогда положи трубку, и я никогда тебе больше не позвоню.

- Ты где?

- Дома.

- И где теперь твой дом?

- В Фулхеме.

- Знаешь, сколько лет прошло?

- Сколько?

- Больше пяти. Ты меня бросила тридцатого марта две тысячи четвертого года.

- Потому что двадцать пятого я влюбилась.

- Я догадался. И что теперь? Вы расстались?

- Он погиб.

- Извини.

- Ты не меняешься: все так же часто извиняешься ни за что.

- Сколько ты здесь пробудешь?

- Долго.

- Давай встретимся завтра.

- Сегодня.

- Я не свободен.

- Твои проблемы. Сейчас скину адрес. Жду тебя в восемь.

И я отключилась. Чего я хотела от него через столько лет? Любви? Секса? Пожалуй. Но не только. Я хотела делать с ним дело.

Гедас