Сердце потерянное в горах - Анна Сарк

пота. И я воняю. Стянув с себя толстую кофту, я бросаю ее на пол, и опускаюсь на живот.

— Пусть этого будет достаточно, — шепчу я, как молитву, — Пусть этого будет достаточно, — повторяю я одно и тоже, и пытаюсь протиснуться на улицу.

Острые щепки впиваются в спину, и прорывают рубашку в нескольких местах. Я сильнее отталкиваюсь ногами и мне удается выбраться наружу. В первое мгновение, я не верю, что у меня получилось. Над головой ярко горят звезды и даже вонь теперь мне не кажется такой отвратительной.

Я бегу к следующей деревянной постройке и прячусь за ней. В окнах домов стоит непроглядная темнота. Мое сердце сжимается от нехорошего предчувствия. Я выглядываю из-за угла и у меня перехватывает дыхание.

Чистильщики. Целая армия.

Они в белых комбинезонах и своих огромных намордниках. Я прижимаюсь к стене и озноб мурашками покрывает мою кожу. Зачем они здесь? Если Призрак получил кристаллизатор, то почему отправил сюда команду зачистки?

Голоса звучат громче.

Я как можно тише обхожу дом и скрываюсь за мешками с мусором. Вонь стоит просто невыносимая, но я жду, пока чистильщики не пройдут мимо и только тогда вскакиваю на ноги.

Набрав в грудь больше воздуха, я несусь вперед. Легкие горят огнем, но я фокусируюсь только на своей цели. Вбежав в холодный мрачный лес, я устало прислоняюсь к дереву и оглядываюсь назад.

Чистильщики зажигают прожекторы, яркий свет разрезает ночное небо пополам, а потом перемещается к лесу. Несколько минут, я пытаюсь восстановить дыхание, хрипом вырывающее из моего горла и опять начинаю бежать. Острые сухие ветви царапают лицо, но я только ускоряю бег.

Каждый день я боюсь за сестру. Боюсь, что она умрет. Заболеет. Ее обидят. Убьют. Или просто отнимут у меня. Единственное, что я могу — сражаться за нее. Всегда и везде.

Я пробираюсь через колючую проволоку, она безжалостно задерживает меня, цепляясь за брюки и я со злостью отрываю целые куски ткани. Мне нужно успеть к Гриф. Забрать сестру и на время исчезнуть.

Вдруг я обо что-то спотыкаюсь, моя нога подгибается и я кубарем лечу по земле. Мое тело считает все камни и валуны, пока не останавливается. Я неподвижно лежу на земле и смотрю на небо. От боли я даже боюсь дышать.

Застонав, я облокачиваюсь на руки и пробую подняться. Мои ноги сильно трясутся, но скорее от шока, чем от боли. Прихрамывая, я направляюсь к крутому подъему наверх и слышу какой-то звук.

Он идет с другой стороны холма и я крадучись двигаюсь туда. Когда я подхожу ближе, в нос ударяет запах человеческих испражнений и крови. Бездомные псы поворачивают ко мне свои окровавленные морды и предупреждающе скалят зубы.

— Господи Боже, — я пячусь от них, — Господи Боже, — но я не в силах отвести взгляда от сваленных в одну кучу людей. Я узнаю каждого из них. Всего несколько часов назад они хотели моей смерти.

Отработанный материал. Вот что мы такое для них.

Я смотрю, как псы делят руку заказчика и мои ноги становятся ватными. Я опускаюсь на холодную землю. С неба падают жирные хлопья пепла. Он сыплется слишком быстро, и покрывает все вокруг серым горячим снегом.

Я удивленно поднимаю голову.

Что-то горит?

Ветер приносит запах дыма и смерти. И меня словно ударяет в солнечное сплетение и я подрываюсь с места.

Нет. Нет. Нет. Этого не может быть.

Но запах дыма становится всё сильнее и во рту появляется вкус паленой плоти. Я пулей проношусь мимо пустыря. Меня душат рыдания, перехватывая дыхание. В глазах рябит и меня шатает. Я постоянно спотыкаюсь, падаю на землю и вскакиваю опять. Черный пепел перемешивается с землей и порывы ветра бросают его мне в лицо.

От зоны «Безнадежных» остались только скелеты домов и больше ничего.

Глава 18

Макс

— Что ты делаешь? — сглатывая, спрашиваю я, увидев глубокую рану на ладони Кары.

— Глупость, — она бросает окровавленный нож в раковину, — Черт, как же больно! — прижимает полотенце к порезу, обматывает его несколько раз, — А вообще, пытаюсь спасти ему жизнь, — Кара кивает в сторону отступника.

— Обычно, ты отнимаешь у них такое право, — напоминаю я, — Обязательно было калечить себя?

Она проходит мимо меня и я недовольно отхожу в сторону.

— Мне нужно видеть, что берет врач, — Кара что-то ищет в шкафу, — И придется совершить небольшую кражу, — вытаскивает на свет пальто, — Вряд ли они заподозрят в этом сотрудника департамента.

— Кражу? — повторяю я за ней, — У тебя не огнестрельное ранение и вряд ли, задеты жизненно важные органы, — я спокойно встречаю ее убийственный взгляд, — Как ты собираешься найти нужное?

— Макс, лучше заткнись, — Кара натягивает на себя пальто, и морщится от боли, продевая в рукав раненую руку, — Мне нужно будет объяснения, почему я не среагировала на экстренное сообщение и вот это станет хорошим оправданием, — она показывает на замотанную ладонь.

— И что ты будешь делать потом, когда он очнется? Когда его фотографии будут на всех экранах? — я скрещиваю руки на груди, — Если отступника схватят, он сможет описать нас.

— Не успеет. Как только шумиха вокруг «Ковчега» утихнет, мы незаметно вывезем его из города. У аристократов больше возможностей.

— Мы? — поднимаю бровь.

— Если тебе дорог Джен.

Кара манипулирует моей привязанностью к другу. Я перевожу глаза на лежащего без сознания гибрида. Выглядит он еще хуже. Но он всё еще жив. Всё еще борется. Всё еще висит на нашей шее камнем.

— Думаю, всё идет именно так, как и должно, — Кара тоже смотрит на него, и я не могу прочесть о чем она думает, — И если Джен решил ему помочь, значит что-то в нём увидел.

Я отворачиваюсь.

— Удачи тебе, чтобы ты там не задумала.

Я быстро спускаюсь вниз.

В свете заката вся улица полыхает огнем, отражаясь в окнах пурпурным сиянием. По небу расползаются лиловые облака. Я слежу, как женщина заходит в подъезд, держа