Девиантность, преступность, социальный контроль в обществе постмодерна - Яков Гилинский

Эволюция советской власти наглядно показывает, как с изменением режима меняется отношение к различным деяниям в рамках формально одного и того же политического и государственного устройства. После октября 1917 г. некоторое время сохранялось относительно терпимое и вполне «гуманное» отношение к осужденным (ограниченное применение лишения свободы при его кратких сроках), проституткам (попытки реабилитации таких женщин путем повышения их образования, привлечения к труду), гомосексуалистам (отмена уголовной ответственности за гомосексуальную связь в декабре 1917 г.), потребителям наркотиков (до мая 1928 г.).

С постепенным утверждением в стране тоталитарного режима принципиально меняется отношение ко всем «пережиткам капитализма», «чуждым советскому народу». В 1930-е годы сворачивается система социальной реабилитации женщин, занимавшихся проституцией; в 1934 г. вводится уголовная ответственность за мужской гомосексуализм (с наказанием в виде лишения свободы от 3 до 5 лет); в том же году устанавливается уголовная ответственность за посевы опийного мака и индийской конопли…

Аналогичная ситуация, к великому сожалению, наблюдается в современной Российской Федерации. Если со времени горбачевской «перестройки» в стране торжествовали реальная свобода слова, свобода митингов, демонстраций, свободный выезд за границу, то с начала-середины 2000-х годов наблюдается постепенная, step by step тоталитари-зация режима в Российской Федерации. Постоянно нарушается право граждан на собрания, митинги, шествия и демонстрации (ст. 31 Конституции РФ), множится по нарастающей количество уголовных дел за «государственную измену» и «шпионаж», криминализируются деяния, превращающие каждого гражданина страны в преступника, увеличиваются максимальные сроки лишения свободы (30, 35 лет вместо 25, 30 лет) при сохранении пожизненного заключения и т. п. Режим конструирует врагов за границей и в самой стране. «Врагов народа» сталинского режима сменяют «пятая колонна», «национал-предатели», «иностранные агенты»… Особой проблемой является аннексия Крыма, как бы ее не объясняли представители власти.

Иначе говоря, активно конструируются многочисленные субъекты преступлений «против» власти при провозглашении «святости» власти и непризнании ее как возможного (и реального) субъекта преступлений.

Тема организованной преступности весьма мифологизирована [1; 2; 3; 4]. В криминологии исторически возникло несколько концепций – моделей организованной преступности. Одна из ранних – «alien conspiracy model» («модель иностранного заговора»). Она основана на опыте этнических преступных организаций в США. Возможно, эта модель легла в основу группы local, ethnic models, хотя нередко она рассматривается в качестве самостоятельной. Другая группа – hierarchical models. Сторонники этих моделей исходят из иерархической структуры преступных сообществ. Третья группа моделей – рассмотрение организованной преступности как предпринимательства, business enterprise [1; 5] Представляется, что главной содержательной характеристикой организованной преступности является business enterprise. Local, ethnic и hierarchical models отражают организационные формы реализации предпринимательства, бизнеса.

Организованная преступность – сложный социальный феномен. Возникнув, она переплелась с другими социальными институтами и процессами, прочно вросла в общественную ткань.

Имеется множество определений организованной преступности. Некоторые из них лаконичны, но тавтологичны и малосодержательны («organized crime is crime that is organized»). Другие излишне громоздки, их авторы пытаются перечислить все возможные признаки организованной преступности. В качестве рабочего можно принять следующее определение организованной преступности: «функционирование устойчивых, управляемых сообществ преступников, занимающихся преступлениями как бизнесом и создающих систему защиты от социального контроля с помощью коррупции» (определение дано в документах Международной конференции ООН по проблемам организованной преступности в 1991 г. в Суздале).

Организованная преступность – не сумма преступных организаций и не сумма преступлений, совершаемых ими. Это качественно новая характеристика такого состояния преступности, когда она встроена в социальную систему, оказывая существенное влияние на другие составляющие системы и, прежде всего – на экономику и политику.

Организованная преступность выступает как предпринимательство, бизнес, индустрия, производство и распределение товаров и/или услуг. Ее главной целью является экономическая выгода, прибыль. В этом отношении организованная преступность не отличается от обычного бизнеса. Различия начинаются с предмета и методов деятельности. Обычный предмет – изъятый из гражданского оборота (наркотики, оружие, органы). Преступные организации добиваются высокой прибыли любыми методами, включая криминальные. Но и респектабельный бизнес не избегает полулегальных, а то и преступных действий для достижения выгодного результата. Становясь известными, такие случаи расцениваются как примеры «беловоротничковой» (white-collar crime), а не организованной преступности. Преступления представителей легальных организаций – экономическая преступность, преступления агентов нелегальных организаций – организованная преступность.

Криминальный бизнес возникает и развивается при наличии ряда условий: спрос на нелегальные товары (наркотики, оружие) и услуги (сексуальные); неудовлетворенный спрос на легальные товары и услуги («дефицит», присущий социалистической экономике); рынок труда, безработица; пороки налоговой, таможенной, финансовой, экономической политики государства; коррупция.

Пока есть спрос, будут предложения. Функционирование наркобизнеса как экономической отрасли рассмотрено Л. Тимофеевым. В результате экономического анализа автор приходит к выводу:

«Из сех возможных способов регулирования отрасли – налогообложение, национализация, запрет – запрет как раз наименее продуктивен. Запретить рынок – не значит уничтожить его. Запретить рынок – значит отдать запрещенный, но активно развивающийся рынок под полный контроль криминальных корпораций… Запретить рынок – значит дать криминальным корпорациям возможности и ресурсы для целенаправленного, программного политического влияния на те или иные общества и государства» [6].

Формирование и развитие организованной преступности, а точнее, повышение уровня организованности преступности – закономерный общемировой процесс, выражение тенденции повышения уровня организованности всех социальных подсистем: экономики, политики, управления и др. Организованная преступность – неотъемлемый элемент общества постмодерна. Прогнозируется дальнейшая интернационализация, глобализация организованной преступности [7].