Поле боя - Пекин. Штурм Запретного города - Георгий Савицкий

– «Язон-1», внимание, говорит пост контроля. Сигнал опознавания верный, следуйте к истребительному ангару № 1.

– Вас понял, пост контроля.

Движение звена космических истребителей отслеживали тупорылыми стволами турели боевых лазеров модулей «Квант». В двух сотнях метров внизу к причальному модулю пристыковался «челнок» «Байкал». А рядом дрейфовал в околоземном пространстве его боевой «брат-близнец» – «Буран». Створки люка грузового отсека у него были открыты, и там работали космонавты, монтируя новую систему вооружения.

От другого модуля отчалил новый автоматически грузовой корабль «Клипер», полыхнув дюзами, он перешел на более низкую орбиту, чтобы через пару витков вокруг Земли затормозиться и войти в атмосферу.

Тем временем все четыре «Язона» осторожно подошли к уже раскрытым створкам люка причального ангара и по одному скользнули внутрь. Массивные створки закрылись, и из пола и из-под потолка начали бить струи белого тумана – ангар наполнялся воздухом.

В кабине головного «Язона» космолетчики одну за другой отключали системы своего истребителя. «Ну, вот мы и дома», – подумал майор Рахимов, легко касаясь пальцами сенсорных кнопок на приборной панели.

Когда давление и температура поднялись до безопасного уровня, открылись внутренние люки. Появившиеся техники «подплыли» в невесомости к кабинам космических истребителей. Внизу фюзеляжей позади носовой опоры шасси раскрылись герметичные люки, и наружу «выплыли» космолетчики в серых полетных скафандрах и белых гермошлемах.

Артем Рахимов еще немного задержался, откинув голову на бронезаголовник катапультного кресла. Потом отстегнул привязные ремни, откатил на направляющих катапультное кресло и скользнул в люк в полу кабины. Он выбрался из «Язона», сильно спружинил ногами и сделал сальто. Невесомость ему всегда нравилась.

Пилоты направились в «раздевалку», где хранились скафандры, а «Язоны» перешли в полное владение техников, начавших «колдовать» над истребителями с помощью своих мудреных инструментов и приборов.

После «раздевалки» космолетчики в удобных и функциональных комбинезонах, основной одежде внутри станции, птичьей стаей полетели в отсек санобработки – всем не терпелось принять душ после многочасового полета. После вылета пилотам полагалось четыре часа отдыха, и все разошлись по каютам. Майор Рахимов остался в одиночестве, что было большой редкостью на переполненной людьми космической станции.

…В иллюминаторе из многослойного бронестекла проплывал голубой диск Земли. Сквозь разрывы в облачном одеяле проглядывали очертания материков. Артем Рахимов сидел и смотрел на родную планету. Мог ли он подумать, что за три года войны он станет те, кем стал. У любого человека наступает момент, когда нужно оглянуться на пройденный путь, подвести итоги и наметить новые цели.

У Артема такой момент настал между боевыми вылетами его эскадрильи. Постоянно район высоких орбит патрулировали «Язоны» и беспилотные «Скифы-Д». Вернувшись после такого полета, он и решил побыть наедине со своими мыслями. Где-то в сотнях километров была Земля.

Все войны страшны, но эта была ужасающа размахом разрушений, по сравнению с которыми меркли Хиросима и Нагасаки, и более жестокой, чем войны первобытных людей за еду, воду и место под солнцем. Место под Солнцем. Теперь все земляне оспаривали его у неведомо откуда пришедших космических завоевателей. Война сверхвысоких технологий, которая шла в небе, на земле, в глубинах и на просторах океанов. В космосе. Холодный высокотехнологический металл, и кремний микросхем не лишили людей души, а будто бы сами переняли у них решимость и самопожертвование, твердость, непреклонность и отвагу. Они вырвались в космос, чтобы сокрушить врага, стократ, превосходящего, и теперь осталось лишь два пути – или умереть, или победить. Впрочем, как всегда.

Что же касается отдельно взятого человека по имени Игорь Орлов, то он не был подавлен грандиозностью происходящих процессов, и уж тем более – яростным накалом сражений. И уж совсем он не испытывал чрезмерной гордости от того, что именно ему не только выпало участвовать в этих событиях, но и командовать, повелевать людьми и теми силами которые были заключены в «большой красной кнопке» у него под большим пальцем правой руки. Он был носителем и вершителем воли. Прежде всего – своей собственной. Ведь война – это, прежде всего, поединок воли, единоборство характеров, а уж потом все остальное. И неважно, что у тебя в руках: каменный топор, меч или ручка управления космического истребителя. Воля против воли. Пока что воля Игоря Орлова оказывалась сильнее. Но наличие стального характера совсем не означает отсутствия человеческих эмоций, человечности, сострадания, угрызений совести.

Чья-то рука легла ему на плечо. Орлов повернул голову.

– Привет, Павел, – поздоровался он со своим другом и командиром полковником Павлом Волком.

– Прибыл принимать под свое командование эскадрилью «Язонов» на «Варяге», – улыбкой ответил Волк. – А тебя уже назначили командиром звена. Хотел тебе сюрприз сделать, да вот, проговорился.

Артем только головой покачал. Судьба совершила очередной виток. Но кто бы мог подумать… Хотя, если задуматься, кому как не ему выпадало возглавить экипажи космических истребителей первого космического крейсера России. Полковник Павел Волк был душой и мозгом военных проектов все эти долгие три года войны. Самой футуристической войны в истории Человечества.

– Удивлен?

– Скорее, обрадован. Ведь кому, как не тебе вести нас в бой. Странная все-таки эта война, Паша…

– Все войны странные. Ведь они в первую очередь переворачивают сознание людей. Раздвигают границы их собственных возможностей. Первая Мировая Война принесла на поле боя неуклюжие танки и аэропланы, боевые отравляющи газы и штурмовые группы – прообраз армейского спецназа. Начав Вторую Мировую с легкими танкетками и винтовками-«трехлинейками», армии мира закончили ее, воюя на реактивных истребителях и сверхтяжелых танках. Появились реактивная артиллерия, радиолокаторы, ядерное оружие.

– Ага и миллионные жертвы.

– Да, но ведь те войны и велись, чтобы не было больших жертв, концентрационных лагерей и газовых камер.

– Миллионные армии, всеразрушающее оружие, ну а как быть с простым человеком. Простой пехотинец, который идет в штыковую с «трехлинейкой» или бросается под «Тигр» с бутылкой «молотовского коктейля», он кто? А, Павел? Человек или боевая единица?

– А вот это, Артем, он решает сам. Война – это искусственный тотальный катаклизм, который никого не обходит стороной. И лишь от тебя зависит, дашь ты себя уничтожить или противопоставишь свою волю чуждой агрессии.

Рахимов кивнул:

– Ты прямо мысли мои читаешь. Я только об этом думал.

– Простая экстрасенсорика, – усмехнулся Павел Волк. – Да, я ж тебе самого главного-то не рассказал!

– Да ты что! И что она?

– Спасибо за новость, Паша! Порадовал. С меня коньяк «Георгиевский».