Аристократ на отдыхе. Том 5 - Алекс Рудин

дела среди хрюкающих и визжащих тварей?

Их встретил главный свинарь — неопрятный дед с сивой бородой, которого Цепляев лично привез из какого-то медвежьего угла. Деда звали Трофимычем. Только он и Прокудин имели право в любое время входить к губернатору без доклада, и Прокудину это не нравилось.

— Ну, как моя Красавица? — спросил губернатор Трофимыча.

Свинья Красавица была его любимицей.

— С утра хорошо кушала, — ответил Трофимыч. — Ведро сливок съела и кормом закусила.

— Морковку ей давали?

— А как же, — кивнул Трофимыч.

Кругом истошно хрюкали свиньи, нестерпимо пахло навозом, и у Прокудина закружилась голова.

Да, тяжело работать помощником губернатора!

— Красавица ты моя! — засюсюкал губернатор. — Умница!

Огромная, розовая в черных пятнах свинья лежала на боку. Возле ее необъятного брюха копошились недельные поросята.

Услышав голос Цепляева, свинья подняла тяжелую голову и утробно хрюкнула.

— Захар Григорьевич, — напомнил о себе Прокудин. — Время уходит. Надо решать с аномалиями Соболева.

— А что тут решать? — не понял Цепляев. — Там же сейчас никого. Отправь туда губернскую стражу, да и все. Пусть все выскребут.

Прокудин тяжело вздохнул.

— Нельзя так, Захар Григорьевич. Если кто узнает, сообщат Тишину. А тот в казначейство доложит.

Уездный комиссар Павел Лаврентьевич Тишин был еще одной головной болью Прокудина. Ну где это видано — честный чиновник? Смех, конечно. Но Прокудину было не до смеха — Тишин сильно мешал ему обделывать некоторые дела. Хорошо еще, что он сидит в своем Холмске и не сует нос в дела остальной губернии.

Только вот поместья Соболева и Волкова как раз в Холмском уезде! А значит, без вмешательства Тишина дело не обойдется.

— А что ты предлагаешь? — спросил губернатор, по прежнему глядя на Красавицу, а не на Прокудина.

— Бумага нужна, — объяснил Прокудин. — С вашей печатью и подписью. Что аномалии временно переходят в распоряжение губернской управы. Чтобы предотвратить порчу ресурсов и бесконтрольное размножение демонов.

— Ага, — сообразил губернатор. — Только Тишин все равно шум поднимет. По закону в таком случае аномалиями должна заниматься уездная управа.

— У него людей нет, — усмехнулся Прокудин. — В уезде стражников мало. Я позаботился заранее.

— Молодец, — кивнул губернатор и повернулся к Трофимычу:

— Дай-ка мне морковку!

Трофимыч достал из кармана корнеплод, обтер его о заляпанную навозом куртку и протянул губернатору. Губернатор присел перед свиньей на корточки и угостил ее морковкой. Свинья захрустела угощением, тяжело двигая мощными челюстями.

— Ну, идем в кабинет, — сказал губернатор Прокудину, поднимаясь на ноги. — Подпишу бумагу.

Он бросил последний взгляд на свою любимицу свинью и хрюкнул очень похоже на нее.

«Боров», — неприязненно подумал Прокудин.

По той же черной лестнице они вернулись в кабинет губернатора. Цепляев по-хозяйски устроился в удобном кожаном кресле и кивнул Прокудину:

— Ты и бумагу уже заготовил, наверное? Давай ее сюда.

— Вот.

Прокудин вытащил из кожаной папки заранее заготовленный документ. Это был бланк стандартной формы. Нужно было только вписать название поместья и проставить дату и подпись.

Перед тем, как подписать бумагу, губернатор поднял глаза но портрет императора и набожно перекрестился.

— Спаси, Господи, от царской немилости, от внезапных проверок и жалобщиков! Не для себя стараюсь, для детишек!

Еще раз перекрестился и поставил под документом размашистую подпись. Отдал бумагу Прокудину.

— Сделай все побыстрее, Петя. Чтобы нам до осенней проверки из казначейства успеть. Может, и пронесет!

— Сделаю, — кивнул Прокудин, убирая документ обратно в папку.

В это время из приемной послышалась возня, скрип отодвигаемого стула и голос секретарши:

— Куда? Захар Григорьевич занят!

Дверь кабинета открылась, и в нее влетел недавний посетитель. Секретарша бежала следом, пытаясь ухватить его за вытертый рукав пиджака:

— Нельзя сюда! Вы обалдели, что ли?

— Что же это такое? — отчаянным голосом крикнул посетитель. — Ваше высокоблагородие! Я с утра у вас в приемной сижу, и никак не могу добиться. Всего-то и надо — одну подпись, чтобы автобус починить!

— Какую подпись? — не понял губернатор. — Какой автобус?

— Я разберусь, Захар Григорьевич, — быстро сказал Прокудин.

И зарычал на посетителя:

— Я же сказал — ждать в приемной! В полицию захотел?

— Подожди, Петя! — остановил его губернатор.

Звериным нюхом он учуял смутную опасность. А вдруг этого возмущенного человека подослал Тишин? И только и ждет, чтобы губернатор его выгнал, а сам потом напишет жалобу в Имперскую канцелярию.

Отодвинув Прокудина, он вышел вперед. Расшитый золотыми нитями мундир губернатора произвел на гладковского старосту впечатление. Он низко поклонился.

— Ты откуда? — спросил Цепляев. — Чего хочешь?

— Из Гладково. У нас школьный автобус сломался. Вторую неделю дети в школу пешком ходят. А денег на ремонт не выделили.

— Гладково — это где? — спросил губернатор Прокудина. — В Холмском уезде?

— Нет, ваше сиятельство, — ответил Прокудин. — в Шимском.

— Ты Тишина знаешь? — повернулся губернатор к старосте. — Говори правду!

Староста растерянно захлопал глазами:

— Какого Тишина? Не знаю такого. Кто это, ваше высокоблагородие?

— Неважно, — оскалился губернатор. — Говоришь, детям в школу не добраться? Значит, пока закроем школу. А осенью посмотрим.

— Как же так? — обомлел староста. — Ваше…

— Все, иди! — оборвал его губернатор. — Не наглей. Решили вопрос, чего тебе еще надо?

Прокудин вытолкал посетителя в приемную, где уже ждали двое стражников. Их вызвала секретарша.

Передав гладковского старосту страже, Прокудин вернулся в кабинет губернатора.

— Совсем распустился народ, — покачал головой Цепляев. — Не уважают власть! Школу им подавай! Так и до революции недалеко.

Он покосился на портрет императора. Император ответил ему строгим взглядом.

— Петя, так этого барона точно арестовали? Напомни, как его фамилия?

— Волков, ваше высокопревосходительство, — напомнил Прокудин. — Арестовали. Сын мне сказал, что он двоих человек убил.

— Вот оно что! — изумился губернатор. — Прямо разбойник какой-то, а не барон! Что творится, а? Честному человеку и жить страшно. Вот так стараешься, служишь государю и отечеству, а потом какой-нибудь барон пырнет тебя ножиком в бок. Ну, если он двоих убил — значит, его надолго засадят.

— Там еще не все ясно, Захар Григорьевич, — нахмурился Прокудин.

— Ну, ты выясни все как следует, — кивнул губернатор. — У этого барона Волкова ведь