Благородный дом. Роман о Гонконге - Джеймс Клавелл

— Его зовут Клинкер. У него раздавлены ноги, а одну вообще оторвало.

— Боже! Постой, давай я. — Горнт ухватился как следует за плиту, сдвинул её в сторону, а потом спрыгнул в углубление. Через минуту он обернулся и уставился на Данросса. — Извини, но этот тип мертв.

— О господи! Ты уверен?

Горнт поднял старика, как куклу, и они вытащили его на открытое место.

— Бедняга.

— Джосс. Он не сказал, где находился в этом здании? На каком этаже? С ним кто-нибудь был?

— Он что-то бормотал про сторожа, про то, что был внизу, и ещё что-то — о, кажется, он сказал «Мэйбл».

Горнт посветил фонариком по сторонам.

— Никто больше голос не подавал?

— Нет.

— Давай вытаскивать его отсюда, — решительно сказал Горнт.

Они подняли Клинкера. Оказавшись на открытом пространстве в относительной безопасности, остановились передохнуть. Рядом оказались люди с носилками. Данросс подозвал их.

— Мы унесем его, Досточтимый Господин, — сказал один. Тело взвалили, как мешок, на носилки и заторопились прочь.

— Квиллан, прежде чем мы вернемся к Кейси. Она ска…

— Про Бартлетта? Да, она сказала, что Бартлетт был у Орланды. — Горнт не спускал глаз с Данросса. — Её квартира была на восьмом этаже.

Данросс бросил взгляд вниз по склону. Огней там было больше, чем прежде.

— Как ты думаешь, где это может быть сейчас?

— Должно быть, он мертв. Восьмой этаж?

— Да. Но где это может быть?

Горнт осмотрел склон холма.

— Отсюда не видно. Я мог бы что-то опознать, но сомневаюсь. Наверное, это, наверное, вон там, почти у Синклер-роуд.

— Возможно, он жив и завален где-нибудь. Пойдем посмотрим.

Лицо Горнта искривила странная улыбочка.

— Тебе нужен он и его сделка, верно?

— Нет, сейчас уже нет.

— Ерунда. — Горнт вскарабкался на высокую глыбу. — Кейси! — крикнул он, сложив ладони рупором у рта. — Мы спускаемся вниз! Возвращайтесь к насыпи и ждите там!

До них донесся её слабый крик: «Хорошо, будьте осторожны!» Потом Горнт мрачно сказал:

— Ладно, Гунга Дин[364], если мы собираемся играть в героев, лучше делать это как следует. Я пойду первым. — И он двинулся вниз по склону.

Данросс тоже был мрачен, но не мог отказаться от помощи Горнта и, подавив закипающую злость, пошёл следом. Сначала предстояло выбраться из развалин. Оказавшись на открытой местности, они стали спускаться вниз по склону. Время от времени им попадались тела людей или их части, но никого узнать не удалось. Они миновали нескольких оставшихся в живых и родственников пропавших, которые с безнадежным отчаянием копались в завалах или пытались копать — руками, обломком дерева, кто чем мог.

У подножия склона Горнт остановился и стал при свете фонарика внимательно осматривать развалины.

— Есть что-нибудь? — спросил Данросс.

— Нет.

На глаза Горнту попались забрызганные грязью занавеси, возможно из квартиры Орланды, но точно сказать он не мог, потому что не был у неё уже почти два года. Луч фонарика застыл на одном месте.

— Что там?

— Ничего. — Горнт полез наверх, желая найти что-нибудь из меблировки её квартиры или квартиры «Эйшн пропертиз» на пятом этаже. — Возможно, это часть мебели Пламма, — проговорил он. Диван был разломан пополам, из него торчали пружины.

— Помогите! Помогите во имя всех богов! — еле слышно воззвали по-кантонски где-то неподалеку.

Горнт туг же рванулся на крик, считая, что узнал голос Четырехпалого, Данросс припустил следом. Посреди груды развалин они увидели пожилого китайца, перемазанного грязью и припорошенного пылью. Он сидел посреди изуродованных строительных конструкций, на вид целый и невредимый, и недоуменно озирался по сторонам. Когда Горнт с Данроссом подошли ближе, он сощурился в свете фонарей, и его лицо исказилось в гримасе.

Они тут же узнали его, а он — их. Это был Улыбчивый Цзин, банкир.

— Что случилось, Досточтимые Господа? — осведомился он на кантонском. Дикция у него была просто жуткая, потому что зубы сильно выдавались вперед.

Горнт вкратце рассказал, в чем дело, и банкир ахнул.

— Не может быть, клянусь всеми богами! Я действительно жив? Правда жив?

— Да. На котором ты был этаже, Улыбчивый Цзин?

— На двенадцатом, сидел у себя в гостиной и смотрел телевизор. — Улыбчивый Цзин стал вспоминать, и губы разошлись в гримасе. — Я смотрел на Сладкоречивую Малышку, Венеру Пань, и тут… вдруг раздался страшный грохот со стороны Кондуит-роуд. После этого ничего не помню, ну ничегошеньки, только что пришел в себя здесь, всего несколько минут назад.

— Кто был вместе с тобой в квартире?

— Моя ама. Первая Жена уехала играть в мацзян! — Коротышка-старик осторожно встал, потрогал руки, ноги и захихикал: — Айийя, тайбань и второй тайбань, клянусь всеми богами, это же просто, ети его, чудо! Ясное дело, боги благоволят ко мне. Я верну свой банк, снова разбогатею и стану распорядителем в Скаковом клубе! Айийя! Какой джосс! — Он снова ощупал свои конечности, а потом стал выбираться туда, где было безопасно.

— Если эти развалины — часть двенадцатого этажа, то восьмой должен быть вон там, — указал фонариком Данросс.

Горнт кивнул с напряженным лицом.

— Коль скоро старый ублюдок выжил, то, может, и Бартлетт уцелел.

— Может быть. Пойдем посмотрим.

23:05

Армейский грузовик, который несся под проливным дождем, разбрызгивая грязь, остановился у командного пункта. С него спрыгнули ирландские гвардейцы в рабочей одежде и плащах, некоторые с пожарными топориками. Их поджидал офицер, совсем молодой человек.

— Отправляйтесь вон туда, сержант! Будете работать рядом со старшим полковым сержантом О'Коннором! — Он указал офицерским стеком на правую часть оползня. Его форменный плащ, ботинки и брюки были измазаны в грязи. — Не курить: до сих пор не ликвидирована утечка газа, черт бы её побрал, и пошевеливайтесь!

— Где рота «Альфа», сэр?

— Наверху на Пошань. Рота «Дельта» где-то посередине На Коутуолл у нас медпункт. Я на канале четыре. Вперед!

На мгновение солдаты застыли, глядя на разрушения.

— Боже милосердный, — пробормотал один. И они зашагали вслед за сержантом.