Фантастика 2024-84 - Константин Давидович Мзареулов

улыбнулся… если эту зловещую гримасу можно было назвать улыбкой… Братишка улыбнулся и сказал:

— Ну, чего встал, командир? Заходи.

Иван подошел. Обнялись. И стояли обнявшись, молча… Потом Иван спохватился: мне же позвонить надо.

Спустя две минуты в квартиру поднялись Дервиш с Дейлом, Дельфин и Лиза. Лиза увидела Сашку и заплакала.

Братишка взял стопку большим и указательным пальцем — только они и остались на правой руке… Братишка взял стопку, сказал:

— Не чокаясь. За ребят — за Зорана и за Грача. Выпили. Помолчали. Потом Братишка рассказал про первый и единственный бой «танка» «Демонтаж», про гибель Кости Грача. Иван спросил:

— Ну а ты-то как, Саша? Братишка пожал плечами:

— Обыкновенно. Меня снайпер подсек — вкатил пулю в ногу. При других обстоятельствах как бы и ничего страшного — прошла навылет. Уже и заросло все, — Братишка похлопал по ноге, — но тогда я быстро понял, что с простреленной ногой мне не уйти. Чеку из гранаты вырвал и сижу себе тихонько, жду… Да только уже слабеть начал и гранату выронил. Она откатилась маленько, попала в выбоину в асфальте и лежит. Я на нее смотрю и думаю: через три секунды — конец… Однако же гранатка эта меня убить не смогла — обглодала, обтесала до костей, но убить не смогла. Короче, был большой «бум!», и очнулся я уже в больнице. Меня «гестаповцы» не взяли, потому что приняли за мертвого, отправили в морг. Спасибо врачам — вытянули меня с того света. Да и на этом они меня фактически спасли — «списали» вчистую и снабдили документами умершего мужика. Мы с ним даже похожи немножко. Хотя… на кого я теперь похож? Портрет такой, что люди шарахаются.

Братишка принужденно улыбнулся. От этой «улыбки» веяло жутью. Дельфин сказал:

— Про портрет, Саня, вообще не думай. Вот проблема — портрет! Думай про то, как тебе повезло.

— Да, — согласился Братишка, — повезло. Я бы сказал: необыкновенно повезло.

Дервиш кашлянул и сказал:

— Александр… извините, не знаю вашего отчества…

— Да и не нужно. Зовите по имени.

— Хорошо. Так вот: поверьте, Александр, что я много чего видел в жизни. Знаю случаи совершенно фантастические. Были примеры, когда человеку удавалось уцелеть там, где это представляется совершенно невозможным. И наоборот — сталкивался с ситуациями, когда смерть наступала настолько нелепо, что и сказать-то нечего… К чему я это говорю? К тому, Саша, что я понял: смерть случайной не бывает. И если эта граната не смогла вас убить, то это означает одно: вы еще нужны на этом свете.

Братишка сказал:

— Знать бы еще, для чего я нужен. Дервиш немного помолчал, потом произнес:

— Разберемся, Александр.

* * *

Пока им везло во всем, в том числе и с погодой. Даже ночью температура была плюсовая, а днем так и вообще тепло — градусов семь-восемь. Иначе путешествовать в теплушке было бы просто невозможно.

Томилин проспал почти восемнадцать часов. За это время поезд проехал около полутысячи верст. Уже рассвело, стучали колеса, вокруг по-прежнему лежала тайга.

Чекист открыл глаза, первым это заметил Павел. Он осторожно тронул Мастера за плечо, головой указал на чекиста. Мастер сказал:

— Доброе утро, Тимофей Трофимович.

Томилин посмотрел настороженно, буркнул: «Доброе».

— Как вы себя чувствуете?

Чекист повел плечом, слегка поморщился.

Мастер сказал:

— Я вашу рану обработал, поставил дренаж самопальный… Я, извините, не врач, поэтому сделал, как умею, но думаю, что все будет нормально. А пока надобно делать перевязки, пить таблетки.

— Вы — кто? — строго спросил Томилин.

— Меня зовут Михаил Андреевич.

Томилин не ответил. Глеб протянул ему пистолет:

— Вот ваш «макар», товарищ Томилин. Меня зовут Глеб.

Томилин помедлил, потом взял пистолет, убрал его в карман. Глеб и Пашка помогли ему сесть. Мастер скомандовал:

— Глеб, лекарства Тимофею Трофимовичу и сто граммов огненной воды.

Глеб подал Томилину полпачки таблеток, налил разведенного спирту. Чекист проглотил таблетки, запил «огненной водой» и выдохнул: ух-х!

Некоторое время все молчали, потом Томилин спросил:

— Где едем-то?

— Плесецк миновали.

— Плесецк?

— Его… полчаса как.

— Понятно. А куда едем?

Мастер ответил вопросом:

— А вам куда надо?

Томилин подумал о чем-то и сказал:

— Теперь уже сам не знаю.

— Бывает, — кивнул Мастер.

— А вы, собственно, кто? — спросил Томилин.

— Вообще-то, я ничего не обязан вам объяснять, но скажу: монахи. В бегах. Бежим из Карелии, из монастыря.

Томилин усмехнулся и сказал:

— А мне показалось: уголовники. Глеб весьма убедительно исполнил шлягер из блатного репертуара.

— Мерси, — отозвался Глеб, шутовски раскланялся. А Мастер сказал:

— Уголовников нынче амнистируют. А за нами — напротив — пришли «гестаповцы». С ордером на арест.

Томилин вытащил из кармана сигареты, сказал:

— Ну что ж? Откровенность за откровенность: я тоже в бегах.

— Мы догадались.

— Я бывший сотрудник ФСБ… ну, это вы уже знаете.

— Пистолет ваш видели. Кстати, как вам удалось его сохранить?

Чекист щелкнул зажигалкой, закурил и только после этого ответил:

— Тут такое дело… у меня брат в «гестапо» служит. Он и помог.

— Вот оно что, — протянул Глеб.

Томилин посмотрел исподлобья:

— Что — уже враг народа?

— Я этого не говорил.

— Верно, не говорили, но… Кстати, именно брат-«гестаповец» предупредил меня об аресте. Если бы не он, я бы тут с вами не сидел. Я бы уже на баржах в Финском заливе отдыхал.

Мастер спросил:

— Тогда уж позвольте спросить: чем вы так провинились перед режимом, что вас собрались арестовать? Разумеется, вы можете не отвечать.

Томилин потер небритый подбородок, сказал:

— Почему же? Отвечу. Я перед режимом чист, аки младенец… Теперь могу сказать: к сожалению чист. А арестовать собрались не только меня — многих. Брат сказал: пришел секретный приказ об изоляции бывших сотрудников госбезопасности. Считается, что могут быть причастны к террористической деятельности. И сейчас, насколько я понимаю, режим приступил к большой зачистке. Под видом борьбы с терроризмом. Формальный повод — уничтожение Башни. Под эту лавочку арестуют многих и многих… Потому и амнистия — тюрьмы разгружают под новых постояльцев.

Мастер сказал:

— Значит, от «гестапо» вы ускользнули… а что дальше?

— Допрос?

— Нет. Но уж коли судьба свела нас вместе, то хотелось бы знать что-то про попутчика… Впрочем, я уже говорил, что вы можете не отвечать.

В несколько сильных затяжек чекист выкурил сигарету, затушил окурок о доски пола.

— Отвечу. Раз уж попал в попутчики. Значит, так: как только брат меня предупредил, а сами понимаете — он сильно рисковал… Так вот, как только брат меня предупредил, я сразу собрал манатки — и на вокзал. Я ведь один живу. Жена ушла, как только я