Очень тонкая сталь - Сергей Самаров

— Раф врет, чтобы себя обелить. Поверят мне, а не ему.

— Тебе поверили бы, если бы ты данные привез. Те самые, с внешнего диска. Но ты взял только компьютер Немчинова, где нет ничего, кроме данных о его школе ножевого боя. Нет даже данных об охранной структуре, потому что они на другом компьютере. А внешний диск нашли и передали владельцу. В моем, кстати, присутствии. Значит, зря Немчинов его похищал, а ты зря его убивал. Это убийство тоже тебе дорого обойдется, если ты в Брюссель вернешься. Или хотя бы к себе в Тыргу-Муреш. Тебя везде достанут. Американцы не любят, когда убивают их агентов.

— С чего ты взял, что он на Штаты работал?

— Он в сегодняшнем бою «прокололся». У него школа ножевого боя морской пехоты США. Стопроцентная. Ну, отдельные куски он берет из разных школ, но силовая основа — из морской пехоты. Так себе, признаюсь, школа.

— Тем не менее он сегодня у тебя выиграл. Даже со своей примитивной школой.

— Ты в ножевом бое просто ничего не понимаешь. Сам Немчинов сегодня признался мне, что увидел, когда я разрешил ему победить. И понял, для чего я это сделал. Но он намного опытнее тебя. Ему легче было понять. И он даже поблагодарил меня за это. А несколько месяцев назад я проводил бой с сержантом американской морской пехоты и победил пять ноль. Там у меня не было причины подставляться.

— А какая здесь была причина? — Ивон спросил как можно ехиднее. Он мне не верил.

— Я хотел продолжить знакомство и с Валентином, и с тобой, и не хотел ронять его авторитет перед учениками. Мне нужны были вы оба, чтобы за вами присматривать. Но сам Валентин заметил, как за мгновение до последнего укола я начал уходить сначала в сторону, как перед этим, а потом назад двинулся, давая ему возможность меня догнать.

— Это и я заметил… — Так он хотел «поднять» собственный вес в моих глазах.

— Только ничего не понял… Ну да, ты многого не понимаешь…

— Что конкретно я не понимаю?

— Многого… Ну, например, что тебе, даже если ты вывернешься сегодня, уже не придется перечислять деньги сыну. И часть твоего жалованья ему тоже перечислять больше не будут.

— Почему?

— В первую очередь потому, что ты больше не будешь капитаном НАТО. Тебя больше вообще не будет. Во вторую очередь… Если мне память не изменяет, твой сын учится в школе бизнеса в Бирмингеме?

— Что ты знаешь про моего сына?

— Подожди… в подъезде темно. Я сейчас подсвечу и на часы посмотрю…

— О чем ты говоришь?

Голос Ивона стал беспокойным. Этого я и добивался…

— Да. Судя по времени, мой сын со своими друзьями уже на половине пути к Бирмингему. Через полчаса он с твоим сыном встретится. Мой сын не бьет ножом ниже пояса. Ему бывает достаточно одного удара ногой, чтобы затылок человеку по стенке размазать. А когда точно так же будут бить несколько человек, то голова будет долго скакать от стены к стене, как футбольный мяч.

— Позвони… Скажи своему сыну, что все кончилось…

— Не могу. Здесь у вас в подъезде связи нет. Я, конечно, могу позвонить, но для этого мне требуется выйти на улицу и отойти хотя бы метров на двадцать от дома. Там телефон работает нормально. Позвонить?

— Позвони…

— Пойдем со мной, господин капитан. Позвоню при тебе, чтобы ты не переживал…

Его голос звучал уже не снизу. Ивон встал. И провернул ключ в замке на один оборот. Но тут что-то громко зашептала женщина.

— Ты устраиваешь мне ловушку! — сказал Ивон.

— Да какая уж ловушка… Я просто предлагаю тебе сдаться и этим спасти сына… Меняй свою свободу на его жизнь, вот и все…

Ключ провернулся на второй оборот.

Я стал спускаться по лестнице, слыша за спиной шаги Ивона и его тяжелое дыхание. Этажом ниже я сделал знак спецназовцам, чтобы они расступились. Одновременно услышал, как те, что сидели этажом выше, вошли в квартиру, которую раньше занимал Ивон. Оттуда послышался женский плач, потом дверь захлопнулась.

Мы в полном молчании вышли из подъезда. Я отошел шагов на тридцать и повернулся к Ивону.

— Ты правильно сделал, что сдался. Только твои хакеры НАТО плохо работают. У меня никогда не было сына. У меня только две дочери и одна-единственная жена. Я никогда не платил алименты. И твоему сыну никто угрожать не собирался. Можешь успокоиться. Это не методы работы российского спецназа.

— Я успокоился, — сказал Ивон ледяным голосом. — Но теперь мой заложник — ты…

Он наставил мне в грудь пистолет. Я знал, что бронежилет выдержит эту пулю. Даже в темноте я разобрал, что это за оружие — «Браунинг» калибра 7,65 миллиметра[29]. Бронежилет выдержит, но ребра все равно будут сломаны, а это тоже неприятно. Я ломал, было дело.

— Ты слишком долго общался с женщиной-заложницей, которая стала твоей сообщницей, и сам приобрел женские привычки. Грозишь пистолетом сопернику, у которого есть только нож. Или у тебя нет ножа, которым ты убивал Немчинова? Меня сейчас, кстати, слышат по связи. И ты не успеешь выстрелить, как снайперы с разных сторон разнесут твою голову. Это я так предупредил их о готовности. Но все же я думаю, что ты возьмешься за нож, чтобы попытаться ударить меня ниже пояса.

Я рассчитал правильно, но не точно. Он не отбросил пистолет, а только сунул его за спину в поясную кобуру. Это значило, что в критический момент он может им воспользоваться. Моя задача упростилась до примитивной — сделать так, чтобы у него не успела зародиться мысль о том, что победить он меня не может. Эта мысль должна прийти к нему одновременно со смертью.

Ивон вытащил нож и прижал руку к своему животу. Такой вариант я уже видел и не оценил, как слишком опасный. Он принял низкую стойку. Я вытащил свой нож и резко сблизился с ним, стойку не принимая. С ходу, без остановки, нанес удар носком жесткого берца в челюсть. Раздался хруст кости.

Ивон успел отвести голову, и потому удар получился скользящим. Он откинулся назад, но на ногах устоял. После чего рыкнул, как зверь, почти рыгнул, снова согнулся и ринулся на меня головой вперед. Но с закрытыми от страха глазами. Он явно намеревался нанести мне удар ниже пояса. Но я легко ушел от его атаки вбок, оставив впереди только руку с оружием. Он не зря закрывал глаза, не зря боялся моего ножа и моего умения им владеть. Горло Ивона скользнуло по острию той самой стороной, где проходит сонная артерия, питающая мозг кровью.

Ивон упал лицом в асфальт…