Распутник - Сара Маклейн

Нервы напряглись до предела, но она поклялась себе, что будет непреклонной. И выдержит испытание.

«Дорогой М.!

Томми приезжал домой на День святого Михаила[5], и мы праздновали просто грандиозно, хотя нам очень не хватало нашего Майкла. И все-таки мы от души повеселились — собирали позднюю ежевику и ели ее, пока животы не разболелись, все в лучших традициях. Зубы, конечно, стали серовато-синими, ты бы нами гордился.

Может быть, в этом году мы увидим тебя на Рождество? Праздник на День святого Стефана в Колдхарборе в самом деле бывает чудесным.

Мы все думаем о тебе и очень скучаем.

Всегда — П.

Нидэм-Мэнор, сентябрь 1818 года».

Ответа нет.

Она попросила больше к ней не прикасаться, и он уважил ее просьбу.

И даже сделал на шаг больше.

Оставил ее в полном одиночестве.

Оставил одну в ту же ночь; привез в «Адский дом» и, не сказав ни слова, тотчас же уехал туда, куда ходят мужья без своих жен. И следующим вечером, когда она ужинала в огромной пустой столовой под бдительным присмотром нескольких несочетающихся между собой, слишком юных лакеев. По крайней мере к ним она уже начинала привыкать и очень гордилась тем, что за весь ужин ни разу не покраснела.

И в ночь после этой, когда она стояла у окна своей спальни, как дурочка, и ее тянуло туда, куда уехала его карета, словно ее привязали к ней веревками. Словно, если она будет смотреть достаточно долго, он вернется! Внезапно возле дома остановилась карета. Она постаралась не обращать внимания на сильно забившееся сердце и дребезжание стекла в окне.

Более того, она вытерла руки с впечатляющим хладнокровием, подошла к двери, соединяющей ее комнату со спальней мужа, прижалась ухом к прохладному дереву и стала дожидаться его появления.

Спустя долгие минуты, наградившие ее всего лишь раздражающей болью в шее, любопытство пересилило, и она направилась к двери, ведущей в коридор, решив выглянуть наружу и проверить, в самом ли деле ее муж вернулся домой.

Приоткрыла дверь меньше, чем на дюйм.

И лицом к лицу столкнулась с миссис Уорт.

Пенелопа вздрогнула и захлопнула дверь прежде, чем сообразила, что выставила себя полной дурой перед сильно волнующей ее экономкой мужа.

Сделав глубокий вдох, она открыла дверь и широко улыбнулась:

— Миссис Уорт, вы меня напугали.

Экономка наклонила голову.

— К вам гость.

Брови Пенелопы сошлись в ниточку.

— В такое время? Ведь уже одиннадцать ночи.

Экономка протянула визитную карточку.

— Он говорит, это очень важно.

Он.

Пенелопа взяла карточку.

Томми.

Ее охватило счастье. Он был первым человеком, пришедшим навестить ее в этом большом пустом ломе, — даже мать не приехала, а всего лишь прислала записку, что навестит ее, «когда цветок нового супружества распустится и превратится в розу». Но этот цветок и не собирается превращаться в розу.

Но Томми ее друг. А друзья навещают друг друга. Пенелопа не могла скрыть от миссис Уорт свою улыбку.

— Я сейчас же спущусь. Дайте ему чаю. Или... вина. Или... виски. — Она покачала головой. — В общем, того, что люди пьют в такой час.

Пенелопа закрыла дверь, наскоро привела себя в порядок и помчалась вниз по лестнице в переднюю гостиную, где он, словно уменьшившись в размерах в этой экстравагантной комнате, стоял у большого мраморного камина.

— Томми! — радостно воскликнула Пенелопа, подходя к нему. — Что ты здесь делаешь?

Он улыбнулся:

— Приехал, чтобы похитить тебя, конечно.

Должно быть, он пошутил, но что-то в его голосе Пенелопе не понравилось, и только тут она сообразила, что Томми здесь быть не должно что Майкл придет в бешенство, увидев Томми Оллеса в своей гостиной со своей женой. И не будет иметь значения, что Томми с Пенелопой дружат целую вечность.

— Тебе не следовало приходить, — сказала она, когда Томми повернулся к ней и поднес ее руку к губам. — Он придет в ярость.

— Но мы с тобой по-прежнему друзья, разве нет.

Он посмотрел на нее с непривычной серьезностью.

— Скажи мне только одно. С тобой все в порядке?

Он произнес это мягко и обеспокоенно, и Пенелопа совсем не ожидала, что ее вдруг охватят такие сильные эмоции, а на глаза навернутся слезы. Прошла неделя после того, как они поспешно и незаметно обвенчались в Суррее, и никому даже в голову не пришло спросить, как она себя чувствует. Даже ее мужу.

— Я... — Она замолчала, потому что горло перехватило.

Обычно дружелюбные голубые глаза Томми потемнели.

— Ты несчастна. Я убью его!

— Нет! Нет. — Пенелопа положила ладонь ему на руку. — Я не несчастна.

— Не защищай его. Он тебя обижает?

— Нет.

— Тогда что?

— Я его редко вижу.

— Это неудивительно, — сказал Томми, и по его голосу она поняла, что он уязвлен. Дружеские чувства куда-то делись. Она поняла это, когда Майкл уехал. Когда перестал писать. Когда ему все стало безразлично. Томми долго молчал, потом спросил: — А ты хотела бы видеть его чаще?

На этот вопрос не существовало простого ответа. Она не хотела иметь ничего общего с одной половиной Майкла, с тем холодным, далеким мужчиной, который женился на ней ради земли. Но вот вторая половина — мужчина, который обнимал ее, заботился о ее удобствах и совершал восхитительные, чудесные вещи с ее разумом и телом... видеться с ним почаще она бы не отказалась.

Разумеется, Томми она этого не сказала. Не смогла бы объяснить, что в Майкле живут двое и что она одновременно ненавидит его и восхищается им.

— Я знал, что он приехал за тобой. Знал, что он поведет себя холодно и бессердечно и придумает способ быстро на тебе жениться — ради Фальконвелла. — Пенелопа с опозданием поняла, что ей следует возразить, следует рассказать Томми их прекрасно придуманную сказку, но было поздно, он уже говорил дальше: — Я пытался жениться на тебе первым... чтобы избавить тебя от брака с ним.

В голове всплыло то, что Томми сказал тем утром, делая ей предложение.

— Вот что ты имел в виду. Хотел уберечь меня от Майкла.

— Он больше не такой, каким был раньше.

В голове вспыхнула картинка — теплый весенний день, они втроем находятся в старой норманнской башне на земле Фальконвелла. Под Пенелопой обломилась лестница, и она оказалась в ловушке на пролет выше Майкла и Томми. Не очень высоко, всего ярд-другой, но для нее достаточно высоко, чтобы бояться спрыгнуть. На ее крик о помощи первым откликнулся Томми и стал уговаривать спрыгнуть, обещая, что поймает. Но ее парализовало страхом. А затем пришел Майкл. Спокойный, бесстрашный Майкл, посмотревший ей в глаза и придавший сил.