Смертельно влюбленный - Сандра Браун

— Здесь плохо пахнет!

— Не плохо, а резко. Сиди здесь и не спускайся на пол.

— Это будет теперь наш дом?

— Нет, малышка, — утешила ее Хонор, протискиваясь позади Кобурна в каюту. — Мы просто приехали в гости, помнишь, здесь когда-то жил дедушка.

Ребенок покачал головой:

— Дедушка живет в доме.

— Не дедушка Стэн, а другой твой дедушка. Он жил на этом кораблике. И тебе нравилось приезжать сюда с ним повидаться.

Эмили смотрела на мать ничего не понимающими глазами.

От Кобурна не скрылось, что мысль о том, что Эмили забыла своего второго дедушку, причиняет Хонор душевную боль. Но она быстро взяла себя в руки.

— А теперь это часть нашего приключения.

Эмили была достаточно смышленой девчушкой, чтобы распознать ложь. И даже умной настолько, чтобы не начинать скандалить, когда ее мать вот-вот потеряет самообладание. Она прижала к себе покрепче старый плед и принялась играть с Элмо, которого для начала заставила пропеть свою жизнерадостную песенку.

— Кобурн, нам надо достать где-то хоть немного воды и еды, — шепотом произнесла Хонор.

— Говоря «нам», ты имеешь виду меня?

Хонор хватило вежливости изобразить раскаяние.

— Да, ты прав. Мне очень жаль, — она развела руками. — Я не была здесь с тех пор, как похоронила отца. И не представляла себе…

Ей нечего больше было сказать, и Хонор беспомощно посмотрела на Кобурна.

— Пожалуйста, позволь мне позвонить Стэну.

Вместо того чтобы начинать по третьему кругу бесполезный разговор, Ли открыл дверцу чулана, в котором обнаружил швабру. И вручил ее Хонор.

— Поработай как следует. А я постараюсь вернуться как можно скорее.

Когда спустя два часа Кобурн не вернулся, Хонор принялась нервно мерить шагами палубу катера, не сводя глаз с дороги, по которой они сюда добрались, и мечтая, чтобы на ней появилась знакомая фигура. Одновременно она пыталась различить за клекотом птиц звук подъезжающего автомобиля.

И старалась, чтобы ее нервозность не передалась Эмили, которая становилась все более плаксивой и капризной. Девочке было жарко, хотелось есть и пить. Каждые пять минут она спрашивала, куда поехал Кобурн и когда он вернется, пока Хонор не потеряла остатки терпения и не прикрикнула на дочь:

— Прекрати все время спрашивать об этом!

Она не знала ответов на назойливые вопросы Эмили, но варианты этих ответов приводили ее в ужас. И самым страшным был вариант, что Кобурн бросил их одних.

Ее отец любил ставить катер на якорь именно здесь, потому что леса вокруг были труднопроходимые, местность болотистая, но в то же время защищенная от ураганов. Он удалился сюда, потому что ему нравилось жить в изоляции. Здесь не проходили дороги, и можно было не опасаться случайных прохожих. Кроме того, не надо было платить за аренду, как на стоянке в гавани, и появлялся шанс избежать назойливых посягательств на свою свободу. А также не волноваться по поводу норм и правил, законов и постановлений, налогов и штрафов.

Отец стал практически отшельником и избегал контактов с окружающими. Насколько было известно Хонор, они с Эмили были единственными, кто навещал его тут. Даже Эдди никогда не ездил с Хонор к ее отцу.

Кобурн спросил ее, знает ли она место, где можно спрятаться. Это место подходило лучше некуда, но сейчас Хонор уже жалела, что не промолчала. Те же свойства, которые делали катер отличным убежищем, могли теперь погубить Хонор и Эмили. Единственным средством связи с цивилизацией была двуполосная внутренняя дорога штата, и находилась она более чем в пяти милях отсюда. Ей не пройти столько, тем более с Эмили на руках и без воды.

Хонор вынуждена сидеть здесь, пока не вернется Кобурн. Или…

Она не позволяла себе задумываться об этом.

Когда сядет солнце и станет темно, что сказать Эмили, чтобы малышка не боялась? И как не умереть от ужаса самой? У нее не было никаких средств связи. Кобурн отказался оставить ей сотовый телефон.

— Я обещаю, что не стану им пользоваться, — настаивала на своем Хонор.

— Тогда зачем ты просишь его оставить?

— Но с нами может что-то случиться. Укус змеи, например.

— Не попадайся им на пути, и они ничего тебе не сделают.

— Я уверена, что здесь водятся аллигаторы.

— Они не такие свирепые, как в кино. И уж точно не запрыгнут в катер.

— Но ты не можешь оставить меня здесь вот так.

— Ну, пожалуй, я мог бы тебя связать.

Это замечание заставило Хонор замолчать. Ей хотелось накинуться на Кобурна с кулаками, но она не могла позволить себе этого при Эмили. Драка между ними напугала бы девочку. К тому же Хонор понимала, что все бесполезно. Все закончилось бы только саднящими мускулами и новыми синяками.

Она растерянно потерла синяк на локте, злясь еще больше и на оставившего их Кобурна, и на собственные страхи. Она ведь не была беспомощной. Одна растит ребенка, живет в уединенном месте — и так уже два года. Она храбро встречала любую возникавшую проблему, потому что у нее просто не было другого выхода. Конечно, рядом были Стэн, близнецы и другие друзья, всегда готовые предложить помощь и поддержку. Если бы Хонор попала в беду и попросила о помощи, они тут же помогли бы ей.

Но на этот раз все было по-другому. Она была совсем одна.

Но, ради всего святого, она не слабая. Она…

— Кобурн! — воскликнула Эмили.

Девочка вскочила с лебедки, на которой сидела, и через всю палубу побежала к Кобурну. Добежав, она обвила ручонками его колени.

— Ты принес мне что-нибудь? Мама говорила, что ты купишь мне ланч.

Кровь гулко стучала у Хонор в висках. Кобурн стоял в нескольких ярдах от нее на палубе, но она не слышала, как он подошел. На нем была бейсболка и темные очки, которые он сейчас снял и повесил на горловину футболки. Его ботинки и штанины джинсов были мокрыми насквозь. На палубу стекала вода.

Видя, что это не укрылось от Хонор, Кобурн пояснил:

— Мне пришлось идти по берегу вокруг протоки.

Эмили стояла рядом, то поднимаясь на носочки, то опускаясь. Не сводя глаз с Хонор, Кобурн залез в карман джинсов, вынул леденец на палочке и протянул девочке. И она, даже не спросив разрешения у матери, принялась срывать с леденца лиловую обертку.

— Что надо сказать, Эмили?

— Спасибо, Кобурн. Я люблю виноградные. Они мои самые-пресамые любимые.

Хонор с уколом ревности подумала о том, что, какой бы вкус ни выбрал Кобурн, именно он тут же стал бы любимым вкусом Эмили. Она даже не поинтересовалась, можно ли ей леденец до ланча, тут же засунула его в рот.

Но Хонор решила не ругать ее сейчас.