(Не)послушная игрушка мажора - Лисса Акерман

считал неподходящим. Пакета с его рубашкой не вижу. Забыл?

Разложив вещи и умывшись, я одеваюсь и иду искать Артёма, который обнаруживается работающим на диване в гостиной. Непривычно видеть его таким, в майке, подчёркивающей фигуру, и шортах.

— Доброе утро, — он захлопывает крышку ноутбука и кладёт его на столик. — Голодная?

— Пожалуй, — неловко улыбаюсь и принюхиваюсь. — Можно кофе?

— Конечно. Пойдём. Овсянку будешь?

— Сам варил? — спрашиваю я, замечая кастрюлю на плите.

— Да, — он вытаскивает из вазы с фруктами банан, чистит и быстро крошит его в тарелку. — С яблоками и орехами.

— О, здорово. А то я не очень люблю.

— Я раньше тоже не любил, а потом сам стал готовить. Куча полезного, плюс, когда она не выглядит, как непонятное месиво, которым угощали в детском саду или школе, сразу и есть приятнее.

Он ставит передо мной тарелку. Выглядит здорово. И кусочки банана в идеальный ряд. Почти ресторанная подача.

— Можно подумать, что ты её не сам сделал, заказал — усмехаюсь я.

— Сочту за комплимент, — он отворачивается к кофемашине, а я засматриваюсь на его спину.

— Какие на сегодня планы? — спрашиваю я. — Боже, я впервые не знаю, что мне делать.

— А что?

— Наверно нужно съездить к Женьке. Блин, Тём, спасибо. Если бы не твоя помощь, он бы погиб…

— Да, можно съездить. Я хочу подкинуть это дело знакомому, у него адвокатское бюро. Чудес обещать не стану, но, мне кажется, они сильно вышли за границу допустимого, и за это их можно преспокойно наказать.

— Думаешь получится?

— Скоро узнаём. Если стрясём с них компенсацию, перенаправим в закрытие долга твоей семьи. В конце концов, это тяжкие телесные, не знаю, насколько всё серьёзно. Я переслал информацию, подождём, когда мой знакомый всё изучит, — он ставит передо мной кружку и хмурится. — В чём дело?

— Ни в чём, — вскользь мажу по глазам ладонью. — Просто не верится, что ты вот такой есть.

— Я пока ничего не сделал, — улыбается он, касаясь пальцами моего подбородка и вынуждая поднять голову.

Поцелуй. Спокойный и уверенный. Когда я рядом с ним, то действительно как за каменной стеной. Не верится, что смогла сама это ощутить, а не только прочитать в какой-нибудь книжке.

Идеальное утро прерывает сперва звонок, а после яростный стук по двери.

— В чём дело? — спрашиваю я. — Кто это?

— Леонов, мать твою! Немедленно открой дверь! — слышу женский голос со знакомыми нотками истерики.

— Может мне… спрятаться?

— Зачем? — поднимает бровь Артём. — Это моя квартира и я хочу, чтобы ты здесь была, — звонок снова оглашает трелью всю квартиру. — А вот ей я не рад.

— Может сделать вид, что нас нет дома? — шёпотом предлагаю я, а Артём усмехается.

— Боюсь, проблему это не решит. Хочу заранее извиниться перед тобой за всё, что сейчас произойдёт. Она непредсказуемая. Может наговорить такого бреда, что проще будет поверить в драконов и единорогов. Не воспринимай её слова всерьёз и не вздумай забыть, что она моё прошлое, а ты — настоящее и будущее.

В груди теплеет от этих слов. Становится так уютно, что даже факт неприятного разговора с Миланой, который должен состояться, независимо от того нравится мне это или нет. Артём прав, нужно решить этот вопрос раз и навсегда.

— Какого чёрта ты устроил?! — Милена врывается в квартиру, кажется, едва Артём поворачивает ручку замка. — Не берёшь трубку, ходишь не пойми где! Ты в курсе что…

Она скидывает туфли и по-хозяйски проходит в гостиную. Замечает меня и обрывается на полуслове. Я же демонстративно отправляю в рот кусочек банана и машу ей в знак приветствия.

— Артём, ты охренел? — она резко поворачивается к нему. — Это ещё кто?!

— Моя невеста.

— Чего? Ты штангу на голову уронил? Я твоя невеста!

— Нет, — усмехается Артём и подпирает плечом стену. — Мы с тобой расстались.

— Ты нормальный! Я, вообще-то, ребёнка жду!

— Поздравляю. А при чём тут я?

— Это твой ребёнок!

— Тогда почему ты отказалась пройти экспертизу?

— Потому что я волнуюсь за него и не позволю навредить моему малышу!

— Что ж, это, безусловно, твоё право, но, знаешь что? Без этой экспертизы тебе не привлечь меня к ответственности, не подумала?

— Ты серьёзно?! Собираешься просто так взять и отмахнуться от ребёнка?! Я думала ты сознательный и серьёзный парень, а ты! Чуть что — сразу за порог! Я тебя засужу, гад! Алименты платить будешь конские!

Узнаю тот же накал драмы, что и в больнице. Тогда я поверила ей, но второй раз, когда я уже в курсе ситуации, этот крик кажется наигранным и фальшивым. Отворачиваюсь и продолжаю завтрак.

— Почему же отказываюсь? Вовсе нет, — Артём говорит спокойно и буднично. — Я готов поддержать своего ребёнка. Когда будет понятно, что он мой.

— Ты хочешь по-плохому это решать?!

— Ну, раз уж по-хорошему у нас не вышло, давай так. Мила, ты почему-то считаешь меня идиотом, который не видит дальше собственного носа. Я не понимаю, это стереотипы, связанные с «парнями из качалки» или что. Хочешь скандала? Драмы как по учебнику? У меня нет на это времени. Если тебе нужно — мешать не стану. Развлекайся, ищи адвокатов, доказывай, что отец я. В свою очередь даю слово, что сдам все необходимые анализы.

Не выдерживая его спокойствия, Милана резко поворачивается ко мне.

— Довольна, дрянь?! Решила увести мужика из семьи, оставить ребёнка без отца?!

— Мила, язычок прикуси, — предупреждающе опускает подбородок Артём.

— Всё в порядке, — я кладу ложку на стол и поворачиваюсь к ней. — Отца ли? Что мешает тебе провести анализы, которые никак не вредят ребёнку? Это очень подозрительно. Со стороны.

Она не слушает меня.

— Ты же понимаешь, что ты с ним ненадолго? Что он и тебя бросит, когда наиграется? Он со всеми так. Сперва добрый и хороший, а после вот, — она указывает на Артёма. — Ты всего лишь игрушка в его руках! Как он тебя заманил? В ту помойку возил, да? В «гробу просыпалась»?

Признаю, это немного задевает, но мне удаётся удержать себя в руках. В конце концов, у Артёма есть прошлое. Логично, что этот квест до меня проходили и другие девушки.

— Что молчишь? Сказать нечего? Подожди ещё, окажешься на моём месте! И очень скоро, потому что ты — никакущая!

Не дожидаясь ответа, Милана разворачивается и идёт к выходу, бросая напоследок:

— Выброси эти коробки, Артём! Ребёнка ты не увидишь!

Хмыкаю и снова берусь за ложку. Выброси, как же. Чтобы она подкараулила и себе забрала? Что-то мне подсказывает, Милана на это способна.

Артём не спорит с беременной и беспокойной бывшей, провожает её и