Прибалтика. Война без правил (1939-1945) - Юлия Кантор

Гебитскомиссар города Вильнюс Хингст присвоил и вывез из Вильнюсского государственного художественного музея ценные коллекции мебели, старинный фарфор, ковры, картины, гравюры и другое музейное имущество. Из этого же музея немцы похитили 40 ценных картин XIX и XX веков, 130 матриц очень редких гравюр на меди (XVII, XVIII, XIX веков), конкурсную модель проекта памятника Петру Великому скульптора Т. Крюгера. Генерал Рунау вывез ценные картины «Святое семейство» (мастерской Рубенса) и «Пейзаж» (Тенирса). Из библиотеки Академии искусств были похищены немцами 743 книги наиболее старинных и редких изданий, коллекции исторических золотых и серебряных медалей. Полному разгрому подверглись широко известные еврейские культурные учреждения: 1) Библиотека им. М. Страшуна; 2) Еврейский научный институт Академии наук Литовской ССР; 3) Историко-этнографический музей. 10 тыс. экземпляров старинных изданий XV, XVI, XVII веков были направлены в Берлин. Немецкие захватчики отправили во Франкфурт-на-Майне ценные картины Репина, Левитана, Марка Шагала, скульптуры М. Антокольского, Гинцбурга, Аронсона, Н. Трегера, рукописи и письма Максима Горького, Льва Толстого, Ромена Роллана, Шолом-Алейхема и др.».{365}

С самого начала оккупации немцам требовались добровольные помощники для охраны военных объектов, исполнения полицейских функций. Уже при вступлении немецких войск в Литву дезертировавшие из рядов РККА (как мобилизованные, так и проходившие срочную службу) местные жители и милиционеры предложили немецкому командованию свои услуги[1]. Из них в июле 1941 г. оккупационные власти создали полицейские батальоны. Литовских добровольцев, желавших сотрудничать с оккупантами, также направляли на тыловую службу или в части обеспечения. Число таковых к осени 1941 г. достигло 20 тыс. человек{366}.

Два батальона были переданы командующему оккупационными войсками Остланда для охраны железной дороги и других стратегических объектов. Еще два согласно приказу Гиммлера были предоставлены в распоряжение армейской группировки «Север». Сначала они считались надежными, но к концу 1943 г. отношение к ним радикально поменялось. Три батальона по приказу Гиммлера были переданы высшему руководителю СС и полиции армейской группы «Центр» и Украины для несения караульной службы. Остальные три были оставлены в Литве для несения караульной службы и обеспечения порядка{367}. В общей сложности во время войны в Литве было создано не менее 26 полицейских батальонов{368}. Наряду с ними на службе в уголовной полиции, гестапо и ПВО находились еще около 2000 человек. К концу 1942 г. примерно 30 тыс. литовцев служили в армии и в полиции. Большинство из них было в возрасте до 30 лет и происходило, главным образом, из мелких крестьян{369}.

После того как Литва была полностью оккупирована, разрозненные повстанческие группы были реорганизованы нацистами в 22 стрелковых (из них 1 кавалерийский) батальона самообороны («Шумы»), численностью 500—600 человек каждый. Батальоны имели в своем составе немецкие группы связи, состоявшие из офицера и 5-6 унтер-офицеров. Общая численность военнослужащих этих формирований достигала 13 тыс., из них 250 были офицерами. В районе Каунаса все литовские полицейские группы были объединены в батальон «Каунас» в составе семи рот. Вместе с немецкими частями он вел борьбу против советских партизан. Батальоны принимали участие в карательных акциях на территории Литвы, Белоруссии и Украины. 2-й литовский батальон под командованием майора А. Импулявичюса был организован в 1941 г. в г. Каунасе и дислоцировался в его пригороде — Шанцах. 6 октября 1941 г. в 5 часов утра батальон в составе 23 офицеров и 464 рядовых отбыл из Каунаса в Белоруссию в район Минска, Борисова и Слуцка для борьбы с советскими партизанами. С прибытием в Минск батальон перешел в подчинение 11-го полицейского резервного батальона майора И. Лехтгаллера, на территории Белоруссии участвовал (получив новый номер — 12-й) в карательных действиях против партизан и мирного населения до лета 1944 г. (В апреле 1942 г. часть его личного состава была распределена по охранным частям СС в районе Люблина, лагерям военнопленных, часть его членов поступила на курсы подготовки охранников концлагерей в Травниках.) В феврале-марте 1943 г. 2-й литовский батальон участвовал в проведении печально известной антипартизанской акции «Зимнее волшебство» на границе Латвии и Белоруссии, взаимодействуя с несколькими латышскими и 50-м украинским охранными батальонами. (2-й — Вильнюсский — охранный батальон с 1942 г. был отправлен в Польшу, где использовался в качестве охраны концлагеря «Майданек».)

Из Белоруссии приходила в Литву информация о том, чем занимается батальон: «2-му батальону вспомогательной полиции было поручено расстреливать привезенных из Белоруссии и Польши евреев, русских, коммунистов и военнопленных Красной Армии. По полученным сведениям они уже расстреляли свыше 46 тысяч человек и повесили свыше 10 человек. Все эти экзекуции фильмируются, а особенно массовым путем фильмовалось вешание, фильмовались только литовские подразделения. Немцы в это время отступают в сторону…»{370}. (В 1962 г. правительство СССР потребовало от правительства США выдачи А. Импулявичюса — на Вильнюсском процессе было установлено, что в 1941 г. в Каунасе, Запишкисе, Йонаве при участии возглавляемого им батальона было убито несколько тысяч человек, в Минске — около 9 тысяч советских военнопленных, в Дукоре 618 граждан, в Рудепске 188 человек, в Смиловичах 1300, в Слуцке около 5 тыс. Верховным судом Литовской ССР Импулявичюс был осужден заочно к смертной казни. Однако во времена «холодной войны» из США выдачи не осуществлялось, и требование советской стороны было отклонено.) Расправы производились с такой изощренностью и безудержностью, что вызвали обеспокоенность даже у многоопытных нацистских карателей. Так, например, гебитскомиссар Слуцка Г. Карл сообщал своему руководству о происходившем:

«В 8 часов утра 27 октября 1941 года из Каунаса (Литва) прибыл старший лейтенант, который представился как адъютант командира 12-го литовского полицейского батальона безопасности. Он сообщил, что их батальон получил задание в течение двух дней ликвидировать все еврейское население города. Батальон, состоящий из четырех рот, приступил к исполнению данного приказа немедленно по его прибытии… Я попросил его отложить начало акции на день, но он категорически мне отказал в этом, мотивируя свой отказ тем, что обязан проводить такие же акции и в других городах, а на Слуцк ему отведено только два дня. В течение этого времени Слуцк должен быть полностью очищен от евреев… Я должен с сожалением признать, что их действия граничили с садизмом. Весь город выглядел ужасающе. С неописуемой жестокостью литовцы из данного полицейского батальона выгоняли из домов евреев. По всему городу слышались выстрелы. На некоторых улицах появились горы трупов расстрелянных евреев. Перед убийствами их жестоко избивали чем только могли — палками, резиновыми шлангами, прикладами, не щадя ни женщин, ни даже детей. О еврейской акции не могло больше быть и речи, это было похоже на настоящие акты вандализма. Я со своими сотрудниками все время находился в городе и старался спасти то, что еще можно было спасать. Были случаи, что я с револьвером в руках выгонял этих литовцев с предприятий. Подчиненные мне жандармы выполняли мои распоряжения, но они должны были поступать очень осторожно, ибо улицы города простреливались. В расстрелах за городом я не участвовал и о происходящем там ничего не могу написать. Однако следует отметить, что спустя довольно много времени после акции из закопанных ям все еще выползали раненые… Заканчивая, я должен отметить, что во время акций солдаты данного полицейского батальона грабили не только евреев. Много домов белорусов были ими ограблены. Они забирали все, что только могло пригодиться — обувь, кожу, ткани, золото и другие ценности. По рассказам солдат вермахта, они буквально вместе с кожей стаскивали кольца с пальцев своих жертв. Даже склад, в котором хранилось имущество гражданских учреждений, тоже был ограблен. В казармах, куда их распределили, были проломлены и высажены рамы окон и дверей, которые они использовали для вечерних костров. Ночью со вторника на среду данный батальон оставил город. Они уехали по направлению к Барановичам. Жители Слуцка обрадованы этой вестью… Прошу в дальнейшем оградить меня от этого полицейского батальона. Карл»{371}.