Умышленное убийство - Эрнест Уильям Хорнунг

У меня дыхание перехватило от такого заявления моего друга. Что он имел в виду, намереваясь собственными руками отдать в лапы полицейских ключи от своего дома? Это было равносильно самоубийству. Он что, умом тронулся от волнения? Он же добровольно отправлял сам себя в тюрьму, да и меня в придачу. Я ухватил его за рукав и в ужасе заглянул ему в глаза. Но Раффлз словно ничего не замечал и вообще не реагировал на мои толчки и пинки. А Маккензи кивком поблагодарил его за такую помощь и снова повернулся к окну. Затем мы все прошли через раздвижные двери в смежную комнату. Здесь выяснилось, что одно из окон оставалось открытым, и все принялись снова внимательно осматривать двор, весь заполненный густым туманом, вернее, вглядываться в эту пелену, тщетно пытаясь разобрать там хоть что-нибудь.

– Все в порядке, Зайчонок, – тихонько, прямо на ухо, зашептал мне мой друг. – Ты ни о чем не беспокойся, а только делай то, что тебе велят. Доверься мне. Похоже, дело наше плохо, но я никогда не отчаиваюсь. А от тебя вот что требуется. Ты не отставай от этих ребят, ходи за ними по пятам, куда бы они ни направлялись. Не оставляй их одних ни на секунду. В особенности в тот момент, когда они захотят приступить к обыску моего номера. Они не должны совать свои носы куда им не положено, и они будут достаточно скромны, если ты тоже будешь там присутствовать вместе с ними. Надеюсь, это понятно?

– Но куда ты сам уходишь? Неужели ты и в самом деле решил оставить меня с ними наедине? Мы так не договаривались.

– Если мне и придется уйти, то только для того, чтобы потом вернуться назад и предъявить всем козырного туза. Кроме того, ты не забывай, что в «Олбани» существуют такие штуки, как окна, а Кроушей из тех парней, которые умеют рисковать и готовы пойти на риск, когда чувствуют опасность. Повторю, Зайчонок, ты должен мне довериться. Ты знаешь меня достаточно долго, поэтому даже не сомневайся во мне. Ничего плохого я ни тебе, ни себе не сделаю.

– Так ты уже уходишь, да?

– Я больше не могу терять времени. Прилипни к ним, старина, они ни в чем не должны заподозрить тебя, что бы ты ни делал. – Раффлз на секунду положил мне руку на плечо. Еще мгновение, и он оставил меня одного у окна, а сам быстрым шагом пересек комнату и вышел из номера.

– Мне нужно уходить, – послышался его голос уже где-то чуть ли не у самой лестницы, – но мой друг останется здесь и проследит за тем, чтобы вся операция прошла удачно. Я оставлю в своем номере газ включенным, а ключ передам на выходе вашему констеблю, как мы и договорились. Желаю успехов, Маккензи. Как жаль, что не могу здесь лично присутствовать с вами в такой ответственный момент!

– Всего вам хорошего, сэр, – раздался голос сыщика, полностью погруженного в свои мысли, – и еще раз спасибо. – Судя по всему, он даже радовался тому, что ему наконец-то удалось избавиться от моего назойливого приятеля.

Маккензи все еще стоял возле своего окна, а я пристроился у соседнего. В моей душе перемешались гнев и страх, я не знал, что и подумать о планах моего друга, да и о нем самом тоже. Я начал лихорадочно соображать, пытаясь собственным умом дойти до того, что же мог придумать Раффлз, раз он с такой легкостью оставил меня сейчас в стане врага. Немного успокоившись, я попробовал представить его дальнейшие действия. Я знал характер своего друга, а потому не сомневался, что тот в случае необходимости может пойти на крайние меры, используя как свою природную хитрость и коварство, так и безграничную смелость. Он, скорее всего, вернется в свою квартиру к нашему беглецу. А куда еще он может направиться? Ну не обедать же в ресторан, как он сообщил детективу! В квартире он расскажет Кроушею все то, что происходит в квартире по соседству, – и что же дальше? Спрячет этого воришку где-нибудь в комоде или за зеркалом в прихожей? Нет, он же сам напомнил мне о том, что в гостинице существуют такие роскошные штуковины, как окна. Ну а тогда зачем Раффлзу понадобилось покидать нас? Он мог спокойно предоставить Кроушею самостоятельно решать свою задачу, путешествуя от окна к окну, а потом, может быть, и на крышу или, наоборот, в подвал – судя по обстановке. В гостинице можно было просуществовать некоторое время, а потом, выбрав подходящую минутку, спокойно удрать восвояси…

Затем мне в голову стали приходить и вовсе безумные мысли. Кроме окон в городе существуют еще и наемные экипажи, верно? А окна спальни у Раффлза выходили, насколько я помнил, в какой-то узенький переулок, да и высота там не очень опасная для того, чтобы можно было рискнуть и прыгнуть вниз на крышу такого экипажа. Даже при условии, если он будет в это время передвигаться. Нужно только все просчитать с точностью до нескольких дюймов. И тогда можно улизнуть хоть сейчас – прямо из-под носа уважаемого мистера Маккензи и его достопочтенных коллег! Я даже почему-то представил себе Раффлза в роли кучера этого невероятного кеба. Он был бы неузнаваем в таком тумане. Это видение предстало перед моим мысленным взором с невероятной четкостью, как на ожившей картине. Вот он надвигается на меня, ловко управляя лошадьми… И в этот самый момент я действительно увидел его в окошко, но только одного, конечно, без лошадей и экипажа. Он шел прямо и уверенно, своим привычным размашистым шагом, куда-то удаляясь. А перед этим, как и было договорено с Маккензи, он оставил свой ключ у констебля, который стоял внизу у входа в гостиницу и караулил постояльцев, одновременно следя за тем, чтобы никто посторонний не посмел зайти в здание без ведома полиции.

– Мы напали на его след, – вдруг раздался голос Маккензи позади меня. – Значит, он выбрался в окно и привык действовать подобным образом. Правда, как ему это удается, остается для меня тайной. Что ж, я предлагаю начать поиски с чердака и постепенно перемещаться вниз, не оставляя ему возможности улизнуть. Так что, если вы решили присоединиться к нашей команде, милости прошу.

Верхний этаж в «Олбани», как и в каждой гостинице, отведен для обслуживающего персонала. Это череда кухонь и крохотных комнаток, а некоторые помещения используются как склады. У Раффлза там тоже есть свой отсек для хранения всевозможного барахла. Но тут, разумеется, мы никого не нашли, хотя честно прочесали каждый закуток. Полицейские шли мрачным строем, за ними следовал управляющий, который зачем-то притащил с собой еще одного постояльца, к огромному неудовольствию Маккензи.

– Ну вы бы еще всех прохожих с улицы сюда зазывали полюбоваться на этакое зрелище. Да еще того гляди подрядились бы билеты продавать – по кроне за вход, – сердился он. – Шли бы вы лучше на крышу и смотрели оттуда, не выпрыгнет ли наш друг из какого-нибудь окошка.

Мы дружно поспешили к одному из окон, чтобы выглянуть наружу и проверить, не окажутся ли слова детектива пророческими. Затем кто-то из полицейских громко вскрикнул.

– Ну что там еще? – недовольно крикнул Маккензи.

– Веревка! Она тянется как раз из того окна, откуда мы вели наблюдение раньше. Только теперь ее стало видно.

– Все ясно, – задумчиво кивнул Маккензи. – Она длинная? Теперь все ясно, он спустился вниз. Интересно, на сколько этажей.