Неистовый узник - Александр Тамоников

Илья схватил ее в охапку, поднял. Жива, слава богу! Олеся качалась, хлопала глазами.

– Илья, а что это… как это… – бессвязно лопотала она, шатаясь как былинка.

– Помолчи! – Он быстро ее ощупал и облегченно перевел дыхание. Не пищала, не дергалась, значит, кости в порядке. А мелкие ушибы и порезы – ерунда.

– Илья, мне щекотно… – внезапно улыбнулась она.

– Слушай, ты, – строго сказал он, – жертва всемирного тяготения. Бери меня за руку, и больше ни на шаг. Еще раз проявишь самостоятельность, ей-богу, высеку. И на пятки старайся не наступать.

Они бежали через кусты – это был какой-то маразм! Ветки цеплялись за одежду, не хотели отпускать. Заросли уплотнялись, становились какими-то джунглями. В итоге он отпустил ее руку, приказав держаться за спиной, и ни шагу в сторону, а не то точно высечет за непослушание! Пробивая проход в диких зарослях, разводя ветки, Илья попутно недоумевал: откуда на Украине такие кущи? Олеся усердно сопела, следуя за ним. Снова овраг, они скатились в него, побежали по днищу, их вновь встретила стена растительности. Листья желтели, наливались багрянцем, активно осыпались и шуршали под ногами.

Их преследовали! Иногда стреляли для острастки. Часть силовиков заходила с фланга, кто-то бежал по обрыву, иногда возникая в поле зрения. Низина, где они оказались, была обширная, но все равно имела пределы, и силовикам ничто не мешало обложить ее.

Олеся задыхалась, личико раскраснелось, вспотело, она усердно сдувала челку, падающую на глаза. Силовики бежали быстрее, чем они! Илья в отчаянии озирался. Солдаты перекликались и слева, и справа. Идея пришла внезапно, что еще оставалось? Он соорудил из ладоней «громкоговоритель» и прокричал на весь лес:

– Хлопцы, осторожнее, здесь крючки!!! – после чего схватил Олесю за руку и потащил дальше.

Крючки – это одно из последних, довольно безжалостных изобретений ополченцев. Силовики боятся его как огня. Обычные растяжки уже не в моде и не всегда срабатывают. В кустах на листву раскладываются рыболовные крючки, к ним привязывается леска. Крючки впиваются в одежду, леска натягивается, и происходит взрыв. Уберечься невозможно – «снасти» очень тонкие и незаметные. Крупная рыба на такие удочки, как правило, не клюет – так, всякая мелочь, но зато часто.

Предостережение, видимо, подействовало. Кто кричал, бойцы не поняли, но скорость их передвижения резко упала. Могли бы и головой подумать, кретины, – не было у беглецов времени развешивать тут всякие «гирлянды»! Бежать стало веселее. Они лезли, пригибаясь, через ветки, снова скатились в низину, снова бежали. Через пять минут уперлись в какой-то ступенчатый обрыв, на краю которого громоздился густой осинник, и поползли вверх, цепляясь за корни и выступы в обрыве. Илья вскарабкался первым, помог девушке, и оба, вбежав в лес, повалились на траву. Отсюда просматривалась часть низины, кусок обрыва на дальней стороне. Вдалеке кричали люди, продолжавшие исследовать низину. Положение немного выправлялось, но все равно оставалось критическим. Где дорога? Илья прикинул на глаз направление, поднял Олесю и потащил дальше. Теперь они бежали по «нормальному» лесу, усыпанному листвой. Под ногами хрустели ветки, какие-то трухлявые коряжины. Олеся не выдержала – обняла ствол молоденькой осинки, сползла по нему со стоном.

– Слушай, ты, ребро мужское, – выдохнул Илья, – что это было? Зачем покинула машину? Зачем ты вообще дверь открыла? А если бы убили тебя или Иришку, не говоря уж про твою маму? Ты что себе позволяешь? Кто разрешил? Забыла, что обязана слушаться?

Он сильно перенервничал, распсиховался – и теперь эта гадость лезла из него. Это что, их первая семейная разборка?

– Прости, – бормотала Олеся, съеживаясь в комочек и со страхом глядя на него. – Прости, я испугалась за тебя, подумала, мало ли что… Иришка осталась с мамой, она укрыла ее с головой одеялом…

– Что «мало ли что»? – Илья и не думал успокаиваться. – Огнем меня прикрыть хотела? Перевязать, если что? Ну да, действительно, вдруг меня ранят, и мне срочно потребуется перевязка – ты же у нас типа медсестра.

– Да, я типа медсестра, – пискнула Олеся. И вдруг сама разозлилась: – И не ори на меня! Что хочу, то и делаю! Надо же, нервный какой, чай ромашковый попей, если нервы не в порядке! Я, между прочим, тоже мастерица сцены – такую сцену закачу, мало не покажется, понял? – Она подпрыгнула, забыв про усталость, уперла руки в бока и гневно уставилась на него.

Илья запыхтел от злости, но уже в следующую минуту крепко обнимал девушку, доказавшую свою любовь с риском для жизни…

Он шел первым, приготовив к бою винтовку. Нужно было выходить к дороге. Но где она? Ее не было на карте, она петляла по лесу и могла повернуть куда угодно. Крики за спиной скоро стихли. Что это означало, Илья пока не понимал. Связи не было – во время падения потерял коммуникатор. Рация связывала лишь с комбатом, но вряд ли он об этом сейчас мечтал. Что хорошего мог пожелать комбат? Приятной прогулки по лесу с девушкой? Он невольно рассмеялся, и Олеся с недоуменным видом покрутила пальцем у виска.

Они тащились по лесу не менее получаса. Олеся стала отставать, и он опять начинал заводиться, изо рта вырывались разные словечки. Она не оставалась в долгу, но в конце концов, не выдержав, со стоном опустилась на землю.

– Да, милый, – пробормотала она, – вот такая я не приспособленная к жизни. Уж извини, что досталось, то досталось. Бери, какая есть.

Илья рассмеялся, сел рядом, обнял ее. Несколько минут они молчали, наслаждаясь тишиной. И даже думать не хотелось, что тишина обманчива и где-то рядом враги. Напротив в муравейнике кипела жизнь. Птички чирикали, перепрыгивая с ветки на ветку. Олеся глубоко вздохнула и положила голову ему на плечо.

– Мы с тобой такие романтичные, Илюша…

Он повернул к себе ее чумазое личико и покрыл его поцелуями. Она попыталась что-то сказать, в итоге передумала и сама обняла его за шею.

Через несколько минут они продолжили путь и вскоре вышли к берегу небольшой извилистой речушки с отлогими берегами. Непривычно после глухого леса оказаться на открытом пространстве. Панорама была живописной, вполне достойной кисти художника-пейзажиста. Впереди под склоном журчала речка метров двадцати шириной. Берега поросли осотом и мятликом, кое-где проступали глинистые пролысины. Мелкая рыба играла на перекатах, так и просилась на удочку! До леса на той стороне было не меньше ста метров. Илья нашел потерянную дорогу! Она пролегала левее, метрах в ста пятидесяти, и как раз в этом месте выходила к реке. Переправа выглядела какой-то сомнительной – утлый мостик с почерневшими от старости бревнами наката и худыми опорами, похожими на ноги цапли. За мостом дорога продолжалась, убегала в лес, неподалеку от него, рядом с опушкой, притулились серые дощатые строения, похожие на сараи. Откуда они тут взялись, оставалось загадкой. Было видно, что ими давно никто не пользовался. Стены скособочились, поросли мхом, в них зияли провалы. Старость и природные условия прибили постройки к земле. С крыш свисали ворохи травы.