Книга для прочтения - Екатерина Великина

В общем, накануне дня X я всегда мрачнею, начинаю мечтать о том, что «оно как-нибудь само рассосется», и в конце концов откладываю покупку на какое-нибудь самое далекое «потом».

Именно так и получилось в этот раз.

В субботу утром нам позвонили свекры и сообщили, что нашей семье выпало счастье: младенцу Фасолию — в виде билета в детский театр, а нам с Дементием — в виде отсутствия театрального младенца.

«Зыко, — подумала я, — день рождения у Димы в воскресенье, а значит, я успею купить подарок, пока он будет забирать Ф. от свекров. К маме мотнусь, и вместе что-нибудь придумаем».

Тем временем театральный младенец отбыл, и почти сразу же наступила благодать. Мы немножечко послонялись по пустой квартире и намылились по магазинам. Мылились мы по ним часов пять, не меньше, и в районе дома оказались только в одиннадцать вечера.

— Раз уж такое везение и одиночество, надо бы забухать, — предложила супругу я.

В тот момент я была абсолютно счастлива, так как на заднем сиденье машины болтался ящик с бирюльками «для дома» и пакет с новыми джинсами «в стразиках».

— Надо бы, — пространно ответил супруг.

— По пивку? Тут вот в палатке можно баночное отоварить, чтобы никуда не ездить.

— Не хочу баночное, — скривился супруг. — Ты вот тут как-то приносила «живое» пиво, в бутылках.

И мы поехали за «живым пивом».

Через сорок минут выяснилось, что для того, чтобы достать живое пиво, нужно быть немножечко мертвым. Удача настигла нас только в третьем магазине, но уже в районе второй торговой точки настроение мое понизилось до кладбищенского. К счастью, новые стразики сделали свое дело, и к тому моменту, когда мы вернулись домой, я была более-менее спокойна, разумно рассудив, что «изгаженный конец вечера — это всего лишь конец вечера, изгаженный, да». Побросав покупки в коридоре, я отправилась в комнату, чтобы поскорее напялить новые джинсы на старую задницу, а папинька скрылся на кухне вместе со своим пивом. И, собственно, на этом самом месте мною была допущена Главная Стратегическая Ошибка. Я как-то довольно лихо отодвинула покупку папинькиного подарка на «воскресенье, ДЕНЬ», и в мою голову просто не пришло, что день рождения наступит с боем часов, а именно в двенадцать часов в НОЧЬ с субботы на воскресенье.

Читать следует так: Катечкина скакала в новых джинсах, непоздравленный папинька заливался живым пивом и мрачнел.

По-другому читать не следует.

В тот момент обстановка в нашей семье более всего напоминала далекий океанский остров с вулканом, который вот-вот бабахнет, и парой сотен маленьких черных дикарей в стеклянных бусах, вытанцовывающих под тамтамы и старательно не замечающих угрожающего «пых-пых-пых». О, миленькие маленькие дикари, любители дешевых украшений, светлого пива и ароматических свечей! Как вы думаете, что они сказали перед тем, как случилось «трах-бабах-пух-пух» и началось извержение? Да, они сказали «Ой». Вопрос второй, печальный: как вы думаете, это спасло маленьких дикарей?

— Ой, — сказала я, увидев папинькину фотографию с надписью «опять 35» на мониторе. — Ой-ой-ой! Поздравляю.

— Спасибо, — сказал папинька. Больше папинька не сказал ничего.

— От всей, так сказать, души, — прибавила я зачем-то.

— От чего? — скривился папинька.

И извержение началось.

Во все подробности скандалиуса вульгариуса я вас посвящать не буду. Скажу только, что живое пиво добавило папиньке жизни, и наступление он вел отчаянно — я едва успевала отбрехиваться. Закончили на самой что ни на есть высокой ноте.

— Никто про меня не думает, — заламывал ручки папинька.

— А может, тебе еще пирог со свечами и шариками, в двенадцать-то ночи? — Других вариантов, кроме «как бить на время» и старательно напирать на то, что «все будет завтра», у меня не было, и поэтому я использовала именно их.

— А хоть бы и пирог! — рычал папинька. — Могла бы и заранее подумать, я про тебя всегда думаю заранее.

«А я про тебя вообще больше думать не буду, гад ты такой», — подумала я про себя и включила свою излюбленную опцию «крошечка-хаврошечка», а именно начала отчаянно врать.

— А вот ты знаешь, я, между прочим, все придумала, — ехидно сказала я папиньке. — У меня есть прекрасный для тебя подарок, просто он лежит у бабушки! Такая прелестная вещица, что даже страшно себе представить какая. Я просто не рассчитывала, что мы сегодня ее не заберем, но вот если бы забрали…

В этот момент папинька хлопнул дверью спальни, и я осталась одна. Нет, я, конечно, почувствовала себя негодяйкой, но минут на пять — не больше. Дальше началась стадия тихого ужаса.

«А ну как живое пиво-то из папиньки не выветрится, и поутру он поволочет меня к бабушке за подареньем? — ужаснулась я. — А ну как?»

От разворачивающихся перспектив внутренности мои накалились, и я немножко залила их пивом. Живым.

«Нет, сейчас, конечно, можно позвонить маме и попросить ее, чтобы она купила что-нибудь хорошенькое вроде lpk-порта 2390-380-HGJL-49505-758038-hkjd-575 с семью выходами…»

Внутренности мои раскалились вторично, и я опять приняла пивка. Нет, посылать маму за тем, что я не могу произнести вслух, — это слишком жестоко даже для Катечкиной.

«Значит, нужно купить подарок самой. Встать пораньше, мотнуться в магазин и купить… Встать пораньше, встать пораньше, встать пораньше…»

Встать пораньше возможным не представлялось. Почему? Все очень просто: встать сама я не смогу, мои биологические часы давным-давно издохли. Значит, нужно рассчитывать на будильник, а вместо будильников у нас в доме два телефона: красивый дорогой громкий папинькин и старенький, страшненький, который давным-давно пора заменить на что-нибудь понтовое вроде айфона, мой. Так вот если завести мой телефон, то я его не услышу. А если папинькин — то его услышит сам папинька, а также седьмой и девятый этажи, то есть «сурприза не будет». В общем, я глотнула пивка, и еще, и еще, и еще капелюську, и, как это всегда у меня бывает после капелюськи, время Гениальных Идей настало. У вас с чего Гениальные Идеи начинаются? У меня, как правило, с фразы «А что бы нам?».

«А что бы нам? — подумала Катечкина и посмотрела в окно. К тому моменту Великина была пьяна, и Катечкину назначили за старшую. — От Чертанова до Азовской всего сорок минут пешком. Полчаса, если быстрым шагом».

«Что бы нам не прогуляться? — подумала Катечкина во второй раз. — Сейчас быстро добегу до мамы, она меня утром рано разбудит, я чего-нибудь куплю, вернусь назад и лягу в кровать «как будто так и было».

— Но ведь четыре часа утра, — сонно сказала из-под стола Великина.

— Маньяки спят! — бодро ответила ей Катечкина. — Старт!

И старт был взят.

Я оделась, накрасилась, взяла кошелек с деньгами, привычно нацепила на себя золото и вывалилась на улицу в четыре часа утра.