Третье Правило Волшебника, или Защитники Паствы - Терри Гудкайнд

Такой же, как те твари, что висят на кольях у ворот. Их натравили на нас. Не забывайте о постигшей их участи, когда будете принимать решение. Если же вы предпочтете объединиться с Имперским Орденом, я надеюсь, что духи в мире мертвых будут к вам более милосердны, чем я — в этом. Ступайте.

Копейщики, скрестив пики, перекрыли выход.

— Магистр Рал желает с вами поговорить.

В зале уже никого не осталось. Броган специально задержался, чтобы посмотреть, не захочет ли кто попытаться получить аудиенцию у магистра Рала. Большинство приглашенных ушли не задерживаясь, но некоторые, как он и предполагал, всячески тянули время. Впрочем, стража быстренько вытолкала их, не обращая внимания ни на вежливые просьбы, ни на настойчивые требования. Балконы тоже опустели.

Броган, Гальтеро и Лунетта, идущая между ними, вернулись к подиуму. Их шаги и звон кольчуг сопровождающей их стражи гулко разносились под куполообразным сводом. Магистр Рал, откинувшись в кресле, стоящем рядом с креслом Матери-Исповедницы, наблюдал за их приближением.

Почти все д’харианские солдаты ушли вместе с гостями. Остались только генерал Райбих, с суровым лицом стоящий рядом с подиумом, два огромных телохранителя магистра Рала и три морд-сит, которые наблюдали за Защитниками Паствы с молчаливым напряжением готовых к атаке змей. За креслами возвышался гар, чьи изумрудные глаза ни на мгновение не отрывались от Брогана и его спутников.

— Свободны, — бросил генерал Райбих страже. Солдаты ударили себя кулаками в грудь и ушли. Когда высокие двойные двери закрылись за ними, магистр Рал посмотрел на Брогана, потом — на Гальтеро и наконец остановил взгляд на Лунетте.

— Добро пожаловать. Я Ричард. А как зовут вас?

— Лунетта, магистр Рал. — Хихикнув, она сделала неловкий реверанс.

Магистр Рал вновь посмотрел на Гальтеро, и тот смущенно переступил с ноги на ногу.

— Прошу прощения, магистр Рал, что чуть не наехал на вас сегодня.

— Извинения приняты. — Магистр Рал улыбнулся каким-то своим мыслям. — Видите, как это просто?

Гальтеро промолчал. Магистр Рал перевел взгляд на Брогана, и лицо его сделалось серьезным.

— Господин генерал Броган, я хочу знать, почему вы похищаете людей.

Тобиас развел руками:

— Похищаем людей? Магистр Рал, у нас и в мыслях не было делать что-либо подобное!

— Сомневаюсь, что вас могут удовлетворить уклончивые ответы, генерал Броган. И эта черта у нас с вами общая.

Тобиас откашлялся.

— Должно быть, это какое-то недоразумение, магистр Рал. Когда мы прибыли в Эйдиндрил, чтобы оказать посильную помощь в установлении мира, то обнаружили, что в городе царит неразбериха, а власти бездействуют. Поэтому мы пригласили кое-кого из жителей к себе во дворец, чтобы они помогли нам разобраться с тем, что происходит, и понять, с какими опасностями мы можем столкнуться, только и всего.

Магистр Рал наклонился вперед.

— Единственное, чем вы интересовались, это казнью Матери-Исповедницы. Почему?

Тобиас пожал плечами:

— Магистр Рал, вы должны понимать, что для меня Мать-Исповедница всегда быть главной фигурой в Срединных Землях. И известие о том, что ее, возможно, казнили, для меня быть большим потрясением.

— Половина города присутствовала при казни и могла рассказать вам об этом. Почему вы считаете необходимым хватать людей на улицах и допрашивать их о том, что известно всем?

— Ну, иногда люди излагают разные версии одного и того же события, когда их расспрашиваешь по одному. Они его по-разному помнят.

— Казнь есть казнь. Что тут можно по-разному помнить?

— Стоя в дальнем углу площади, вы не можете хорошо разглядеть, кого ведут на плаху. Только те, кто был в непосредственной близости к эшафоту, могли видеть ее лицо. К тому же в большинстве своем горожане никогда не видели вблизи Мать-Исповедницу и не в состоянии поручиться, что это была именно она. — Поймав угрожающий взгляд Рала, Броган поспешно пояснил: — Видите ли, магистр, я надеялся, что эта казнь могла быть иллюзией.

— Иллюзией? Почти весь город видел, как Матери-Исповеднице отрубили голову, — ровным тоном заметил магистр Рал.

— Иногда люди видят то, что, по их мнению, должны увидеть. На самом деле это мог быть всего лишь умело разыгранный спектакль, чтобы дать Матери-Исповеднице возможность спастись. Во всяком случае, это быть моей надеждой. Мать-Исповедница всегда боролась за мир. Народ воспрянул бы духом, узнав, что она осталась жива. Она быть нужной нам. Я хотел предложить ей свою защиту, если она быть живой.

— Выбросьте из головы пустые надежды и думайте лучше о будущем.

— Но, магистр Рал, ведь до вас, наверное, тоже доходили слухи о ее побеге?

— Ничего подобного я не слышал. А вы знали Мать-Исповедницу?

Броган изобразил приятную улыбку.

— О да, магистр Рал. И очень хорошо знал, скажу откровенно. Она не раз приезжала в Никобарис, поскольку мы имели влияние в Срединных Землях.

— Вот как? — Лицо магистра Рала было совершенно непроницаемым. — И как же она выглядела?

— Она была... Ну, у нее были... — Тобиас нахмурился. Он действительно не однажды встречался с Матерью-Исповедницей, но сейчас, к своему изумлению, понял, что не может вспомнить, как она выглядела. — Ну, ее трудно описать, и к тому же у меня плохая память на такие вещи.

— Как ее звали?

— Звали?

— Да, как ее имя? Вы сказали, что хорошо ее знали. Так как же?

— Ну, ее звали...

Тобиас снова нахмурился. Как это может быть? Он охотится на женщину, которая является символом Зла, которая опаснее всех прочих приспешников Владетеля, — и, оказывается, не может вспомнить ни как она выглядит, ни даже ее имени! Как только он пытался представить себе ее облик, мысли сразу же начинали путаться.

И тут Броган сообразил: чары кажущейся смерти! Лунетта ведь говорила, что, если они действительно были наложены, он скорее всего не сможет узнать Мать-Исповедницу. Конечно, он никак не мог предположить, что заклинание сотрет из памяти даже ее имя, но другого объяснения не находилось.

Улыбнувшись, Броган пожал плечами:

— Мне очень жаль, магистр Рал, но, похоже, после вашей сегодняшней речи мозги у меня набекрень. — Хохотнув, он постучал себя по лбу. — Кажется, я старею. Простите меня.

— Вы хватаете людей на улицах и спрашиваете их о Матери-Исповеднице, потому что надеетесь, что она жива, и желаете предложить ей свою защиту, но при этом не можете вспомнить ни как она выглядит, ни даже как ее зовут? Согласитесь, господин генерал, что лучше всего это определяется словом «бессмыслица». И я вынужден настаивать, чтобы вы забыли, как забыли имя Матери-Исповедницы, об этих дурацких поисках и задумались бы о будущем своего народа.