Хроники особого отдела - Александр Игнатьев

Ещё в духоте Каира группа начала криво улыбаться, видя, какими глазами провожает статный «фриц» закутанную в никаб фигуру Ксении. Каждый раз, первым встречая её у порога, он, по-идиотски широко, распахивал свои голубые глаза и, театрально схватив за руку, старался прижать к груди. Хорошо, целовать не пытался! Ксения, отлично осознавая всю глупость происходящего, всё равно отводила глаза и опускала голову. Ладно ещё, лица при этом никто не видал! Спасибо восточным одеждам!

«Театральщина. Нелепость какая», – раздражённо вспоминала сейчас девушка, зло царапая зубным порошком зубы. Вчера, когда летели обратно, Борис болтал без умолку, рассказывая про Хуфу и Менкара. Блестел синими глазами, по-детски откидывал резким движением мягкие, светлые, (такие густые!), отросшие волосы. А кисть руки – совершенная, музыкальная, красиво очерченная, с тонкими длинными пальцами... девушка вздохнула.

Сердито фыркнув на унесшиеся неведомо куда мысли, Ксения натянула сарафан, причесалась. Посмотрела на себя в зеркало, но вместо своего лица увидела там хитрую кошачью морду, нагло ей подмигнувшую. Девушка схватила полотенце, замахнулась, но изображение усатого поганца пошло рябью, а перед ней появилась растрёпанная ведьма со стремительно чернеющим взглядом. И это неожиданно отрезвило.

– Я что, влюбилась?! – обухом ударила незваная-непрошеная мысль. – В него?! В фашиста? Да разве так может быть?.. ничего не помню, – буркнула Ксения неизвестно кому и вышла из комнаты, зло стукнув дверью.

Утро было окончательно испорчено.

***

Группа, почти в полном составе, отсутствовала в стране около двух лет. Здесь, на объекте, незаметно хозяйствовали Елена Дмитриевна с Василием Ивановичем, да Ян, почти ежемесячно прилетавший из Каира в Москву. Оладий, в свойственной только ему манере, предупредил о переменах, произошедших в их доме, но таких, какие сейчас увидела Ксения, не ожидал никто.

– Ой! – вырвалось у неё.

В местах общего пользования исчезла вся казённая мебель. На кухне, которая широкой аркой теперь соединилась со столовой, стоял громоздкий ореховый гарнитур. Грустные львиные головы венчали его по углам, а из-под скатерти, на огромном обеденном столе, мощной опорой торчали вместо ножек массивные лапы хищного зверя.

Полированный секретер с инвентарным жёлтым номером в углу и красивый книжный шкаф с раздвигающимися блестящими стёклами исчезли.

– А где мебель-то? – не выдержал вошедший следом Илья.

– Красиво, правда? Карла Андреевича Тура. Настоящая. На помойке нашёл, – послышалось от входа. Группа содрогнулась, от полученной информации, а вернувшийся после пробежки Ян любовно погладил стенку буфета.

Елена Дмитриевна обернулась на разговор и, улыбнувшись, пожала плечами. Весь её вид говорил: «смиритесь»...

Ну, если так ставится вопрос… группа воззрилась на стол с львиными лапами куда благосклонней.

Правильный настрой сделал утро куда симпатичней.

Во время завтрака все разговаривали так, будто ничего не изменилось, словно не вчера самолёт привёз из Египта загорелых до черноты и вымотанных до состояния ветоши людей.

К блинам полагалось земляничное, свеже сваренное, варенье и прошлогодний мёд. Чай исходил парком, блины пахли на весь дом, а варенье и мёд так и притягивали взгляд! Группа свободно расселась за огромным овальным столом, и все присутствующие, если бы дали себе труд задуматься над этим, то непременно ощутили себя счастливыми в это солнечное летнее утро.

– Помяните мое слово, к нам обязательно приедет Худояров, – аккуратно разрезая блин ножом, сказала Елена Дмитриевна.

– Не, – хрюкнул с набитым ртом Илья. – Воскресенье же.

– Вот прихватит Василия Ивановича со службы и приедет, увидите, – уверенно сообщила всезнающая Яга. Она уже встала и собирала многочисленные тарелки.

Ксения тоже взялась ей помогать и вдруг услышала:

– Надо же! Мейсен...

– Кто? – непонятливо переспросила девушка.

– Это настоящий Мейсенский порцеллен, – внятно, но бестолково объяснил Борис. Он сделал невероятные успехи в русском языке, и теперь его все принимали за латышского стрелка...

– Тоже с помойки, – хихикнул, было, Илья и осёкся, под грозным взглядом начальства. Начальство, впрочем, долго не гневалось – слишком вкусный был завтрак. Более того, скормив последний блин нагломордой собаке, оно аккуратно отодвинуло тарелку и сообщило:

– Диспозиция такая. Ксения и Елена Дмитриевна отправляются в Дом моделей. Там ждёт Анель Судакевич. С неё каждой из вас по три платья и по два костюма. И что-то там из вечернего. Короче, не маленькие, разберётесь. И чтоб красиво! Ну, а мы на хозяйстве. Илюха, тебе картошку чистить. А то разговорился мне.

***

Худояров действительно приехал. За последние два года он сильно сдал. Так что сейчас, войдя в дом, сразу одышливо огляделся в поисках дивана. Лишь немного передохнув, выпив предложенный чай, и, чуть оттаяв, заулыбался.

– Насер – президент. Асуан перекроем плотиной. И египтянам хорошо, и... эээ… о наших изысканиях никто не узнаёт. Жаль, что вы в Сфинксе не порылись.

Ян, с некоторым удивлением, посмотрел на разговорившегося генерала и пояснил:

– Это и так было не просто... Получилось, хорошо – теперь в Москве хранятся основные артефакты невероятной силы, и желать большего глупо. Да и Сфинкс надёжно закрыт и неподвластен времени.

Рашид Ибрагимович только вздохнул. Смена власти не прошла бесследно. Правда, его непосредственным руководителем стал благожелательно настроенный Иван Александрович Серов, с которым в 1946–47 гг. отдел непосредственно контактировал по «ракетной программе». Серов тогда организовывал вывоз инженеров в Советский Союз, а отдел параллельно паковал все оставшиеся от «Аненербе» документы.

Но, даже сейчас, после такой успешной операции в Африке, у генерала не было уверенности, что за ним не придут. Он сделал большой глоток почти остывшего чая и опустил глаза. Ему вдруг показалось, что на коленях, как утром, опять прыгает маленькая Лизонька. Внучке было полтора года, и генерал, потерявший на войне дочь, видел в этой малышке её продолжение. Невестка не одобряла совместного проживания в Серебряном бору, но свекр был непреклонен, и сыну пришлось смириться.

Но нет, на коленях, умильно раскрыв пасть, лежала тяжёлая собачья рожа.

– Фу! – спихнул оборотня Худояров.

– Бли-и-и-ин дай, отстанет... – послышалось из старинного зеркала, висящего напротив.

– Ёшкин кот! – вздрогнул генерал.

Рашид Ибрагимович никак не мог привыкнуть ко всем обитателям объекта. Вон, к примеру, зеркало советы дает… как с оборотнем обращаться. Это ж рехнуться, если без привычки. К тому же, Ян, словно буржуазный элемент, натащил в Контору непонятного мещанского мусора, гордо именованного «антиквариатом». Теперь, в новом современном помещении скрипели полы, а редкие гости покидали центральную базу отдела, с полным ощущением посетивших музей пионеров.

Собака оставила на брюках генерала пятно слюней