Любовная лихорадка - Кэти Максвелл

Бренн хотел поцеловать ее. Он хотел поцеловать ее, как никогда еще не целовал женщину. Он хотел подарить ей самую волшебную ночь.

Он закрыл глаза и приготовился насладиться сладостью ее уст, но вместо этого уперся губами в бок своей лошади.

Открыв глаза, он увидел, что Туз с любопытством взирает на своего хозяина. Тэсс не было. Она выскользнула из-под его руки. Она делала так уже во второй раз. Теперь она стояла в нескольких футах от него, заложив руки за спину.

Какого черта она так делала?

– Что? – раздраженно обратился он к ней. – Я лишь собирался поцеловать тебя.

Она выразительно посмотрела в ту сторону, где трудились конюхи, и он понял, что ему придется понизить голос. Но он хотел кричать!

Он хотел поцеловать ее. Просто поцеловать. Ему хотелось этого, как человеку в пустыне хочется глотка воды.

– Подойди ко мне, Тэсс.

Она отрицательно покачала головой. Она вела с ним какую-то игру. Очень хорошо. Он принимает ее игру.

Бренн шагнул ей навстречу. Она отступила. К нему возвращалось его чувство юмора. Он сделал три маленьких шага в ее направлении.

Она заморгала, подумав, что ее муж, очевидно, сошел с ума. Вздернув свой аристократический носик, она произнесла:

– Я отправляюсь спать.

– Какая чудесная мысль. Я иду с тобой.

Ей было не по душе его игривое настроение. Она остановилась, и юбки зашуршали вокруг ее щиколоток.

– Наверное, я лучше погуляю. Грузовой экипаж все еще не прибыл, а я не смогу раздеться без помощи Велы.

Бренн поравнялся с ней:

– Нет никакой нужды ждать Велу. Я исполню роль горничной миледи.

– Правила этого не позволяют.

– Мне плевать на правила.

– Я бы попросила тебя говорить немного тише, – процедила она сквозь зубы. – За нами наблюдают.

Бренн посмотрел на конюхов, которые прекратили работу и с любопытством взирали на разворачивающееся, на их глазах представление, отмахнулся и сказал:

– Тэсс, мне было бы все равно, даже если бы на нас смотрел сам король. Я хочу поцелуя.

Грубый хохот конюхов заставил Тэсс покраснеть так, что Бренн заметил ее вспыхнувшие, как маков цвет, щеки даже в темноте.

– Зачем ты делаешь это? – прошептала она.

Он хотел ответить ей, что делает это потому, что имеет на это полное право, потому что он ее муж и не позволит относиться к себе, как к лакею. Он не из тех мужчин, которые оказываются под каблуком у собственных жен.

В этой битве характеров Бренн был намерен во что бы то ни стало одержать победу, хотя ситуация в целом приводила его в полное замешательство. До этого он не испытывал никаких трудностей в общении с женским полом. Женщины любили его поцелуи. Они не скрывали того, что готовы разделить с ним постель. Он всегда мог рассчитывать на легкую победу, но только не над своей женой.

– Ты же не станешь отрицать, что вчерашняя ночь доставила тебе удовольствие?

Она была настолько обескуражена вопросом, что внезапно дала свое согласие:

– Хорошо. Я согласна на один поцелуй.

Бренн открыл от удивления рот. Он выиграл, но эта победа не принесла радости: меньше всего он хотел целовать ее на глазах у прислуги, посреди шумной конюшни, но в то же время не мог отказаться от приза, который достался ему с таким трудом. Тем более что все громко приветствовали его!

Он наклонился, чтобы получить награду. Она поднялась на носочки и положила руки ему на плечи. О, милая, милая Тэсс.

Их губы встретились. Он ощутил, как она переместила вес своего тела. Он не мог понять, что происходит. Нет, не может быть, чтобы она использовала свое колено как оружие. Тэсс была еще слишком неопытной, чтобы знать, как причинять боль мужчинам. Нет, его невеста, как оказалось, всего лишь переступила с ноги на ногу и со всей силы наступила каблуком на стопу бедного Бренна.

Было ощущение, что она раздробила ему большой палец! Взвыв от боли, он начал прыгать на одной ноге. Она воспользовалась этим и, приподняв юбки, помчалась к гостинице.

Конюхи, которые стали свидетелями этой сцены, снова захохотали. Бренну показалось, что даже лошади смеются над ним. Жена обхитрила его, и об этом стало известно всем!

Бренн театрально поклонился публике и отправился на поиски Тэсс.

Тэсс боялась, что сердце выскочит у нее из груди. Она чуть не пропустила тот момент, когда дверь в номер распахнулась, и в комнате появился ее муж. Она лежала в кровати, натянув одеяло до самых ушей, и притворялась спящей. Конечно, ее представление выглядело бы более убедительно, если бы она прекратила дрожать.

Его тяжелые шаги загрохотали по деревянному полу. Хромота Бренна была заметна больше, чем обычно.

Она зажмурила глаза, хотя и знала, что заснуть не удастся.

Звук. Затаив дыхание, она прислушалась. Как будто трение мягкой ткани: она поняла, что он снимает сюртук и швыряет его на стул.

Почему он ничего не говорит? Почему не возмущается, не выходит из себя? Она сама поразилась собственной смелости, но его настойчивость рассердила ее. Он почему-то решил, что с ней можно обращаться как с какой-то публичной девкой! Она не станет подчиняться прихотям мужчины!

Он присел на край кровати, без всяких церемоний сбросил с себя сапоги.

Тэсс замерла, не зная, чего ждать дальше.

Молчание.

Что он собирался делать?

Кровать скрипнула, когда он решительно встал, все еще не нарушая тишины.

Где он? Она больше не могла выдерживать такого напряжения ни секунды. Если она посмотрит на него краешком глаза, вреда не будет. Она притворилась, что поворачивается во сне, медленно опустила край одеяла и выглянула наружу одним глазом. Она не сразу привыкла к свету, но, когда, наконец, увидела полную картину, не выдержала и завопила:

– Ты голый!

Он стоял у кровати в «первозданном виде». Бросив сложенные бриджи туда, где уже лежали его рубашка и сюртук, он спокойно ответил:

– Да.

Тэсс снова натянула на себя одеяла, чтобы не видеть мужа, повернувшегося к ней лицом.

– Но почему ты голый?

– Я всегда сплю в таком виде.

Он задул свечи и, к ее ужасу, нырнул в постель рядом с ней.

– О Тэсс! – самым непринужденным тоном воскликнул он. – Я вижу, что ты одета.

Она скатилась с кровати:

– Нельзя спать в таком виде. Это неприлично. В ответ на ее слова он притворился, что храпит. Она уперла руки в бока:

– Я не стану спать с тобой в одной кровати! Он еще глубже зарылся в одеялах: