Ариец. Книга четвертая. Властелин булата - Александр Прозоров

– Ты с него спрыгнул, счет остановился. Ты на него запрыгнул, новый счет пошел. Но оно все едино по кругу бегает. Большое колесо – это один год. Навсегда. Времени длиннее обода не существует. Пока с него не спрыгнешь, конечно же.

– Интересная у тебя физика, о великий! – улыбнулся Степан. – Вроде та же самая, что и у нас. Но более доходчивая. Однако в итоге все и всегда зависит от наблюдателя…

– Ты чего-то стыдишься, сварожич? – приподнял брови бог коловрата. – Ты так и не назвал своего имени.

– Прости, великий Коляда – Чародей из будущего подбросил в жаровню еще немного веток, и взметнувшееся пламя ярко осветило его лицо. – Это всего лишь природная скромность. Меня зовут Степаном, и для тебя я далекий-далекий-далекий потомок. Хотя, если верить твоему колесу, нас разделяет всего лишь один год.

– Путь на колесе всегда длиннее, нежели по прямой, – ответил рыжий бог и передернул плечами. – Но почему вы не разведете костер? Что это за жалкая пародия на пламя, не дающая ни тепла, ни света?!

– Великий Троян боится повредить землю, – пояснил чародей. – Здесь сплетено слишком много заклинаний прошлого и будущего, да еще руны, нанесенные им поверх всего.

– Тогда, может, поторопимся?

– Семаргла все еще нет, – вопросительно посмотрел на великую Макошь бог времени и пространства.

– Обещал явиться, – пожала плечами женщина.

– Лунный свет уходит, – негромко напомнил чародей, ломая сухие ветки для жаровни.

Великий Троян негромко ругнулся и принес к жаровне пиалку с порядком уже грязным от налипшей земли и мелкого травяного мусора воском. Подождал, пока тот расплавится, перебежал к ямке в центре пентаграммы, стал медленно выливать, негромко нашептывая:

– Волей небесной, силой земной, светом лунным, очисти, воск пчелиный, сие место от грязи мертвой, от шелухи пустой, от черного взгляда, от слова тайного, от чары человеческой. Да останется оно чистым, аки свет лунный, с небес льющийся…

Струйка оборвалась – воск в пиале закончился. Бог времени и пространства чуть выждал, нетерпеливо щелкая пальцами, затем ковырнул отливку, кинул обратно в пиалу, вернулся к жаровне, поставил на угли, достал из поясной сумки клубок прочной крапивной нити, опустил кончиком в пиалку, протолкнул, вытянул кончик с другой стороны, поймал… И замер в растерянности.

– Давай помогу… – забрал у него клубок Степан и стал разматывать в пиалу, в то время как Троян сматывал уже навощенную нить на пальцы с другой стороны. И всего за несколько минут воск, пропитанный чарами повелителя оборотней, превратился в тонкую прочную веревку.

Внезапно откуда-то сверху послышался гул, воздух резко качнулся, и между великой Макошью и рыжим богом коловрата опустился крупный крылатый пес.

– Наконец-то! – облегченно выдохнул Троян. – Я уж подумал…

– Так до новолуния еще половина ночи, – ответил крылатый бог и встряхнулся, словно только что вылез из воды. – А в наших краях сегодня дождь.

Он прошел вокруг жаровни, высоко поднимая лапы. Спросил:

– Так чего ты ищешь от меня, племяш?

– Мне нужен твой взгляд, пронзающий небеса и землю, великий Семаргл. Сия нить уходит в заклинании на сто поколений вперед. Ты должен пробить для нее путь, чтобы нить реальная ушла вслед за колдовской. А Коляда замкнет своим колесом круги нынешние и будущие. И тогда мы дотянемся до той, к кому привязан дальний конец заклинания и притянем ее к себе. Ты, великая Светлана, богиня любви, должна дать нити прочность. А от тебя, тетушка Макошь, я ищу силу для своего заклинания.

– Мне остается роль осветителя, – Степан подбросил в жаровню еще охапку веток.

– Возьми кончик нити, чародей, – предложил бог времени и пространства. – Я собирался сделать это сам, но раз у нас есть свободные руки…

– Благодарю за доверие! – склонился в шутливом поклоне колдун. Однако кончик нити взял и обмотал вокруг своего запястья.

– Ты особо не медли, племяш, – предложил Коляда. – Что бы там Семаргл ни сказывал, но новолуние надвигается.

– Вот знаки! – Троян указал на отсыпанную угольной пылью звезду. – Вставайте на лучи, сварожичи.

Боги послушались. Троян быстро пристроил второй кончик нити в середине воронки, тоже отступил. Посмотрел на родичей, вздохнул и выдохнул, поднял лицо к небу. Облизнул сухие губы и негромким речитативом заговорил:

– Ты иди, Колядо светлый, по кругу небесному, по кругу земному, по кругу времен, по кругу жизней, по кругу смертей и рождений. Ты неси, Колядо вечный, свет свой из ночи черной к рассвету красному, ко дню белому. Ты неси, Колядо мудрый, взор свой изо дня да в ночь, из жизни в смерть, из будущего в прошлое. Ты смотри, Колядо, на мир живой и мертвый взором всевидящим, и нас чрез дар свой воедино во кругах всех соедини. Ты лети, Семаргл могучий, меж землей и небом посыльный, меж прошлым и будущим живущий, преград не ведающий. Ты открой взором своим огненным окно во все времена вечности. Ты плети, плети судьбы людские, Светлана чистая, ты скрепляй их нитями вечными, нерушимыми и сию нить нерушимостью награди. Ты смотри, смотри на нас, луна новорожденная! Ты в юности новой из жизни в жизнь родилась, так и девице живой тот же дар подари, из жизни иной в жизнь новую вознестись!

– Да будет так! – провозгласил Семаргл и широко распахнул крылья, опустив голову.

Остальные боги раскинули и соединили руки, замкнув с его крыльями общий круг, и хором провозгласили:

– Да будет так!!!

В тот же миг навощенная нить полыхнула, стремительно обратившись в белую яркую полоску, обернулась огнями вокруг запястья чародея из будущего и туго натянулась, запела, заиграла.

– Й-ож… – выдохнул колдун и напрягся, хватаясь за огонь второй ладонью, выгнулся и что есть силы потянул…

* * *

После тренировки Катя вернулась домой поздно и, скинув одежду прямо в прихожей, сразу забралась в душ, с облегчением смывая пот и пыль под струями горячей воды. Намылилась, окатилась снова, выбралась на коврик, сняла с крючка махровое полотенце. Вытерлась и под конец мазнула уже влажной тканью запотевшее зеркало перед собой. Из-за стекла на нее глянула стройная красотка с тонкими чертами лица, светло-карими глазами и темными прядями влажных волос. А чуть выше упругих девичьих грудей тускло поблескивала серебряная бабочка с янтарным телом.

Девушку кольнуло чувство стыда. Прошло всего три недели, как ее Андрей отправился в неведомое колдовское прошлое, а она уже стала его забывать. То есть не забывать – а вспоминать реже. Она жила в его квартире, ездила на его машине, тратила его деньги, но отсутствие рядом крепкого, заботливого, веселого чародея больше не беспокоило, не тревожило ее. Катя уже привыкла к тому, что существует одна.

– Неправда, – пробормотала она, поцеловала амулетик и крепко сжала его в кулаке. – Люблю! Люблю и жду!

Постояв так немного, она разжала пальцы, прошла в комнату, вынула из ящика письменного стола шелковую сорочку. Облачившись, скользнула на кухню, достала из холодильника бутылочку йогурта, жадно выпила. Перевернула. Подождала немного и облизала пробку. С тоской посмотрела на запечатанную в прозрачный хрустящий пакет слоеную булочку, но взяла себя в руки и отвернулась.