Конец игры - Андрей Царев

— Угостишь? — кивнул я на чайник, и Сергей молча поставил передо мной чашку, насыпал несколько ложек кофе с сахаром, и подлил кипятка.

Вкус кофе в семь утра, что может быть приятнее! Да, у меня на часах именно семь пятнадцать, а столько всего сделано! Вот она, новая жизнь в новом городе, солнце встало, жизнь началась, солнце село, жизнь замерла.

— Народу все прибывает, Олег, — допив кофе, сообщил мне отец Сергий, — нужно переселять людей.

— Я вижу, — кивнул я, допивая напиток и доставая пачку сигарет, — наверное, ту нашу базу, ну, с которой имущество привезли, нужно за собой оставить. Как раз туда и направим людей, кто по сообразительнее, — начал я излагать свою идею, — там танк у нас теперь имеется, никто не прошмыгнет, будет как форпост. И двоих бывших военных я привез, пусть командуют нашим ополчением.

— А ты сам что, не хочешь командовать? — прищурившись, спросил Сергей.

Не то, что бы не хотел, не моё это просто. Опыта руководства подразделением у меня нет, побегаю пока. Все-таки, командовать — это штабная должность, сидеть у карты, и отдавать приказы. Именно это я и пояснил отцу Сергию.

— Нет у тебя стремления к карьерному росту, дай тогда сигаретку, — пошутил отец Сергий.

Я достал ему сигарету из пачки, протянул, и чиркнул зажигалкой. Настоятель жадно затянулся и развалился в своём скромном рабочем кресле. Обычно он по утрам не курил, но сейчас плюнул на свои привычки и стал самим собой.

— Понимаешь, Олег, — напористо заговорил он, закинув ногу на ногу, — нам нужно некое подобие государства создавать. Ну что сейчас выходит? — и Сергей показал рукой в окно, где на Гребном канале возвышались армейские палатки, — есть я, и есть они. Как бы сами по себе, а ты бегаешь между нами, вот и все. Единства у нас нет, понимаешь?

Это точно, единства у нас не было. Точнее, оно было, но до поры до времени. Все держалось на тонкой грани личных отношений Алексея и отца Сергия. Стоит пробежать между ними кошке, и все, конец… А скажется все это в первую очередь, на людях. Ради людей все и делаем, не ради своего благополучия.

— Хорошо, решайте тут свои проблемы сами, без меня, окей? — подмигнул я настоятелю и продолжил, — я тебе полковника оставляю, ему, — кивнул я в сторону окна, — подполковника. Оружие у вас есть, создавайте партизанские отряды, приеду — проверю. А мне несколько толковых людей, поедем базу укреплять на Московском шоссе. Заодно и спасением в районе займемся, всех, кого вытащим, завтра к вам перевозим. Человек сорок я забираю, желательно, что бы они…

Я запнулся. Конечно, желательно служивших в армии, знакомых с оружием, но в данной ситуации, хотя бы адекватных… Мы вышли с отцом Сергием во двор, спустившись по деревянной лестнице, и на крыльце настоятель позвал к себе монаха с громкоговорителем. Видимо, отдавать распоряжения подобным образом уже вошло в привычку, никто не удивился, когда Сергей с крыльца громко закричал.

— Внимание, внимание! Обращаюсь ко всем вновь прибывшим. Наш командир спецотряда товарищ Быстров набирает наиболее подготовленных людей в свой спецотряд, который отбывает с важным заданием через тридцать минут. Всем желающим вступить в отряд майора Быстрова, собраться перед храмом через десять минут!

Повторив это несколько раз, отец Сергий хлопнул меня по плечу, отдал мегафон назад монаху, и пошёл в соседнее здание. Это только с виду кажется, что Сергей в праздном безделии. На самом деле, приготовление пищи, распределение запасов, организация охраны монастыря, подготовка команд мародёров и согласование действий с Гребным каналом — всё на нём. Команды уже готовы к рейду, и с каждым рейдом запасы монастыря пополняются новыми ништяками, а люди прибывают в обитель. Спасённые люди, из которых я сейчас и буду набирать себе новый отряд. Краем глаза заметил Садового, который о чём-то говорил с помощником настоятеля. Наверняка, обсуждают формирование новых монашеских дружин, или как там они называют своё воинство. Ну а ко мне уже начали прибывать добровольцы, из вновь спасённых и добравшихся самостоятельно. Отберу тут сколько найду, если не достаточно будет, поеду в лагерь на Гребном, там, у Алексея тоже народу излишки, скоро весь полуостров заселят собою.

Глядя на стоящих передо мною людей, так и хотелось сказать.

— Ну, граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы, кто хочет сегодня поработать?

Да, примерно так и выглядели стоящие вновь прибывшие люди. Ничего удивительного, три недели на самообеспечении и на самовыживании. Несколько молодых парней и девушек я сразу выделил, лет около двадцати — двадцати пяти, держались вместе, смотрелись, прямо скажу, воинственно. Три охотничьих ружья, два пистолета ПМ и один «АКСУ». То есть, уже прибыли со своим оружием. Сразу отметил этих пятерых, и даже дал им знак выйти из строя и встать у входа в храм. Еще раз прошёлся мимо стоящих и сразу отправил назад тех двух парней и девчонку, которых привезли сегодня ночью вместе с коробочкой. Слишком молодые, не буду грех на душу брать, пусть подрастут.

Надо заметить, что народ не особо рвался идти со мной. Да, спаслись, да, в безопасности сейчас, и остались лежать на своих местах под навесом, или в выделенных комнатах в монастыре. Оно и понятно, моё дело сторона, пусть без меня спасают мир. В итоге я ещё кроме этой компании отобрал всего семь человек. Худощавого юношу с топориком за поясом, в спортивном костюме с тощим рюкзаком, лысого толстяка лет сорока, с «Вепрем», очкастого субтильного мужичка с охотничьим поясом и с двухстволкой за плечами, невысокого безоружного крепыша, тоже за сорок с чем то лет, среднего роста мужчину под пятьдесят, в дорогом охотничьем костюме, с МР 155, двух парней призывного возраста, явно не служивших, лет восемнадцать, не больше, и одну бойкую рыжую девицу в джинсах и синей футболке. Эту сам не знаю, для чего взял, понравилась, и все..

Остальных отправил к Садовому, пусть займется пополнением и попробует организовать его.

— Так, молодые люди, — обратился я к своему отряду.

Собственно, пока и отрядом их нельзя было назвать, всего тринадцать человек, не густо для начала, но и не мало.

— Сейчас грузимся на «КамАЗ», и выдвигаемся сначала на Гребной, там тоже организуем мобилизацию, ну а потом… — я сделал вдох выдох, и продолжил, — потом на бывшую базу СОБРа. Там мы вас вооружаем, проводим краткие курсы боевой подготовки, и на убой… — тут я немного запутался, и поправил сам себя, — то есть в бой.

Сказал я это для того, что бы посмотреть реакцию вновь отобранных, и остался ею вполне удовлетворён. Тринадцать человек, из них три женщины. Так себе спецназ.

На Гребном у Лехи дела пошли чуть получше, но там и выбор был большой, народу много прибыло, и люди не хотели сидеть без дела. Выжившие все приезжали и приезжали. Бросали свои квартиры, где все это время сидели по норам, прорывались к своим машинам и бежали сюда, так как по радио крутили день и ночь про Гребной канал. Кто-то, не останавливаясь, сразу пытался вырваться за город, Леха даже организовал сопровождение для таких колонн, наладив сообщение с теми, кто самоорганизовался в сёлах, отправляя народ в сельскую местность. Кто-то пытался самостоятельно пробиться в свои загородные дома. С этими было сложнее. Судьба их, к сожалению, пока неизвестна. То ли выжили, то ли стали жертвой психов, то ли попались бандитам, про которых тоже много ходило различных слухов. Где апокалипсис, там и банды. Плохим людям всегда свойственно сбиваться в стаи, что бы грабить и убивать себе подобных. Не в смысле «себе подобных» — плохих, а в смысле «себе подобных» — людей. В одиночку разбойничают только психи и маньяки.