Два завоевателя - Мэрион Зиммер Брэдли

— Счастливого пути, Волк. Пусть у тебя будет все хорошо. Пусть на холмах Киллгард тебя ждет удача.

В ответ он поцеловал ее, потом грустно усмехнулся:

— Вот настоящая солдатка! Я бы хотел попрощаться с мальчиком.

Лила кивнула и позвала сына. В палатку вбежал толстощекий мальчуган, замер, уставившись на блестящий шлем на голове Барда — тот уже был готов отправиться в дорогу. Отец взял мальчика на руки и потрепал по подбородку.

— Понимаешь, я не могу признать его, Лила, — сказал Бард. — Я даже не знаю, есть ли у меня дом. Куда я его возьму? У тебя было много мужчин до меня и после меня их тоже будет хватать. Так что…

— Волк, я понимаю. Я и не ждала… Я найду себе мужа — такого, чтобы он был добр к ребенку. Чтобы хорошо его воспитал.

— Вот еще, — продолжил Бард, улыбаясь вместе с ребенком, который радостно засмеялся, когда отец вновь потрепал его подбородок. — Если к двенадцати годам он выкажет какие-нибудь способности к военному делу, если у тебя появятся другие дети, если на ферме можно будет без него обойтись и будет кому поддержать тебя в старости — пришли его ко мне в Астуриас. Я научу его зарабатывать на хлеб мечом. А если буду в силе, то как-нибудь устрою его будущее.

— Как это великодушно, — проронила Лила, и Бард рассмеялся.

— Легко быть великодушным, когда это ничего не стоит. Все, что я сказал, возможно только, если я останусь в живых. Сама знаешь, какова солдатская судьба… Если услышишь, что я погиб, — что ж, значит, пареньку придется самому пробивать дорогу в жизни. Надеяться только на свои мозги, на руки. Пусть все черти мира будут к нему добрее, чем ко мне.

Лила усмехнулась:

— Странное напутствие ты даешь сыну, Волк.

— Волк ничего другого пожелать не может, — рассмеялся Бард. — Вполне может быть, что он вовсе не мой сын, тогда ни мои проклятья, ни добрые пожелания ему не повредят. В таких вещах я, Лила, на судьбу не полагаюсь. Все это ерунда — благословения, проклятья… Еще обеты и клятвы. Особенно в вечной любви, верной дружбе. Сначала предлагают стать побратимами, потом пытаются зарезать во сне. Так что чем проще, тем лучше — желаю вам удачи. — Он поцеловал ребенка в щеку, потом чмокнул Лилу. Наконец вышел к коню, сел в седло и, перебрав поводья, тронулся в путь. Только когда его фигура скрылась из виду, Лила дала волю слезам — крепилась до последнего момента, чувствовала, что реветь в присутствии Барда нельзя.

У Барда, как только он выбрался на широкий проселок, ведущий на юг к Кадарину, напротив, настроение поднялось. Наконец-то один из узлов, завязанных им за эти годы, распустился, да еще удалось отделаться всего-навсего деньгами. Волк их никогда не считал, не нуждался — деньги легко приходили и так же легко уплывали. Черт с ними!.. Ребенок? Он бы и щепотку пряной травы не поставил на то, что этот мальчик — его сын. Все они, светловолосые, смахивающие на ангелочков, похожи друг на друга как две капли воды. Ничего, вырастет, встанет на ноги, научится месить навоз на мамашиной ферме. Справится… Просто надо забыть о нем, выкинуть из головы…

Вокруг, по холмам, ступенями спускавшимися к Кадарину, лежали разоренные деревни, разрушенные дома. Когда-то, в молодые годы дома Рафаэля, здесь правили Алдараны, потом началась междоусобица — четверо братьев не поделили наследные земли и пошли войной друг на друга. Все они были жадны до власти, до земли и денег, и эта неуемная страсть в конце концов разорила некогда цветущий край. Братья забрались в дикие леса, там, в труднодоступных местах, построили замки. Людей у них было мало, так что войны велись преимущественно с помощью ларана и клингфайра. Целый год Бард служил одному из братьев — дому Андре из Скатфелла, пока между ними не произошла размолвка. Властитель позарился на законный трофей Барда — тоненькую черноглазую девчушку четырнадцати лет. У нее были замечательно красивые каштановые волосы. Барду она напоминала Карлину. Поссорившись в Андрей, Киллгардский Волк бежал к его младшему брату, дому Лерису. Там он организовал поход против прежнего хозяина и тайными тропами привел войско Лериса к замку, где укрывался его брат. К удивлению Барда, братья очень быстро помирились и, как призналась та самая девчушка, ценою мира стала голова Волка. Эта же девушка вывела Барда из замка, где ему была устроена западня, и указала путь на запад. Так Бард оказался у Скаравела — при этом он дал зарок никогда больше не участвовать в раздорах между родственниками.

Тут он улыбнулся — именно сейчас, спеша к Кадарину, он ввязывается в подобную усобицу. Да, но теперь в ней принимают участие его родственники!

Утром следующего дня Бард переправился через Кадарин и взял направление на холмы Киллгард. Повсюду царило опустошение. На земле Астуриаса следы раздора сразу бросались в глаза. Здесь совсем недавно велись боевые действия. В деревнях еще чернели остовы сожженных домов. Добравшись до перекрестка, Бард некоторое время раздумывал, куда направить коня. Судя по всему, война уже началась и войско дома Рафаэля осадило королевский замок, где засел Джереми. С другой стороны, послание пришло из дому — неужели отец успел выступить в поход? Что-то не верилось, и Бард поехал в сторону родного гнезда.

Вот что еще удивительно — как сильно за эти семь лет изменилась местность. Это было странное ощущение бытия и небытия, словно он посещал эти холмы и в то же время ему не доводилось бывать здесь. Стояла ранняя весна, всю ночь шел снег, теперь все вокруг было белым-бело… Вот и роща пуховых деревьев, увешанных длинными семенами. Они были очень красивы — каждый стручок, набитый пухом, был прикрыт снежной шапочкой. В детстве Бард и Карлина любили играть под такими деревьями — они росли неподалеку от замка. Помнится, подростком, уже свысока поглядывая на малышню, он с удовольствием по просьбе Карлины лазил за стручками на самую верхушку. Потом, расщепив плоды, она устраивала в половинках постельки для своих кукол. Однажды им повезло, и они отыскали такой огромный стручок, каких раньше не видывали. Карлина сделала из него колыбель для котенка — укачивала его на руках, пела ему, однако котенок хотел играть, он вырвался и спрыгнул на землю. Как живая, перед взором предстала Карлина: чудесные волосы спускались до талии, в глазах — слезы. Так, в растерянности, она стояла, держа в руках стручок, лизала оцарапанный палец. Бард поймал котенка, взял шалуна за шкирку, хорошенько тряхнул, чтобы знал, как царапаться, — тут Карлина, забыв о слезах, бросилась на помощь своему любимцу, выхватила киску из его рук и укрыла на груди. Тот громко замурлыкал. Да, покачал головой Бард, мурлыкал он на удивление громко.

Карлина… Он наконец возвращался к ней, своей законной жене — так гласил древний закон. Все-таки он должен был настоять, чтобы Одрин выполнил его требование. Карлина должна была отправиться с ним в изгнание. Если же они выдали ее замуж за другого, то опять же, по стародавнему укладу, он первым делом должен был убить ее нового мужа. Если же этот другой не кто иной, как Джереми, он отрежет ему яйца и зажарит у него на глазах.

К тому моменту, когда вдали показались шпили башен замка дома Рафаэля, Бард так распалил себя, что был готов тут же кинуться на врага. Ругался он отчаянно. Досталось и Карлине… Одно слово, баба! Храбрости не хватило отправиться с мужем в дальние края, а согрешить с этим чудовищем Джереми — пожалуйста!