Омерта - Лана Мейер

Вести бродяжнический образ жизни.

Начать с чистого листа, с новой главы.

Где нет тюрьмы ни в лице дяди, ни в лице Киана Морте.

– Твои угрозы и представления о собственной семье – ничто, Амелия. Не зли меня, птичка. Если не хочешь увидеть перед собой убийцу, а не человека, – ставит точку Киан, обозначая то, что делит свою личность и реальность, как минимум, на две части.

Никогда не задумывалась о том, что толкает людей на убийства и незаконную деятельность, хотя, конечно, всегда понимала, что ничего хорошего. Это жутко и страшно, что мы словно хищные животные, продолжаем убивать друг друга, истязать и насиловать, вести войны и делить этот мир на части, пытаясь присвоить их себе.

Мне бы так хотелось, чтобы мир принадлежал в равной доле каждому из нас, и я уверена, что это так и есть, но осознание этого всеми живущими на земле – утопия.

Наконец, я замечаю, что мы едем по знакомым местам и приближаемся к особняку семейства Ди Карло. Припоминаю кэмпинги, заправки и рекламные вывески, какие всегда видела, когда изредка выезжала на уроки вокала. Невольно проскальзывают мысли о Майкле, и я чуть было не задаю Киану вопросы о нем, но потом, вглядываюсь в его напряженные черты лица и понимаю, что ничем хорошим вопросы о Форде не закончатся.

Я переживаю за него, правда. Чувствую себя виноватой за то, что вообще оказалась на том балу – ведь с ним бы наверняка ничего не случилось, если бы меня не было рядом.

Господи, как же справиться со всем, что так внезапно упало на мои плечи? Взвалилось лавиной, что снежным комом протащит меня по склону горы? Вниз – в неизвестность, в пропасть, в бездну…

И что-то мне подсказывает, что все это только начало.

Начало конца, несмотря на то, что я скоро окажусь рядом с семьей.

Но так ли безопасно рядом с семьей, где ты жила взаперти и во лжи почти половину жизни?

Амелия

Я должна радоваться тому, что скоро окажусь дома.

Но на душе неспокойно, паршиво, тягостно. Грудь в тисках, едва дышу, не в силах справиться с эмоциями. Легкие в два свинцовых камня превращаются по мере приближения к особняку Ди Карло, хоть и останавливается Морте за пару километров на дороге, огороженной деревьями с двух сторон. Я хорошо знаю эти места, поэтому уверена в своем предположении.

Ощущение того, что наше расставание – это лишь начало лабиринта страха, по которому мне суждено пройти и постараться не погибнуть, не отпускает. Да и с дядей мне предстоит, мягко говоря, тяжелый и откровенный разговор. Он просто обязан все объяснить мне… но, честно говоря, сейчас я вспоминаю, что заварила всю эту историю сама, сбежав из-под его носа, и прекрасно понимаю, чем мне придется за это расплатиться.

Мне придется столкнуться с гневом Доменика Ди Карло. И честно говоря, жесткостью характера он не сильно отличается от Энтони Морте. Людей, стоящих у власти, всегда объединяет способность легко манипулировать людьми, внушать им страх и ужас, подавлять волю.

Одно утешает: я увижу свою Селену, свою звездочку. Эта шестилетняя девочка мне как родная сестра.

Если бы мои родители выжили… у меня бы родилась сестренка, и она сейчас бы была одного возраста с Селеной. Эта малышка стала для меня первым человеком в доме, с которым я сблизилась. Она тогда была совсем крохотной, новорожденной, и каждый раз, когда я видела её маленькие пальчики и гладила по мягким ножкам, я едва сдерживала слезы, представляя свою нерожденную сестру.

У меня конечно нет своих детей, но честное слово, я вполне могу представить себе, что такое материнская, безусловная любовь, потому что определенно это я и испытала, когда впервые увидела Селену. Я не могла наглядеться на неё, просто потому что она есть. Просто любовалась даже тем, как она спит, сомкнув пухлые губки. Восхищалась её первыми шагами, и с замиранием сердца ждала первых слов девочки. Наталия – жена Доменика и мама Селены, в отличии от моего дяди, довольно мягкая и теплая женщина.

Она никогда не заменит мне маму, но она стала мне чем-то вроде доброй крестной матери и феи, которая всегда знает как поддержать в трудную минуту. Возможно, изначально она не была мне рада, но её отношение ко мне изменила Селена, которая прекращала плакать каждый раз, когда я входила в комнату. Наталия заметила это и стала подпускать меня к девочке, я могла часами играть с ней, когда Наталии требовался отдых или дневной сон, а няням она не очень доверяла.

Но почему-то доверилась мне, когда увидела, насколько бережно и внимательно я отношусь к Селене. Как же я её люблю, как скучаю. От всех этих мыслей рыдать хочется, и скорее остаться с сестрой наедине. Взять её в свою кровать, забраться с какао под теплый плед и читать ей сказку. Любую, какую она попросит.

Она мой лучик света, мой Ангел. Сестра, которую, я надеюсь, никогда не коснутся вещи, которые коснулись меня.

Что да Алессандро ещё одного близкого мне человека в семье, то я в нём абсолютно уверена. Он защитит меня от гнева дяди и обязательно найдет способ, как уберечь меня от Киана и всей семьи Морте.

Никакой свадьбы, разумеется, не будет, чтобы там не объявил Киан. Ха. Свадьба? Сейчас, да прямо сегодня.

Сарказм, конечно.

– Приехали, – Киан резко останавливается, и вновь ограничивает движения моих рук наручниками за спиной. Предварительно накидывает на меня свою джинсовую куртку, что-то упоминая о том, что сейчас ночь и холодно, но я почти не слышу.

Я уже не чувствую боли и не возмущаюсь, когда он это делает. Я реально чувствую себя обессиленной и выпотрошенной и молю Бога лишь об одном: лишь бы никогда его больше не видеть.

– Ты будешь скучать по мне? Птичка, – усмехается Киан, вновь кидая голодный взгляд на мои губы. Его тело так близко, я чувствую его опаляющий жар, бешенную и первородную мужскую энергетику, которую излучает Киан Морте.

– Буду молиться за тебя, муж, – откровенно язвлю я. – Молиться, чтобы ты попал в хорошую камеру, – выпускаю яд, ощутив на себе опаляющий взор Киана, терпение которого, уже явно на исходе.

– Молитвы твои будут не долгими, Мия, поэтому Бог тебя не услышит, – отрезает Киан, намекая, очевидно на тот факт, что уже очень скоро я вновь окажусь в смертоносном логовое семьи Морте, но уже в качестве жены. Все равно что пленницей, лишь со штампом в паспорте.

– Хотя ты можешь выбрать смерть, а не брак со мной, и поговорить с Господом уже напрямую, – окончательно добивает бескомпромиссным тоном.

Сволочь! Ублюдок.

И вообще… зачем ему это, брак со мной? Просто чтобы спасти мне жизнь? Бред… но мне никогда не собрать картинку воедино, без недостающих пазлов, частиц. А как их найти, как узнать, что черт подери всем нужно от меня, и как можно остановить эту так называемую войну между семьями? Я не знаю… надежда лишь на Алессандро и Доменика, которые может быть и раскроют мне хоть какие-то тайны, которые нагло и подло скрывали от меня всю мою жизнь.