Темные времена - Кирилл Юрьевич Шарапов

душ, уже успела одеться и теперь красилась. Надо сказать, вот это направление было развито очень хорошо, обычная косметика, причем чаще всего зачарованная и довольно качественная. Слов «макияж» и «мейкап» тут, конечно, никто не слыхивал, но краситься женщины любили и умели, и что выгодно их отличало от тех, других, на Земле, никаких вызывающих боевых раскрасок, здесь такое могли себе позволить только блудницы.

— Я готова, — поднимаясь, заявила она.

Константин хотел предложить ей взять «Монарха», но передумал. Артефактный великолепный нож на левом бедре и небольшой изящный жезл — вполне достаточно для ведуньи, чтобы не быть безоружной, да и здесь им ничего не угрожает.

— Доброго дня, Ваше сиятельство, — вскочил с дивана свежий и улыбающийся Дрозд. — Боярышня, — поклонился он, увидев выходящую следом девушку.

— Все в порядке?

— Да, боярин, устроились нормально. Мал спит, его смена через два часа.

— Есть ли нужда в подобном? — поинтересовалась девушка.

— Может, и нет, Ваше сиятельство, — степенно ответил наемник, — но лучше не расслабляться. Мы с Малом — люди служивые, так что, нам привычно, пусть будет порядок.

— Тогда неси службу, — улыбнулся Воронцов, — а мы пойдем завтракать.

— Приятного аппетита, Константин Андреевич, — пожелал Дрозд, опускаясь обратно на диван.

Завтракали вдвоем, остальные поели гораздо раньше, но местный кок Дмитр встал к плите, чтобы уважить гостей. На этот раз никакой яичницы, за двадцать минут он нажарил блинов и подал их со сметаной и медом, а по просьбе Константина порезал копченого мяса, которое тут же было завернуто в блин. Вот только кофе не было, на севере его не укупишь, почти не возят, а свой запас Константин уже извел под ноль. Надо было больше брать, но теперь уже поздно. Так что, пришлось пить травяной взвар.

— Доброго утра и приятного аппетита, — усаживаясь за стол, произнес граф. — Как вам, боярышня, летать?

— Замечательно. Только ты, Радим, забыл, я уже летала на твоем леткоре.

— Зайцем, — улыбнулся граф.

Константин тоже улыбнулся, и тут безбилетников называли «зайцами».

— А теперь вы летите официально, — продолжил Радим, — и я хочу поинтересоваться, вас, Ваше сиятельство, все устраивает?

— Спасибо, капитан, — рассмеялась Юлия. — Но давайте в семейном кругу обойдемся без титулов, мы тут все свои, и я знаю вас столько же, сколько и Константин, хотя и нас не представили официально. Вы, граф, скоро женитесь на моей старшей сестре, правда, ради этого вам придется оставить свой род и стать членом младшей ветви.

— Я знаю, — с небольшой грустью в голосе произнес Радим. — Но ради Анны я готов на все. Традиции боярских родов сильны в вотчинах, но отец уже ответил на мое послание и дал свое соизволение.

— Ты так говоришь, как будто это что-то плохое, — заметил Воронцов.

— Я четвертый сын, не наследник, если только не порешу своих братьев. Для меня вхождение в младшую ветвь боярского рода — большой шаг, я стану по положению чуть ниже, чем сами бояре. Но я потеряю свой титул и не смогу претендовать даже на часть наследства.

— Зато приобретешь другой, — резонно заметила Юлия. — Быть сыном боярским в народе почетно, это значит, что талантами человек привлек внимание рода.

— Верно, в вотчинах, — согласился капитан, — да и в вольных землях это уважают, в отличие от просто родовитой аристократии. Осталось только дело сделать.

— Да уж, задачка у нас не из легких, — согласился Константин. — Но и награда, — он притянул к себе Юлию и поцеловал в щеку, — велика.

Глава одиннадцатая

Заканчивался второй день полета. Каждый вечер «Прекрасная Анна» опускалась возле одного из городков, которых вполне хватало даже в диких землях, хоть и были они населены лихим народом, не признающим ничьей власти, ни бояр, ни торгашей, но дома они предпочитали не гадить, и леткору ничего не угрожало. Никто бы и не подумал напасть или украсть груз, такие безопасные стоянки для летающих кораблей были выгодны и пилотам, и городкам. Конечно, от инцидентов никто не застрахован, и часто случались драки между гостями и местными…

Именно сейчас Константин, который теперь путешествовал уже под своим прозвищем — Чужой, и наблюдал самое настоящее трактирное побоище. Классика жанра — огреть противника стулом, разбить бутылку о башку, но, надо сказать, никто еще не цапнул рукоять револьвера или нож.

Юлия, укрывшаяся у него за спиной, незаметно сотворила веду, и пивная тяжелая кружка с приличным ускорением прилетела в живот какому-то мордовороту, который подкрадывался к Радиму со спины, капитан леткора как раз заканчивал выбивать дерьмо из пьяного скота, с которого потасовка и началась.

Какой-то доходяга с безумным взглядом попытался сунуться к Воронцову, но тот отправил его в нокаут под одобрительный гогот Мала, который прикрывал боярышню справа.

Вот только силы были не равные. Радим от прилетевшего удара в челюсть пошатнулся и отступил назад под прикрытие Константина. Его помощник и кок уже лежали на полу в отключке, а на них медленно напирала толпа, рож в пятнадцать, больше частью побитых, в порванной одежде, со сбитыми кулаками.

— Нам столько не уложить, — отступая на шаг, справедливо заметил Мал.

— Не уложить. Вот только мне не очень хочется, чтобы наши карманы обшаривали, — заметил Воронцов, — слишком много у меня в них ценного.

— Дайте, я веду сотворю, и они мигом успокоятся, — предложила Юлия.

— А тебе бы, Искра, помолчать, — называя боярышню новым прозвищем, попросил Константин. — Ты на хрена его ведой отправила в полет на стойку? Не могла просто кулаком засветить?

— Ну, я не виновата, что у меня веды выходят сами собой, я же все же ведунья, а не просто наемница. Так что, будем их глушить? Или предпочитаете пустые карманы и побитые морды.

— Не торопись, оглушить их всегда успеем, попробуем договориться.

— Ну, попробуй, — хмыкнул справа Мал.

— Эй, может, хватит? — вполне миролюбиво предложил Воронцов, сделав шаг вперед. — А то ведь мы огорчиться можем, и тогда мало никому не покажется. Мы ставим всем выпивку, и забыли. Дружок ваш сам виноват, мозги совсем пропил, если вздумал к ведунье руки тянуть.

Ответом на речь Константина послужил недовольный осуждающий гул и кружка, которую кто-то швырнул в Воронцова. Константин слегка качнулся в сторону,