Черный аббат. Мелодия смерти - Эдгар Уоллес

Часы в Челмсфорде пробили два. Жаворонок в небесной синеве распевал свою обычную песенку. С Красной фермы доносилось мычание коров. «Странная противоположность трагедии, которая, возможно, разыгрывается сейчас в башне», – поймала себя на мысли Лесли, поднялась и приготовилась бежать к руинам, чтобы отыскать и спасти Дика.

В ту же минуту он показался сам, медленно выбрался из лаза, прикрыл вход и, прислонившись к стене, сжал голову руками, являя собой образчик отчаяния и безнадежности.

Лесли припала к земле, боясь разоблачения, но молодой человек не оглянулся, а медленно, по-стариковски пошел прочь. Мисс Джин торопливой походкой вернулась в замок и присоединилась к Мэри, которая разбирала счета Ричарда и отвечала на письма. Путлера Лесли не видела с утра – с тех пор как он приезжал в Уиллоу на велосипеде и показывал ей записку Черного аббата, найденную на дереве.

– Дорогая, – сказала Мэри, – я, наверное, заночую здесь, хотя мне и страшновато. Мне хотелось бы, конечно, повидать вашего брата, но вы сами расскажете ему о том, что произошло в аббатстве, не правда ли? Поверьте моей интуиции: там и спрятано все золото!

– Золото? – переспросила Лесли, вначале не поняв, что подразумевает Мэри. – Вы о сокровищах Челмсфордов? Все несчастья и произошли от них, не исключая убийства Томаса и исчезновения Гарри.

Мэри, громко стуча по клавишам пишущей машинки, спокойно заметила, что скорее всего так оно и есть.

Однако сюрпризы этого дня еще не закончились. В половине пятого горничная принесла Лесли доставленный посыльным конверт, заполненный рукой Артура. Девушка быстро вскрыла его и прочла следующие строки:

Всегда сообразительная, на этот раз Лесли долго не могла осознать смысл написанного, а когда он дошел до нее, она немедленно показала записку Дику.

– Что это значит? – чуть не плача спросила она.

– Только одно: Артур пошел по линии наименьшего сопротивления. Выражаясь вульгарно, он дал деру.

Лесли почувствовала себя одинокой как никогда и к тому же обманутой…

Девушки обедали одни, и Гловер, не стесняемый присутствием хозяев, впал в излишнюю болтливость.

– Мистер Алмсфорд шибко старается для полицейских, барышни. Просто из кожи вон лезет! Приказал мне приготовить корзинку с провизией, бутылку вина и все, чего они ни пожелают. Лично я, мисс Джин, мисс Винер, не считаю, что перед ними надо заискивать. Это их только балует. Дошло до того, что хозяин не позволил никому из слуг отнести эту корзинку. Я предлагал послать с ней лакея. Какое там! «Я сам отнесу! – закричал мистер Ричард. – Не вмешивайтесь, куда не просят! Приготовьте ее к девяти часам и поставьте у боковых ворот». Тоже мне, господа какие! Баловать их телятиной и сэндвичами с отварным цыпленком! Хватило бы куска хлеба с сыром да бутылки пива! А он велел достать лучшего вина из погреба.

Лесли слушала со все возрастающим волнением. Многое становилось ей понятно…

Провизия предназначалась вовсе не для полицейских, а для Гарри.

Он был узником Челмсфордского замка!

Вечером Дик застал Лесли за письменным столом. Она только что запечатала письмо, адресованное Фабриану Джилдеру.

– Что вы сообщили ему, если не секрет? – серьезно спросил Дик.

– Что тщательно обдумала его предложение и решила ни при каких обстоятельствах не выходить за него замуж, да сейчас это уже не имеет значения вследствие неожиданного исчезновения Артура.

Ричард взял письмо, вынул из своего блокнота почтовую марку и наклеил на конверт.

– Давайте я отправлю его сам, – сказал он и, заметив ее усталость, добавил: – Бедная девочка, сколько вам довелось всего пережить за эти дни!

Пожатие ее руки, нежность в глазах… Ему пришлось стиснуть зубы, чтобы тут же не схватить ее в объятия и не признаться ей в своей любви, принесшей ему столько страданий.

– Ложитесь пораньше спать, – посоветовал он. – Зато встанете на заре отдохнувшей и бодрой. Я нынче буду занят допоздна.

– Камердинер обмолвился, что вы велели приготовить корзинку с провизией для полицейских, – неожиданно произнесла Лесли.

Он не изменился в лице и ничем не выдал себя.

– Да, правда. Двое из них постоянно патрулируют окрестности и нуждаются в пище. Дома я кормить их пока не могу – сейчас очень важно, чтобы они не покидали свой пост, а там посмотрим…

Мисс Джин была достаточно умна, чтобы не продолжать этот разговор. Подлинная жизнь Челмсфордского замка начинала понемногу открываться перед ней. Больше всего она опасалась, что Мэри Винер вдруг вздумает уехать. Одиночество в данной ситуации стало бы для Лесли пыткой.

– Какое счастье, если мне удастся сегодня уснуть! – вздохнула Мэри. – Вы не возражаете, дорогая, если я не закрою дверь к себе и не погашу свет? Мне очень страшно…

– Пожалуйста, – улыбнулась та.

– На двери есть запирающее устройство, и я попросила Гловера срочно отыскать к нему ключ, – продолжала мисс Винер. – И буду с вами откровенна, Лесли: если он не найдет его, я завтра же возвращаюсь в Лондон. Я так переволновалась, что, по-моему, даже постарела.

Мисс Джин сочла бесполезным успокаивать напуганную девушку, тем более что сама она с ужасом ожидала приближения ночи под неприветливой крышей зловещего замка.

Лесли прождала Ричарда до одиннадцати часов вечера, но он так и не появился дома, и ей пришлось, уступая настойчивым просьбам своей компаньонки, пойти вместе с ней наверх в отведенные им комнаты. Замок освещался динамо-машиной, установленной на полпути между зданием и рекой Равенсвиль. Следить за исправностью этого устройства входило в обязанности Дика. По словам Мэри, Гарри всегда держал в своей спальне свечи и пользовался электричеством лишь в библиотеке.

– Но вообще-то он его боялся, – доверительно шепнула Мэри, – и это довольно странно. В грозу лорд Челмсфорд прятался в подвале и носа оттуда не высовывал, пока она не заканчивалась. Ему стелили там постель на случай, если ночью начнется буря. Ну что, Лесли, пора спать?

В этот момент лампочки в обеих комнатах мигнули и погасли.

– Это вы потушили свет? – забеспокоилась Мэри.

– Я даже не подходила к выключателю. Может, они перегорели? Не волнуйтесь, на столе лежали свечи и спички.

Она пробралась в темноте к столу, нашарила свечи и зажгла две из них. Мэри, бледная и испуганная, стояла в дверях.