Ой-ой-ой, домовой! - Галина Гончарова

– Вот. Ты понимаешь… А Летка, дура, мне все уши провизжала. Дрянь да дрянь, кого ты выбрал… она Лисси терпеть ненавидела!

– Алисин была красивая.

– Э, нет, – Рандана развозило все больше и больше. – Не в том дело. Понимаешь, друг, на Лисси я женился. А лэрр на Летке – нет.

– Так он и не мог. Он ведь женат был.

– Когда его жена умерла… тетка Маргетта, Летка надеялась. Сильно надеялась. Сказал бы ей лэрр – бегом побежала бы.

– Ну тетка ж! Никто б не понял, ты что…

– А ей плевать было. Ты не смотри, что Летка такая лощенная. В душе ей все побоку, кроме ее семьи. Вот за них она бы разорвала в клочья, а так…

– Так уж и разорвала? Муж-то ее…

– Да плевать ей на мужа. Дети – да. А муж – так, шляется тут что-то в штанах, и плевать на него три раза…

– Жестко. Алисин была помягче, да…

– Лисси вообще была несчастная. Ты понимаешь, она же по дури поверила подонку, а тот попользовался, да и бросил. Она в городе одна осталась, ничего не умела… я до сих пор помню, как она ревела на скамейке в парке.

Рандан ударился в воспоминания, а я только фыркнула.

Ага, поверила она.

Подонков много, и уж поверьте. Обманывают тех, кто обмануться рад. Вот, как Лаллия.

Что она – не знала, что ее гладит по заднице чужой муж? Да все знала!

Не понимала, что поступает плохо? Тоже глупости, прекрасно понимала.

Ну и тут такой расклад. Если человек знает, что поступает подло, гадко и недостойно, и все равно поступает так – чего его жалеть-то? Это ж такая тварь! Хотя все равно находятся дураки. И жалеют, и сострадают… пока по морде не огребут. Потом, как правило, умнеют.

А Рандан тем временем рассказывал, как они поженились, и какая Алисин была красивая.

А Керт подводил к своему.

И – получилось.

– Ей ведь хотелось денег, наверняка… она красивая была, а бриллиант сверкать должен.

Рандан закивал, соглашаясь с основным тезисом, и принялся жаловаться. И все-то плохо, и все плохие, и заработать у него не получалось, и денег вечно не хватало, Алисин обижалась, ныла, плакала…

Вот у Колетт это получилось, а у него как-то нет.

Бархейнский?

Отродясь он в этой дряни не разбирался! Вот отродясь! Это Летка соображала, сидела над книгами, день и ночь, какие-то ритуалы даже проводила, вроде как для памяти, для здоровья…

Керт нахмурился, и я решила узнать, есть ли такие. И разрешены ли они.

А вот Рандану не повезло.

Не давалась ему та наука, и хоть ты носом об забор! Никогда не получалось! Да и Алисин… она у Колетт спрашивала про те ритуалы, а сестра отказала. И Алисин ничего сделать не смогла, она тоже в бархейнском разбиралась, как хрюша в ананасах.

Керт слушал, кивал и подливал.

И скоро Рандан уснул, а мы отправились обсудить услышанное.

* * *

– А такие ритуалы есть?

Керт кивнул.

– Да. И хуртары не против, если что. Есть ритуал плодородия, к примеру. Его селяне регулярно проводят…

– Серьезно?

– А что такого? Он не опасный, там напутаешь – просто не сработает, а получится, так поля родить будут лучше. Ну и бабы тоже.

– А кто-то эти ритуалы проверял?

– Если просят, мы приезжаем. И проверим, и провести поможем. Крестьяне знают, пользуются иногда…

– А почему иногда?

– Кто поближе к храму, кто подальше от храма, тут еще на ночь завязано. Проводится в строго определенную ночь, на растущей луне…

– А остальное? На здоровье, на память…

– И что? Опять-таки, запрещено причинять вред другим. А если по дури сам убьешься… судьба такая. Дураков не жалко.

Я кивнула. Звучало логично.

– А если вот как порча?

– Тут мы и приезжаем. И разбираемся по всей строгости. Но нас не так много, сама понимаешь.

– Естественный отбор?

– Нет… не в этом дело. Ты видела на мне знак Молота?

– Да.

– Хурт дарует его достойным. Или не дарует…

– Если дарует, это разрешение. А если нет?

– Значит, он не подходит для службы Хурту. Такой человек сможет иначе служить богу. Может, не в храме, может как-то иначе… надо искать другой путь.

Я фыркнула.

Да, у нас бы такой естественный отбор ввести. А то вспоминается анекдот про Христа, которого в храм не пустили. А одобрял бы своих служителей, так сказать, лично, крестом по лбу, к примеру…

– А как даруется разрешение? Если не секрет?

– Не секрет. Когда мы проходим посвящение, мы остаемся на сутки в храме. Один человек, одни сутки. Молимся… и Хурт приходит. Или не приходит.

– Он что-то говорит? Делает?

– Извини, Амура. Это личное. Но это…

– Жутко?

– Божественно.

И что тут скажешь? Хотя мне ли судить? Но если тут бог, типа Тора, то порядок в мире будет. Он по мифам товарищ был конкретный, у такого не забалуешь. Мигом молотом по рогам… кстати! А ведь есть легенда!

– Скажи, а у вас нет истории про молот Хурта?

– Есть… тебя какие интересуют?

– В нашем мире был бог. Так вот, у него тоже из оружия был молот и волшебные рукавицы, кажется. А у молота была слишком короткая рукоять.

– Почему?

– Во время производства одна сволочь влезла. Сволочь отпинали, но рукоять уже было не поправить.

– У молота Хурта действительно рукоять короткая.

– Вот блин! Ну, если это Тор…

– Кто?

– История за историю?

– Ладно…

До поздней ночи Керт рассказывал мне байки про Хурта, а я рассказывала ему об Асгарде. И хуртару определенно это нравилось.

Концепция рабов божьих тут не приживется, факт. А вот молотом по голове – уже отлично работает. Жаль, у нас ее не применили во времена оны.[10]

* * *

Утро традиционно началось с вопля.

Дикого, ошалелого, истеричного.

На этот раз орала Лаллия Жескар. У нее было то же самое, что и у Миры. Та же порча, те же язвы…

– Хурта в!!!.. – не сдержался Керт.