Эксперт по уничтожению - Роман Глушков

Обиженный Ерыгин хотел было сказать «Эка тебя, братец, рефлезианцы-то в плену отмудохали, что аж память отшибли!», но поостерегся: хоть они с Мотыльковым и на «ты», но тот все же был старше по званию.

– Да нет, ничего не путаю, – раздраженно ответил Ерыгин. – Ты же мне сам позвонил и попросил неофициально разузнать, где этот Ятаганов на данный момент «прописан».

– Прямо так и попросил? – насупился полковник, ненароком подумав, что втягивается сейчас в некий розыгрыш. Впрочем, до этого Ерыгин в амплуа массовика-затейника не выступал, как и розыгрышами в СОДИР никто не увлекался, тем паче розыгрышами с шефом.

– Да, практически слово в слово! – подтвердил подполковник.

– И что ты выяснил?

– Я же сказал: заключенный Ятаганов топчет тундру в колонии строгого режима под Верхоянском и будет топтать еще очень долго. Что, не вспомнил?

– А, да-да, припоминаю!.. – закивал Мотыльков, но на самом деле ничего он не припоминал, а лишь притворялся. – Просто мы с напарником из Питера про одно дело говорили, вот и захотелось уточнить… Спасибо, Паша, что разузнал, правда, теперь эта информация уже не нужна. Спасибо, можешь идти.

На прощание Ерыгин еще раз окинул полковника подозрительным взглядом, на который Сергей Васильевич ответил нарочито дружеской улыбкой, продержавшейся на его лице ровно до того момента, пока за Ерыгиным не захлопнулась дверь.

Мотыльков снова уткнулся в бумаги, но только мысли его теперь витали вокруг прошедшей беседы. Неужели и впрямь просил разузнать эту информацию? Да полковник знать не знает никакого Ятаганова! Тем более почему просил заместителя узнать о нем именно из Ниццы? Черт бы побрал дырявую память и недавнее сотрясение мозга в придачу! Может, и впрямь просил, но Ерыгин напоминает, а ассоциаций в голове никаких. Может, были тогда со Степаном пьяны? Да, выпивали пару раз – как можно посетить Францию и не отведать ее хваленых вин? – однако до такого состояния опьянения, чтобы забыть о посланном запросе, никто из них не доходил.

Немного приподняла настроение полковника депеша из Парижа, в которой говорилось, что «Сумеречной Тенью» было найдено брошенное судно, где, со слов Мотылькова, его продержали несколько дней. Депеша лишний раз доказывала особистам правдивость показаний бывшего рефлезианского пленника и снимала с него последние подозрения.

Наказав себе непременно выяснить, кто такой неизвестный верхоянский зэк Ятаганов, полковник очистил голову от ненужных сомнений и вернулся к прерванной работе, благо той имелось столько, что сидеть и сокрушаться о плохой памяти было попросту некогда.

Отбросив ненужные протоколы допросов псевдорефлезианцев, Мотыльков вплотную взялся за рассмотрение случая, когда от его оперативников скрылся якобы настоящий рефлезианец.

Он был замечен в Центральном районе, когда выходил из дома, в котором проживал известный преступный авторитет Тутанхамон. Остановили рефлезианца по чистой случайности следователи РУБОПа, явившиеся к Тутанхамону, дабы допросить его по поводу одного из его нашкодивших боевиков. Рефлезианец столкнулся с рубоповцами в подъезде и, будучи чем-то похожим на их подозреваемого, заинтересовал следователей. Документов он при себе не имел. В отделение, где согласно новым инструкциям все подозрительные субъекты проверялись в том числе и на принадлежность к рефлезианской расе, подозреваемый проехать категорически отказался.

Проверка эта была очень простой и не требовала каких-либо технических приспособлений. Подозреваемого усаживали на стул, к нему со спины подкрадывался сотрудник милиции и неожиданно бил пробковой дубинкой по голове. Невесомая дубинка была ничем не отличима от своего аналога – настоящего резинового «демократизатора». Коренной землянин после этой «шутки» обыкновенно возмущался; рефлезианец, обладающий сверхразвитыми защитными инстинктами, не давал «дубинкоимитатору» даже коснуться своей головы. Правда, в Староболотинске и окрестностях подобные проверки «свой – чужой» пока плодов не приносили, но, согласно сводкам, в соседних регионах несколько раз сработали безотказно.

В тот день рубоповцы до квартиры Тутанхамона не добрались, поскольку рефлезианец выказал свою подлинность безо всяких проверок: накостылял всей следственной группе и исчез. Широкомасштабная операция по его отлову, предпринятая СОДИР по горячим следам, лишь навела в городе панику, но результат имела нулевой.

Далее между РУБОПом и СОДИР возник спор, по какому из ведомств теперь будет проходить гражданин Тутанхамон: останется под присмотром первого или за пособничество рефлезианцам плавно перейдет под опеку второго, – у содировцев не возникло подозрений, что смывшийся рефлезианец вышел именно из апартаментов Тутанхамона. Бумажное отражение межведомственных распрей лежало сейчас на столе перед Мотыльковым и требовало незамедлительного вмешательства высокопоставленных лиц из обеих контор.

Мотыльков недоумевал, почему его подчиненные – сотрудники весьма опытные – зациклились на этом Тутанхамоне. Видимо, на них воздействовал сложившийся стереотип Виктора Игнатьевича Тутуничева как потенциального злодея. В отличие от подчиненных у руководителя СОДИР мыслей о причастности Тутанхамона к инопланетному криминалу не возникло, зато родилась одна догадка, требующая поднятия кое-каких архивных данных. Хромоногий Сергей Васильевич не поленился проковылять в архив и лично перелистать папки с протоколами полугодичной давности.

Все упреки собственной дырявой памяти у Мотылькова испарились бесследно, когда он обнаружил то, что искал, именно там, где оно и должно было находиться.

Дом, в котором проживал Тутанхамон, успел попасть в картотеки СОДИР гораздо раньше – еще прошлой осенью. Тогда при проведении повальных несанкционированных обысков у всяческих неординарных субъектов – колдунов, гадалок, ясновидящих и иже с ними – следственная группа новообразованной СОДИР прорабатывала некую бабулю, живущую аккурат этажом ниже Тутанхамона. Бабуля слыла маститой гадалкой, и потому в квартире ее был проведен тщательный обыск, впрочем, никаких компрометирующих старушку улик не давший. Гадалку оставили в покое, однако адресок ее в содировской картотеке сохранили.

Нахваливая себя за наблюдательность, Мотыльков хотел немедленно созвать оперативное совещание с работающей по беглому рефлезианцу бригадой, но обнаружил, что на часах уже не то время, чтобы браться за серьезные вопросы, да и народ начинал постепенно разбредаться по домам. Визит к подозреваемой бабуле мог вполне подождать до завтра.

И все-таки, следуя домой на служебной «Волге» и проезжая по проспекту Ворошилова, что проходил возле дома, где проживали бок о бок Тутанхамон и гадалка, Мотыльков не выдержал и попросил водителя остановиться.

– Пойду прогуляюсь, Дима, – пояснил он водителю свою неожиданную просьбу. – Весь день в кабинете просидел, надо бы проветриться перед сном.

– Так ведь до вашего дома еще пять кварталов, Сергей Васильевич! – изумился шофер. – А у вас нога больная!

– Ничего, я тут напрямик, дворами, – отмахнулся Мотыльков. – Бешеной собаке, сам знаешь, сто верст не крюк. Я с бойцами когда-то по горам не такие марш-броски бегал.