Джихад одинокого туриста - Алексей Туренко

Будем восстанавливать.

Следующие десять минут я преодолел восемь заборов, похерив образ безобидного прохожего. Перепачканный известкой, краснорожий, вспотевший гражданин, штурмующий заборы скорее напоминал серийного грабителя или тренирующегося альпиниста-самоучку. Учеба шла тяжело. До паркурщика было, как до луны.

В паре дворов я наткнулся на жителей, но ни улыбку, ни пистолет применить не успел. Как и не услышал возражений моему способу знакомства с городом. Испуганное «ой» почтенной пожилой леди и захлопнутое окно. И заискивающий взгляд чернобрового мужика, загоняющего детей в дом. Насколько понял, семейство выходило погадить — на газоне остались две свежие желтые пирамидки.

Кстати, о пахучем — в большинстве дворов встречались кучки засохшего кала. Воняло довольно чувствительно — я без труда отличал по запаху пустые дома от обитаемых. Непременными атрибутами почти каждого двора были: навес для машины и кучи хлама вдоль оград. Иногда навесы не пустовали — по пути я встретил пару малолитражек и пыльный Мерс. На машины я особо не заглядывался — пешком безопаснее. Да и завести тачку без ключей… Навык — полезный, но увы — отсутствующий.

Жара и заборы постепенно брали свое — я начал выдыхаться. Окончательно затрахавшись, я прихватил в одном из дворов бесхозную стремянку.

В задницу паркур!

За последним забором показалась улица — квартал кончился. Подняв голову я обозрел горизонт.

Высотки?

Есть!

Уяснив направление я привычным движением оседлал забор и оглядел улицу. На дальнем углу, метрах в ста обнаружилась кучка старцев. Выглядели они безобидно — кажется тихонько судачили. Нагнувшись, я вытянул лестницу и переставив наружу, с достоинством спустился на улицу. Деды прекратили болтать. Приветливо кивнув местным я подхватил орудие труда и взвалив лестницу на плечо пересек улицу, скрывшись в проулке.

Как ни странно, с ней я почувствовал себя уверенней, смотрясь на улице не чужеродно.

Монтер? Сосед?

В общем — местный.

Лестница «отводила глаза», смещая вопрос с — «кто?», на — «зачем?».

Пора отдохнуть. Облюбовав новый забор я уже привычно забрался в чужой двор и потянул носом. Пахло не дерьмом — пыль, пряный запах листьев. Подойдя к дверям дома, на всякий случай я вежливо постучал.

Тишина.

Вот и ладно. Отступив чуть назад, я примерился и качнувшись вынес замок плечом. Звонко хрустнул косяк, приветливо распахнулась дверь.

— Добрый день, — поздоровался я, входя.

— Салям, — откликнулись из дома. Из глубины коридора показался муж с автоматом. Глаза весело блестели. Я оцепенел на пороге, забыв про арсенал из улыбки и ствола.

Заходи — мне приглашающе махнули рукой.

Я механически кивнул и стоя на пороге вытащил сигареты. Мужик поморщился. Видать, тоже против курения. Вот сука.

Насрав на осуждение я закурил, молча разглядывая его через прихожую — борода растущая от глаз, здоровые ручищи. Остальное скрывала светлая хламида. Судя по коже и глазам — молод и самоуверен. Автомат висел на плече, уставившись стволом в район моих ног, ненавязчиво указывая — кто главный. Я выдыхал сигаретный дым наливаясь злобой на мир и себя. И на самодовольную морду напротив. Морда нахмурилась и повелительно рявкнула.

Типа — к ноге.

Я кивнул и убрал зажигалку в карман, обратным движением вытянув пистолет. Визави не среагировал — движение было слишком обыденным. Неторопливым.

Грохнул выстрел.

Борода медленно поднял руку к животу, накрыв ладонью черную дырку и замер, недоуменно смотря на меня. Судорожный всхлип резанул воцарившуюся тишину, как скальпель — крысу. Чуть погодя колени подломились — мужик упал. Затягиваясь, я смотрел как из глаз лежащего сочится жизнь.

Бычок догорел. Жизнь ушла.

Я бросил окурок на пол и вышел из дома. Забрав лестницу я перенес ее через двор и приставил к противоположной стене. Прислушался.

Тихо.

Одиночный выстрел в городе, охваченном войной, не заинтересовал никого.

Поднявшись на стену я переставил стремянку на другую сторону и спустился в соседний двор. Потом — в следующий. Отпустило двора через четыре.

Убил?

Ну, убил. Можно потерзаться.

Стоит ли?

Пожалуй — нет. Победителей судят не участвовавшие. Идите Нахрен, судьи.

Вот только попить не удалось.

Выдохнув и еще раз закурив я обнаружил себя посреди очередного двора. И возле очередного дома. Еще одна дверь.

— Хозяева! — я постучал.

И решив не тревожить грабли вторично выбил дверь с пистолетом наготове. Внутри оказалось пусто. Вода нашлась. Догадайтесь где. На кухне обнаружилась немолодая лепешка. С солью и водой она пошла на ура. Еда, питье и нашедшееся в комнатах шмотье позволило выйти на улицу относительно приличным и сытым гражданином.

Башни небоскребов были уже недалеко, маня миражом одинокого путника. Я собирался их покорить. С лестницей. Однозначно.

Четверг. День, 15.10.

Забравшись на очередную стену я обнаружил что следующий двор — последний. За противоположным забором виднелись пыльные кроны деревьев и пестрые фасады высоток — квартал многоэтажек и дворик разделял бульвар. Стоя на лестнице, я облокотился на кромку стены, утвердив подбородок на сложенные ладони и застыл, медитируя. Почти дошел. До вожделенных небоскребов осталось полтора километра многоэтажных домов, проходных дворов и широких улиц.

Протяжный, напевный крик с улицы вывел из расслабленно-безмятежного созерцания. У местных пятиминутка культа?

Мулла кончил досрочно — напевный голос сменился фырканьем двигателя. Над забором поднялась непонятная металлическая конструкция.

?..

Я сделал шаг вниз.

Металлическая хрень поднялась выше, сказавшись верхним краем кузова. Грохот катящихся булыжников. Опустевший кузов скрылся за забором и самосвал затих.

Напевный голос возобновил речитатив, временами переходя на визг и едва не срываясь в истерику. Похоже, достопочтенного переполняло негодование.

Может, митинг?

Заинтригованный до предела я перебрался на крышу и оставляя вдавленные следы пуговиц и локтей на мягком битуме дополз до толстой мачты теле-антенны. И осторожно глянул из-за нее. На ближнем краю бульвара расположились около сотни человек. Поодаль замер утихший самосвал. Меж ними высилась приличная куча булыжников, наваленная последним.

И что тут за херня? Строим новый мир?

На работяг толпа не походила — десяток бородачей в черном, при оружии, несколько десятков явных горожан и оратор — плотный дядя с козлиной бородой, в сопровождении симпатичной девки и пары охранников. Бородач напевно надзидал, «черные» блюли порядок, гражданские внимали. Я разглядывал.