Чужой Дозор - Марина Ясинская

– Тлагуэльпульче! – выдохнула она и резко подалась назад, сшибив стоящие за спиной склянки.

– Что? – переспросил Эрнесто.

– Тлагуэльпульче! Тлагуэльпульче! – заголосила сморщенная старуха, тыкая в него пальцем и одновременно делая другой рукой охранные жесты.

Эрнесто растерянно покачал головой. Он не очень хорошо разбирался в местной мифологии, но смутно припомнил, что, по верованиям здешних индейцев, тлагуэльпульче называли людей, несущих на себе страшное проклятие: ночами они оставляли дома ноги, а остальное тело превращалось в птиц и улетало пить кровь людей.

Значит, старуха считает, что он – тлагуэльпульче… Вампир?

Мысли в его усталой голове путались и терялись. Действительно, сколько раз за последние дни он мечтал о крови? И тот бедолага в тюрьме, которому он почти впился зубами в горло…

Эрнесто встряхнул головой, отгоняя глупые мысли. Это же бред, вампиров не существует!

Брухо тем временем дрожащей рукой нашарила на прилавке деревянный крест из тех, что лежали на продажу, и выставила перед собой, словно оружие.

– Не подходи ко мне, выродок Тьмы!

«Она действительно видит, – прошиб холодный пот Эрнесто. – Эта старуха-майя и впрямь знает, что со мной случилось!»

– Помоги мне, абуэла, – тихо попросил он. – Несколько лет назад мной завладела Тьма, – монотонно начал рассказывать он, надеясь, что ровный голос успокоит старуху. – Это случилось не по моей воле, я тяжело болел и чуть не умер. Пытаясь мне помочь, моя бабушка всю ночь говорила с духами, которых она называла ориши, и с их помощью сделала мне амулет. Бабушка сказала, что до тех пор, пока я его ношу, Тьма мной не завладеет. Так и было, три года я жил обычной жизнью. Но недавно злой человек украл у меня этот амулет, и с тех пор я чувствую, как Тьма постепенно берет надо мной верх. Я опять тяжело болею и, кажется, схожу с ума. Поэтому я приехал сюда, в Сонору, надеясь найти того, кто сможет сделать мне такой же амулет.

Старуха-майя внимательно его слушала, постепенно опуская руку с крестом.

– Твоя бабушка была очень сильной брухо, – с уважением произнесла она. – Я не знаю ни одного колдуна, который смог бы так договориться с духами, чтобы те удерживали Тьму на расстоянии.

– То есть ты не сможешь сделать мне похожий амулет? – обреченно уточнил Эрнесто.

– Нет, – покачала она головой. – До сегодняшнего дня я даже не знала, что такое возможно…

– Но может быть, ты знаешь кого-то, кто мог бы мне помочь? – все еще надеясь на чудо, спросил Эрнесто.

– Если кто-то и может, то только самые сильные жрецы-сантеро – бабалао.

– Отлично, где мне их найти?

– О, этого никто не знает, – развела руками старуха. – Бабалао не живут среди людей, они приходят к нам, только когда считают нужным. И отыскать их очень непросто.

Эрнесто с досадой потер лоб рукой. Тупик!

– Что же мне делать, что делать? – пробормотал он. – Я совсем себя не контролирую, я опасен даже для своих близких!

Старуха осторожно приблизилась к нему.

– Тебе хочется крови? – уточнила она.

– Мне хочется убивать, – обреченно ответил Эрнесто. – Это как… помутнение рассудка. Оно становится сильнее и накатывает все чаще, и я совсем его не контролирую. Я очень боюсь, что когда в очередной раз приду в себя, то увижу рядом бездыханное тело, и это будет пусть и неосознанным, но делом моих рук. А все остальное время я чувствую себя тяжело больным, мне страшно и очень, очень плохо… Я боюсь возвращаться домой, к жене и дочке, я боюсь, что сделаю с ними что-то страшное и непоправимое…

Брухо сочувственно полуприкрыла глаза и зацокала языком, размышляя о чем-то.

– Я не могу сделать тебе амулет, – после долгой паузы наконец сказала она. – Но я могу облегчить твои страдания… Правда, лишь временно.

– Я согласен на что угодно! – воскликнул Эрнесто. Он как раз почувствовал нарастающий шум в ушах, верный предвестник очередного приступа.

Старуха майя некоторое время копалась в залежах своих склянок и затем протянула Эрнесто одну, наполненную густой темной жидкостью.

– Что это? – спросил Эрнесто, встряхивая баночку и пытаясь на свет рассмотреть ее содержимое. – Какое-то особое зелье?

Брухо склонила голову набок.

– Какая разница? Оно тебе поможет, и это все, что тебе надо знать.

– И надолго поможет? – уточнил Эрнесто, открывая колпачок. В палатке резко запахло травами и почему-то оксидом железа.

– День-два. Если ты сильный, то, возможно, даже на три.

Что ж, временное облегчение – это лучше, чем ничего.

Резким движением Эрнесто запрокинул склянку и вылил ее содержимое себе в рот.

И замер – ему показалось что его ударило молнией, что весь мир вокруг вздрогнул. Никогда прежде он не ощущал себя таким живым! Зелье сотворило настоящее чудо – в голове мгновенно прояснилось, исчез раздражающий шум в ушах, во всем теле появилась невероятная легкость, и его переполнило ощущение бурлящей, звенящей энергии. Казалось, дай ему точку опоры – и он перевернет не только этот мир, но и всю вселенную! И самое главное – ни намека на болезнь, ни отголоска прошлой слабости!

– Сколько с меня? – спросил Эрнесто, возвращая пустую склянку брухо.

– Сколько не жалко, – ответила та, внимательно глядя на него.

Эрнесто с широкой улыбкой выгреб все, что было у него в карманах, и протянул старухе.

– Бабушка, а есть у тебя еще такое зелье?

Брухо медленно покачала головой, не сводя с Эрнесто пристального взгляда.

– Скажи хотя бы, как оно называется? – попросил он. – Может, я смогу купить его у кого-то еще.

И снова старуха покачала головой.

– Почему ты не хочешь говорить?

– Потому что ты еще сражаешься с Тьмой и умудряешься оставаться на грани. Но стоит тебе узнать – и ты перешагнешь эту грань. И Тьма тебя заберет.

Эрнесто собирался настаивать, уговаривать, умолять, но поймал непреклонный взгляд старухи и понял, что ничего этим не добьется.

– Что ж, спасибо и на этом, абуэла, – поблагодарил он и повернулся, собираясь уходить.

– Отыщи бабалао, – прошелестела брухо за спиной, – там, куда ты собираешься плыть.

– Там, куда я собираюсь плыть? – повторил сбитый с толку Эрнесто. Никто, кроме его жены, не знал, что он вместе с братьями Рус отправляется на Тростниковый остров.

– Да, на том острове живет могущественный бабалао, – подтвердила старуха. – Если кто-то и может тебе помочь, то только он.

Карибский залив,

2 декабря 1956 года