Шпион, который ее убил - Сергей Донской

– Присаживайся, – подбодрил Волопасов замешкавшегося подчиненного. – В ногах правды нет.

Заметив, что бывший однокашник разглядывает его сегодня с каким-то подчеркнутым любопытством, Роднин машинально пригладил белый пух на голове и насторожился:

– Что-нибудь не так?

– Просто любуюсь твоей непрошибаемой физиономией… Как спишь по ночам? Кошмары не мучают?

– Бог миловал, Николай Артемьевич.

– В этом кабинете один бог, Василий. Я. Он же царь по совместительству. Опять я. И сдается мне, что ты начинаешь это забывать.

– Невозможно, – отрезал слегка побледневший Роднин.

– Что невозможно? – по звучанию голос Волопасова напоминал скрежет неисправного стартера.

– Невозможно забыть того, чего никогда не знал. Бога на Лубянке отродясь не водилось. Царя в семнадцатом году прошлого века свергли. – Роднин упрямо набычился. – Разрешите считать вас своим непосредственным начальником, но не более того.

– Плевать я хотел на твою точку зрения, – процедил Волопасов, надменно выпятив нижнюю губу. – Оставляй ее за порогом, когда ко мне входишь.

– И совесть? – поинтересовался Роднин, ослабляя узел галстука.

– Надо будет, и совесть оставишь!

Получился явный перебор. Волопасов подумал, что сто граммов чистого спирта за раз – многовато в его возрасте и в его положении.

– Да не зыркай ты на меня, – буркнул он. – Ишь, моду взял – глазищами сверкать! На подчиненных сверкай!.. – Волопасов без всякой на то надобности выдвинул верхний ящик письменного стола и принялся рыться в залежах канцелярских принадлежностей. – Хотя бы на Бондаря своего ненаглядного.

– О нем я и хотел поговорить, – выдавил из себя Роднин. Стресс не прошел бесследно. Давление подскочило, как в перегретом паровом котле, в ушах бухало, перед глазами роились искрящиеся мошки.

– Надо же, какое совпадение! – саркастически воскликнул Волопасов. – Представь себе, я тоже собирался поговорить с тобой о Бондаре. О вечном капитане Бондаре, который никогда не станет майором.

Предчувствуя какой-то подвох, Роднин расставил локти пошире и наклонился вперед. Волопасов, наоборот, принял расслабленную, почти умиротворенную позу. Если бы не пронзительный взгляд, можно было подумать, что он предпочел бы вздремнуть, вместо того чтобы заниматься пустопорожней болтовней.

– Для начала взгляни-ка туда, – предложил он, тыча большим пальцем на боковую стену кабинета.

Там висели четыре ватманских листа, приколотые к дубовой панели таким образом, что образовывали единое поле. Это была одна из тех знаменитых волопасовских схем, к которым генерал издавна питал пристрастие.

Он пользовался ими не потому, что опасался упустить из виду важные детали или забыть какие-то мелочи. Память у Волопасова была феноменальная. В юности он ради спортивного интереса заучивал наизусть целые страницы телефонных или технических справочников, а с годами только развил способность удерживать в мозгу превеликое множество разрозненных фактов, фамилий, названий, дат и цифр. Одна беда: эти первостепенные и второстепенные сведения представляли собой нечто вроде деталей мозаики, которые упорно не желали складываться в четкую картину. Чтобы упорядочить все это нагромождение деталей, Волопасову непременно требовалось разложить их по полочкам. Делал он это с помощью схем, одну из которых теперь изучал нацепивший очки Роднин. Комментарии генерала, вооружившегося указкой, были немногословными, но очень эмоциональными и емкими. Благодаря им Роднину открывались неизвестные ранее обстоятельства дела, находящегося у него на контроле. Дела государственной важности.

* * *

В центре схемы красовался портрет женщины, обозначенный тремя большими буквами МММ. Она не имела никакого отношения к афере Мавроди, но в чем-то перещеголяла братьев, ограбивших треть России. Женщину звали Маргаритой Марковной Морталюк, и на старой фотографии она мало походила на себя нынешнюю, хотя Роднин опознал ее мгновенно и безошибочно.

До того, как перевоплотиться в белокурую секс– бомбу, Морталюк была довольно серой мышкой. В неприметном скромном свитерке, с длинноватым носом, минимумом макияжа и максимумом бижутерии, безвкусной и дешевой на вид. Выражение лица – почти по-комсомольски одухотворенное, волосенки тщательно зализаны за уши, едва тронутые помадой губы плотно сжаты.

Самая подходящая внешность для бизнес-леди, сумевшей втереться в доверие ко многим министрам и членам правительств в СНГ. Общаясь с подчеркнуто скромной Морталюк, государственные мужи не опасались за свою репутацию. Беря у нее взятки, не волновались, что, провернув сомнительную сделку, эта женщина примется сорить деньгами, привлекая к себе внимание правоохранительных органов.

О количестве высокопоставленных чиновников, тем или иным способом сотрудничавших с Морталюк, можно было судить по портретной галерее на ватмане. От фото Леди М, подобно солнечным лучам на детском рисунке, тянулись во все стороны прочерченные красным фломастером линии. Стрелки указывали на знакомые всем физиономии, привлекшие пристальное внимание ФСБ. Разглядывая их, Роднин подумал, что этим деятелям не повезло в любом случае. Их подноготная будет изучена, проанализирована и зафиксирована в документах, после чего они попадут в секретную картотеку. И кто знает, чем это может обернуться для них в дальнейшем. Компроматы имеют обыкновение всплывать в самые неподходящие моменты. Они всплывают, а фигуранты тонут в ушатах выливающейся на них грязи.

Волопасов, закончивший обзорную лекцию, предупредил, что переходит к главному. По его словам, прокуратура, слишком долго и слишком часто закрывавшая глаза на проделки гражданки Морталюк, в ближайшем будущем должна была очнуться от спячки и взяться за дело так рьяно, что только клочки полетят по закоулочкам.

– От кого? – оживился Роднин.

– От проворовавшейся дерьмобратии, замаравшей не только себя, но и все вокруг, – ответил вернувшийся за стол Волопасов. – Но с Морталюк спрос особый. Во-первых, добраться до высокопоставленных шишек мы рассчитываем с помощью ее чистосердечных признаний. Она же у нас как та сорока: этому дала, этому дала… – Волопасов выразительно пошевелил пальцами, отсчитывающими воображаемые купюры. – Во-вторых, дамочка зарвалась. Знаешь, кому она перешла дорогу? Самому… – Генеральские глаза устремились к потолку. – И там, – для пущей убедительности Волопасов ткнул в потолок пальцем, – и там торопят нас с подготовкой материалов, которые лягут в основу громких уголовных дел. Вся надежда на тебя и твоих оперативников.

– Как обычно, – кивнул Роднин.

– Не как обычно, – возразил Волопасов. – Спрос на этот раз будет особый.

– Теперь понятно.

– Что тебе понятно?

– Понятно, почему мы копаемся в истории с пропавшими манекенщицами, – сказал Роднин. – Прежние аферы Морталюк нераскрываемы, поскольку участвовавшие в них персоны сделают все возможное, чтобы спустить дело на тормозах.