Пропаданец - Евгений Шепельский

«Выстрел» зарылся носом, вывернув на нас несколько бочек воды.

Я спустился на шканцы, поддерживая стенающего Франнога за локти. Ежели корабль почти неуправляем и в каждый миг грозит хлопнуться набок, пережидать негоду лучше на открытой палубе, чтобы в случае катастрофы не оказаться в ловушке каюты или трюма. Буруны сыплют брызгами, льет дождь, задувает ветер, однако все это можно перетерпеть в южных морях без особого ущерба для здоровья.

Я поймал обрезок рея, чудом не смытый за борт, и привязал к нему старика обрывком каната. Другой обрывок захлестнул вокруг мачты и соорудил из него скользящую петлю. Затем одну руку просунул в петлю, а другую – под обмотку деревяшки. Теперь мудрец, впавший в состояние, близкое к летаргии, был на привязи. Да и я не скользил по палубе. В общем, мы вчетвером (вместе с кваэром и моим Ктулху) надежно себя привязали.

Я очень редко молюсь богам. Я в них не особенно верю. То есть верю – но без того трусливого фанатизма, что свойствен святошам и кликушам. Несмотря на то, что я отчаянный трус, в глубине души я прекрасно сознаю, что человеку дана свобода воли – и никакие боги, молись им или нет, тебе не помогут. Сам, своими кривыми, растущими из задницы ручками ты должен ковать свое счастье.

Тем не менее, я помолился всем богам сразу. Затем улегся у мачты и стал ждать на море погоды, вспоминая всех женщин, с которыми меня сводила судьба.

Но, черт подери, почему я все время вспоминал Вандору?

* * *

Дураки вроде меня всегда обещают начать новую жизнь с понедельника. Я же модернизировал обещание, перед тем, как окончательно отрубиться от усталости, послав вселенной сигнал: мол, если уцелею в шторм, обязательно начну новую жизнь. Ну вот честно-честно-честно.

Врал, конечно. Как и тогда, когда был привязан к мачте.

Громкий треск и содрогание корпуса «Выстрела» вырвали меня из забытья. Я вскочил, словно ожгли крапивой, взмахнул руками и бросился к выходу из каюты.

Точнее – попытался вскочить, взмахнуть и броситься.

Не сложилось. Кисть левой руки рвануло болью, и я растянулся на палубе лицом вниз. В тот же миг с характерным деревянным стуком на мою спину упало бревно. Его конец больно приложился к затылку, затем бревно скатилось на доски, дернув почему-то за собой правую руку.

Ошалевший от потока событий, я попытался вскочить еще раз.

И снова растянулся носом вниз, чувствуя, что обе руки разведены в стороны и к чему-то привязаны!

Это… Это как же… Меня пленили? Но кто?

Лежа на просмоленных досках, я осторожно приоткрыл глаз…

– Да что за нахрен!

Во-первых, я был не в каюте, а на палубе, а во-вторых… Одна моя рука была по-прежнему привязана к мачте, а на второй… болталась тяжелая деревяшка!

О боги! Мудреца таки смыло за борт! Он мертв!

Сейчас кваэр остановит мое сердце…

– Мастер Ко-о-ов!

О боги! Мудрец таки жив!

А теперь скажите, боги, только скажите честно: что лучше?

– Олег! Друг Олег! – завывал где-то на палубе Франног. Завывал испуганно, почти рыдал. Но к его крикам по любому поводу я уже привык. Может, старик увидел крысу? Или защемил бороду в досках палубы?

Я с ворчанием сел на палубе, щурясь на свет. Погано мне было, как с похмелья: раскалывается голова, глаза слипаются, тошнит. Осторожно высвободился из промокших веревок, ногой откатил рей и только потом осмотрелся.

Было раннее утро. Лоскуты серых туч медленно уплывали к западу, сторонясь румяного солнца, которое уже начинало припекать (черт, я действительно умею красиво складывать слова, ну оцените: румяное солнце, лоскуты серых туч!). В воздухе висела редкая сетка тумана.

Стало быть, «Выстрелу» удалось пережить ураган. Мачта на месте, доски палубы – тоже, корабль вроде цел, неизвестно, правда, что делается в трюме. А что за треск меня разбудил? И какая напасть приключилась с Франногом?

– Ай-ай-ай! – заблеял тем временем старикашка. – Нам…! – Он употребил одно слово, которое прежде и я не очень-то старался пускать в ход.

Я хмыкнул, потом расхохотался. Встал, опираясь на мачту. Какое чудесное утро! Легкий, пока еще прохладный ветерок…

– Мы тонем, Олег! «Выстрел» выбросило на рифы!

– Тухлая каракатица!

Вы заметили, что я начал ругаться, как заправский морской волк? Погодите, я изображу еще: чертова барракуда! Семьдесят семь тысяч семьсот семь мертвых кашалотов! Нет, это, по-моему, уже перебор. Пусть будет – пять тысяч. Ох, девочки и мальчики, я вижу по вашим глазам – приключилась беда. Вы же снаружи и можете рассматривать «Титькион обширный» со всех боков, а я внутри – и не могу понять ситуацию… Но мне страшно! Вы уж поверьте, я мастер бояться. Дайте мне время – и я закачу вам истерику. (Вру. А может, и нет. Но все-таки брешу, как сивый мерин. Вообще – лучше не верьте мне, я то еще брехло.)

Что за ирония! Спастись от урагана, чтобы напороться на рифы. Боги, наверное, ухохатываются на небесах… Чтоб их всех пробрала икота!

Внезапно «Выстрел» дал резкий крен на левый борт. Скользкая палуба метнулась из-под ног, меня поволокло к фальшборту. Дорога была короткая и знакомая. Я не успел даже выставить руки, как с треском врезался в преграду. Лбом. От удара глаза сбежались в кучку, и слезы брызнули из них, мешая видеть. Я зарычал и дернулся, порываясь встать, но первая попытка не удалась. Не удалась и вторая: ноги отказывались слушать хозяина. Где-то в стороне что-то невразумительное блеял старый бородатый козел.

Оставив на время попытки подняться, я решил передохнуть, гадая при этом, сколько времени «Выстрел» удержится на плаву. Впрочем, он мог спокойно осесть на рифы и сидеть на них сиднем до первого шторма. В этом случае лихорадочная торопливость была ни к чему. Однако я хорошо помнил о своем проклятии, и потому готовился к худшему.

– Олег! Мой дорогой друг! – взывал Франног непонятно откуда, словно бы из трюма. – Не бросай старика, помоги!

– Ведите себя достойно, мудрец! – рявкнул я. Крепко вцепился в планшир, подтягивая свое тело. (Мимоходом заметил волнистую трещину в досках фальшборта. Уж не от удара лбом ли? Ну вот, а кто позавчера хвастал Франногу, что может пробить головой стену каюты?) Утвердившись на ногах, я огляделся. Кажись, пока я поднимался, корабль накренился еще сильней. Чтобы не выпасть за борт, приходилось держаться за планшир и опираться на него ягодицами.

Очевидно, «Выстрел» здорово пропорол днище о подводные камни. Оставались считанные минуты, потом он уляжется набок, а там… Или утонет, что совсем плохо, или застрянет на рифах, что предпочтительней – надо ведь достроить плот! Черт, куда вчера подевался обрезок пилы? Проклятый вэйрок спутал все карты!

– Олег, друг мой! Помоги, я сейчас упаду!

Крики доносились с бака. Однако никакого мудреца я там не увидел.