По дороге в легенду - Лев Кругликов

Уже проваливаясь в сон, я почувствовала, как теплая, почти горячая ладонь д’эссайна медленно и осторожно перебирает мои мокрые после купания волосы. Нежность? Честно говоря, не думала, что они на такое способны... Хотя... Если подумать, то и Танцующие с лезвиями не способны на ярко выраженные эмоции, а от моего взрывного характера шарахалось немалое количество народу.

«Лесс, перестань размышлять так активно! Спать!»

Я даже возмутиться не успела, как этот паразит усыпил меня окончательно...

Ты видишь вампира? И я нет. А он есть.

Самая популярная последняя фраза охотников за вампирами

Сидхе спала, я же совсем не чувствовал себя уставшим. Все так, как и рассказали мне Шепчущие. Сила. Много-много силы. Человеческие возможности, возможности рядового д’эссайна... Тлен и прах. Я – последний из активных д’эссайнов этого мира, и этим все сказано. Если я умру – на несколько ближайших тысячелетий спокойный сон всем гарантирован. Шепчущие просто так не смогут возродиться. Разве что вернется кто-то из Тех, Кто Ушел...

Но это вряд ли и, скорее всего, относится к разряду чудес мирового масштаба. К сожалению, Танцующие не дали мне узнать все новости, но было что-то в общении, что меня откровенно настораживало. Понять бы еще что.

Так. Успокоиться. И еще раз, для себя, по пунктам.

Первое. Я – последний из живых д’эссайнов. Совсем. Соответственно на мне действительно д’фра, «проклятие самого сильного д’эссайна». То есть могу победить в армрестлинге тролля, не спать трое-четверо суток и прочее подобное «счастье» вроде слабой эмпатии, способностей повелевать некоторыми видами чудовищ... Много всего. Из минусов – невозможность полной маскировки: рубиново-красные волосы длиной «чуть ниже спины» в сочетании с красной радужкой не спрячешь никаким заклинанием и никаким париком. Кроме того – опытный маг вычислит меня по ауре моментально. Этакая черная дыра, засасывающая в себя ману. Кроме того – специфический «след», который может уловить специалист. Пусть недостаточно сильный, чтобы указать мое убежище, но с точностью до пары десятков километров меня найти можно. И опять-таки куча мелочей, в которые меня не посвятили.

Второе. То, что вчера ко мне заявился Дрейк, означает, что прежние уговоры, скорее всего, все еще в силе. Нет, это нестрашно, вот только все материалы, естественно, остались в моей лаборатории. Которая стараниями некоего сидхе, коего я вчера имел счастье лицезреть, для меня совершенно недоступна. Ну... почти, но это дела не меняет.

Третье. Сидхе взяли себе слишком много власти. Охотиться на меня в наземном Иррестане, который издревле был нейтральной территорией,– это беспредел. Так как они даже не боялись обиды гномов – мне жаль коротышек. Надеюсь, что Дрейк расскажет мне, в чем тут дело.

Четвертое, и самое приятное. Душа одной из Танцующих попала ко мне в кристалл. Это, конечно, не вся боевая тройка, но тоже очень и очень неплохо. Всего и делов-то, что забрать у несчастной все ее знания. Так что я смогу не мучить Алессьер допросами об удачном пути в Столицу сидхе.

Алессьер... Я вынырнул из своих размышлений. Девушка спала, вытянувшись на кровати, и выглядела она при этом беззащитной, как ребенок. А еще она напоминала степную кошку-хищницу, которую невозможно застать врасплох. Хищницу... Алессьер-хищница. Алессьер-отступница... Ей идет. Смертельно опасная, удивительно красивая... И совершенно безобидная для нетребовательного взгляда, только при всем при этом умудряется преподносить ежедневные сюрпризы.

Я прилег на кровать рядом с Лесс, аккуратно, чтобы не потревожить ее сна. Рефлексы – они и во сне рефлексы. Затем я выудил из кармана медальон, который едва не забыл в ее старой комнате. Покрутил его кругляшок между пальцами – и повесил ей на шею. Действительно хорошо получилось... Мифрил, крошки адаманта, серебро и немного стали – а как их сочетание оттеняет ее бледную кожу! Думаю, что, когда она придет в себя, смотреться подвеска будет еще лучше. Звездочку, которую повесил ей на шею незадачливый искатель приключений, я трогать не стал. Я не смог бы снять ее незаметно и не был уверен, что вправе это делать.

Я взял ее за руку, согревая чуть подмерзшие длинные и тонкие пальцы в своей ладони. Поцеловал их – слабо-слабо, чувствуя губами вкус целебного настоя и ее кожи. Казалось, время остановилось, пока я лежал рядом, слушая постепенно крепнущее дыхание девушки.

Так прошел целый час вынужденной дремоты, пока рука наконец-то не зажила. Не полностью, конечно, нервные окончания откровенно барахлили, но мышцы успели срастись, да и пальцы шевелились нормально. Можно покинуть Лесс, благо в моей защите сейчас она нуждается лишь постольку-поскольку, и отправиться на поиски вампира. Мне нужно прояснить некоторые моменты наших с ним взаимоотношений, для того чтобы не возникло некоторых непредвиденных обеими сторонами обстоятельств.[9]Я встал с кровати и, затворив дверь на засов, покинул номер. Через окно.

Довольно неторопливо я вылез на крышу, практически не опасаясь, что меня кто-либо заметит. Жители Иррестана-наземного редко смотрят вверх, и этим они в корне отличаются от жителей Иррестана-подземного, которые предпочтут лишний раз взглянуть на потолок, чтобы убедиться в прочности креплений, чтобы не быть заваленными камнями, когда выяснится, что крепления были недостаточно хороши. Наземники же делают деньги, а когда делаешь деньги, особенно большие, смотреть вверх некогда. Даже если ты их делаешь, охраняя умника, который делает Очень Большие Деньги.

Дело в том, что каждая крыша в Иррестане – это не только произведение зодческого искусства. Да, все «простые», двускатные и односкатные, стремились украсить черепичной мозаикой – что уж говорить о крышах домов более зажиточных жителей? И при всем при том каждая крыша – это еще и защита от чего угодно.

Катавасия, которая началась после смерти Равена, по крайней мере в мои времена, никак не могла прекратиться. Регулярно горы трясло, иногда в город «на огонек» заглядывали различные чудовища, да и вообще – мало ли что? Поэтому безнаказанно залезть на крышу мог лишь хозяин дома и те, кому он это разрешит. Да и вообще, городская система защиты от воздушных нападений по праву считалась лучшей...

Наверное, поэтому никто и не описывал прелести утреннего Иррестана – когда гаснут последние газовые фонари и восходящее солнце постепенно дарует свои лучи причудливо раскрашенным домам, отражаясь от флюгеров и блестящей черепицы. Никто и никогда не сравнивал этот город со спящей древней черепахой, панцирь которой служит палитрой безумному художнику. Никому гномы не отрубали ноги по самые уши за всякие дурацкие метафоры...

Я огляделся. Крыша больше походила на шатер, сложенный из черепичных многоугольников, причем так, что не было двух соседей одного цвета. От сочетания цветов рябило в глазах, настолько, что дальше идти пришлось, полагаясь на слух и запах. Я неторопливо прошелся по крыше, чутьем угадывая опасные плиты. След вел наверх, а еще откровенно разило магией, пусть и умело скрытой, но оттого не менее мощной. Хорошо, когда мана у тебя в крови,– это позволяет замечать много чего... незаметного.