Большой босс для крошки Сони - Екатерина Антонова

такси, затем покинула дом дотошного босса, до последнего пытаясь не разрыдаться. Но глядя в окно машины на просыпающийся город, не сдержалась и почувствовала, как теплые слезы текут по щекам. Она ведь и правда полюбила.

Пустая квартира встретила девушку тишиной и духотой. Приняв душ, секунда за секундой старалась запечатать внутри одиночество и боль. Убралась, стараясь оставить квартиру как можно более пустынной и безжизненной. Подарок родителей. Который планировала вернуть, как только решит проблему с новым жильем. Снимать? Дорого. Но оставаться здесь Соня не могла. Понимала, что своими руками испортила первые нормальные отношения в своей жизни. Ну и куда ее тянет постоянно? Какой свободы она так жаждет? Вот же, мужчина, готовый отдать ей всего себя. Нужно было лишь протянуть руку. Тоска трансформировалась в злость, затем снова накатывала, вызывая желание исчезнуть.

К вечеру состояние достигло апогея. Девушка лежала на кровати, просто глядя в приоткрытое окно. Не было сил даже дышать. Слезы все за день выплакала. Телефон предательски молчал, лишь мигая крошечной красной кнопкой. Как теперь работать под началом Попова? Их отношения напомнили яркий мгновенно вспыхнувший пожар, который угас так же быстро. Но почему тогда на сердце так тяжело? Словно кусок вырвали и выкинули в бездну. Закрыв глаза, Соня провалилась в тяжелый сон. То и дело просыпаясь, искала рядом Попова. Размеренное хрюканье Кекса больше не сопровождало повсюду. Вроде бы, такая незаметная деталь, но как быстро привыкла к вездесущему бульдогу.

Обняв себя руками, подтянула ноги к груди в надежде немного укрыться от наступающего холода. Но он шел изнутри, из хрупкой души, которая разбилась на тысячи осколков. Проснувшись в четыре утра, Соня залезла в ванную на автопилоте и провалялась в горячей воде, пока та окончательно не остыла. Она гнала мысли о дотошном боссе и о том, что скажет при встрече. Просто поздоровается? А сможет ли? Помыв голову, девушка сварила крепкий кофе. Сидя в одиночестве за круглым обеденным столом, понимала, что должна помочь себе сама. Все вернулось на круги своя, кроме одного: в груди теперь зияла огромная кровавая дыра.

После кофе Соня долго выбирала подходящий наряд. Взгляд упал на вещи, в которых была в тот самый день, когда Попов только пришел к ним в компанию. Руки сами отшвырнули их в угол, а из глаз потекли слезы. Она начала перебирать платья, юбки, блузки и почти каждая из них напоминала о дотошном боссе. Их первый раз в клубе, затем в его кабинете, на тренинге, в туалете – все это душило Соню, не давая хотя бы немного прийти в себя. Она вся была пропитана им, несла в себе энергетику Дмитрия. Что же теперь делать? Будильник оповестил о том, что пора просыпаться. Но Соня уже была почти собрана. Осталось найти хоть что-то, что не отметил собой Попов.

Залезла в шкаф и стала вытаскивать одежду, которую носила еще в университете. В самом углу шкафа были в кучу свалены те самые кожаные брюки и майка, в которых ее чуть не изнасиловали. А потом выставили виноватой. Почему не сожгла, не выбросила? Возможно потому, что эти события все еще были частью Сони. И избавиться от них было бы символично только в случае, если бы она полностью победила свое прошлое. Ладно. Надев старые рваные джинсы и легкую блузку с рюшами, убрала волосы в пучок, затем слегка накрасилась. Именно сейчас ей отчаянно была нужна Света. Но было бы эгоистично просить ее приютить Соню, пока та ищет новые точки опоры.

Выталкивая из головы образ босса, воспоминания, которые быстро из прекрасных превратились в отравляющие, девушка соображала, что делать дальше. Несмотря на душевную боль, которую ощущала всем телом, понимала, что назрело время для перемен. Надев аккуратные открытые босоножки, подцепив пальцами небольшую коричневую сумочку, Соня направилась на остановку. Шла, стараясь смотреть под ноги, чтобы снова не попасть во власть боли потери. Автобус приехал быстро. Шагая от остановки к офису, Соня все четче ощущала, что нуждается в отдыхе, смене обстановки, да в чем угодно. Лишь бы быть сейчас подальше от него.

Пройдя мимо ресепшена, приложила пропуск к турникету. Громкий писк и красный крест на небольшом экранчике. Что такое? Еще раз – эффект тот же. Вокруг почти никого не было, Соня подошла к девушке-секретарю.

– Привет, Лан. А что с моим пропуском?

Жгучая брюнетка что-то искала в компьютере, затем начала быстро-быстро моргать. Ее взгляд сильно не понравился Соне.

– Сонь, тебе вот передали вечером в пятницу. Ты уже ушла… – Лана виновато потупилась, протягивая красную папку.

В их компании это значило лишь одно.

– Тебя уволили. Мне жаль.

Глава 25

Как только дверь за Соней закрылась, Попов ощутил пустоту, ползущую по его жилищу. Слова девушки здорово кольнули в самое больное место.

«Такой же, как все»

Милая подчиненная быстро наполнила холостяцкую берлогу теплом и уютом. Сама того не понимая, вдохнула счастье в душу самого босса. И жестоко отняла одним-единственным поступком. Дмитрию захотелось разнести весь дом в щепки, но мужчина сдержался. Вылив остатки кофе в раковину, помыл посуду. Мысли раз за разом возвращались к Соне. Если бы попросила прощения, решилась все объяснить, поверил бы? Вопрос доверия стоял остро на протяжении всей жизни Попова.

Его мама всегда учила доверять, пока не доказано обратное. По факту, это сообщение ничего не значит. Но от мысли, что Соню касался другой, Дмитрий терял голову. Сказала же, что между ней и гитаристом ничего нет. Должен был удержать, извиниться и сгладить конфликт. Но не смог. Потому что ему больно, очень больно. Впервые за тридцать два года своей жизни Попов чувствовал столь опустошающую ревность. В вопросах, касающихся Сони, не мог быть объективным, сдержанным. Черт! Набрав номер Жени, стал ждать ответа.

– Попов, какого хрена в такую рань трезвонишь? – спросил друг, – случилось чего?

– Много чего, – хмыкнул Дмитрий, – предлагаю сегодня гульнуть.

– С утра?

– После обеда, пару дел нужно сделать.

Да, он планировал напиться. До беспамятства. Все это время Кекс с осуждением глядел на хозяина. На прогулке собака постоянно норовила сорваться с поводка.

– Я понимаю, что ты скучаешь по ней, – сказал Дмитрий, пытаясь увлечь собаку