Приручение зверя. Новая Лолита - Эмили Магуайр

— Это ты можешь сам сказать. Это ведь ты каждый вечер возвращаешься домой, к полноценным любовным отношениям.

Они снова погрузились в молчание. Сара сначала хотела выложить все сразу, но Джейми был настолько расстроен новостью, что у нее есть кто-то другой... она подумала, что если скажет ему, кто именно этот другой, то он совсем с ума сойдет. Кроме того, непохоже было на то, чтобы ее отношения с Дэниелом развивались быстро. Если все будет и дальше так продолжаться, то, прежде чем он займется с ней сексом, пройдет сто лет. Сара решила, что публичное провозглашение Дэниела Карра любовью всей ее жизни может подождать, хотя бы пока он не преодолеет себя и не трахнет ее.

Пока длилось молчание, Джейми одевался, а Сара сидела на полу и наблюдала. Когда он сел на диван, чтобы завязать шнурки, она встала на колени и стала целовать его предплечья и руки. Он отмахивался и хихикал, а она завязала ему шнурки, пока он гладил ее по волосам.

— Ну, — сказал он, взяв обе ее руки в свои, — кто же этот удивительный счастливчик?

Черт. Ее план не говорить ему строился на том, что он не спросит. Она не могла, просто не могла ему солгать. Черт.

— Я тебя с ним скоро познакомлю. Честно.

— Ага, здорово будет. — Джейми поднес ее руки ко рту и поцеловал каждую по очереди. — Как его зовут?

Черт. Черт. Черт. Сара прокашлялась.

— Дэниел.

Секунду Джейми молчал. Сара отчаянно надеялась, что он не вспомнит, не проследит связь. Она задерживала дыхание, пока он снова не заговорил.

— Дэниел, и как фамилия?

Сара села рядом с ним на диван и подняла его руки повыше, так, чтобы он обнимал ее за плечи. Своей рукой она обняла его за талию и прижалась теснее.

— Карр, — тихо сказала она.

Еще одна долгая безвоздушная пауза. Потом:

— Я полагаю, Карр — фамилия довольно распространенная, но все-таки это неприятное совпадение.

— Джейми, — Сара попробовала имя на вкус, когда произносила его. Оно было соленым. — Это не совпадение.

Рука, лежащая на ее плечах, напряглась. Как будто он всю жизнь собирается так просидеть. Сара была так тесно прижата к нему, что не могла повернуть голову, чтобы увидеть его лицо. Но она могла представить его, застывшее и жесткое, как все его тело.

— Сара, — сказал Джейми; его бицепс, прижатый к шее Сары, подрагивал. — Скажи мне, что это была шутка.

— Он вернулся ко мне. — Саре казалось, что она выпила глоток морской воды. От соли во рту и в глотке ей стало нехорошо. Ей хотелось увидеть его лицо. Она вспомнила о том, что почувствовала, когда Дэниел показал ей фотографии, на которые он дрочил восемь лет. Она задумалась, стоит ли такой жалкий мерзкий извращенец того, чтобы разбивать сердце Джейми. Но вопрос о том, стоит или не стоит, не ставился — просто это было так.

Джейми снял руку с ее плеч. Он встал, подошел к окну и разбил его кулаком. Стекло было старым и грязным; оно разбилось на жуткого вида осколки, и каждый был достаточно велик, чтобы пронзить сердце человека. Джейми подобрал свою куртку и завернул в нее кровоточащую руку. Потом он взял со столика ключи и кошелек и пошел к двери.

После того как Джейми разбил окно Сары, он вернулся домой и поссорился с Шелли. Она задала ему совершенно разумный вопрос о том, что случилось с его рукой, но, даже зная, что вопрос совершенно разумен, Джейми просто не мог ответить на него разумно. Он огрызнулся на нее, чтобы она прекратила приставать к нему с вопросами. Сказал, ему до смерти надоело, что она постоянно донимает его и смотрит на него с подозрением. Сказал, что то, что они женаты, — еще не причина рассказывать ей, что он делает каждую секунду своей жизни. Атака — лучшая форма защиты.

Шелли указала на то, что вопрос, почему он залил кровью весь пол в кухне, вряд ли можно считать назойливым. Сказала, что она не хочет знать, что он делал каждую секунду, а только, что он делал, когда порезался. Джейми выругался и выскочил на двор.

Невозможно победить в споре, когда знаешь, что не прав. Невозможно сказать доброй, заботливой, бесконечно терпеливой жене, что ты весь в крови из-за женщины, которую обожаешь, женщины, более драгоценной для тебя, чем твоя плоть и кровь, что ты потратил всю жизнь на попытки сделать эту женщину счастливой, а она любит другого. Как он может сказать Шелли, что хочет умереть оттого, что Сара любит другого так же сильно, как Джейми любит Сару? И не просто какого-то другого мужчину. Сара любит жестокого преступника-садиста, умеющего манипулировать людьми. Сара любит человека, который нанес ей такой ущерб, который Джейми пытался исправить на протяжении последних восьми лет.

Примерно через час Шелли вышла к нему. Она села рядом с ним и развязала его неловко перебинтованную руку.

— Не думаю, что придется зашивать, — сказала она, дотрагиваясь кончиками пальцев до извилистой линии засохшей крови. — Кровь больше не идет.

— Извини, — сказал Джейми. — Я был у Сары.

— Я знаю. Она звонила.

У него сжались мышцы живота.

— Что она?..

— Спрашивала, нормально ли ты добрался домой. Она за тебя беспокоилась.

Сара беспокоилась за него. Ну, это было уже что-то, не так ли? Немного, но уже не безразличие, которое, как он вообразил, она испытывает к нему.

— Что случилось? Она сказала, что у вас вышел спор.

Сара сказала, что у вас вышел спор. Интересный взгляд на вещи. Спор. Что предполагает существование различия во мнениях, возможность выражения точек зрения и обсуждения решений. Назвать это спором — значит уменьшить, предположить, что в этом можно разобраться, это можно преодолеть. Сара и Джейми просто поспорили.

— Расскажи мне, пожалуйста.

— Ну, дело в том, что... она видится с этим типом, и он... он с ней плохо обращается.

— Ну и что? Сара всегда встречается с какими-то неудачниками.

— Это совсем другое, — сказал Джейми, стараясь не плакать. — Он делает ей больно.

— Ох, — Шелли погладила руку Джейми, осторожно, избегая прикасаться к порезу. — То есть физически больно?

Джейми не знал, как рассказать о синяках Сары. Он мог бы описать их в малейших подробностях, но тогда Шелли спросит, откуда он знает, и вряд ли он сможет ответить ей, что сегодня трахался с Сарой три часа и каждый раз, когда чувствовал, что сейчас кончит, менял положение так, чтобы ему было видно ее искусанные бедра. Так что, в то время как Сара не могла кончить, думая о мужчине, который сделал с ней это, Джейми отсрочивал свой оргазм, думая о нем же.

— Она вся в синяках, — сказал он.

— В синяках? Черт. Не представляю, чтобы Сара такое терпела. Что она сама говорит об этом?

— Говорит, что любит его, — Джейми заплакал.