Золушка вне правил - Ольга Шах

особо долгими, в основном сопровождались мучительными размышлениями на тему - зачем меня так срочно захотел видеть дорогой "племянник"? И извечный женский вопрос - что надеть?

Понятно, что теплое дорожное платье обязательно по сезону, а ещё? Скромное платьице вдовицы, пожалуй, надо. И одно домашнее, лёгкое. Я его сшила перед Рождеством, простое платье из бирюзового шелка. К моей внешности этот цвет подходил больше, чем общепринятые пастельные тона утренних туалетов. Эх, не успела я дошить до конца то нарядное платье из бронзовой тафты! Хотя чье я там воображение потрясать собиралась? Но самолюбию льстило бы. Выберу подходящие украшения из шкатулки Ленни, и я готова. Главное, пижаму не забыть! И тапки теплые. Я ещё помню ту "теплую" ночёвку в поместье барона.

Загрузившись по максимуму провиантом в дорогу, с расчетом кормить и кучера, и высчитав, что приедем мы поздно вечером и нас могут просто не покормить, с их- то гостеприимством!, мы наконец отбыли. Описывать дорогу особо нечего, останавливались мы только один раз, кучер кормил лошадок, да перекусили сами. Благо, небольшая печурка в дормезе позволила согреть маленький чайник.

И, пардон за интимные подробности, сбегали по очереди за карету. Поелику до кустиков пресловутых по сугробам было весьма проблематично добраться. Кучер сидел в этот момент, как вкопанный, боясь не то что голову повернуть, но и вздохнуть не к месту. Но дорога была совершенно пуста. Если летом, весной и осенью здесь сновали крестьянские подводы из поместья, то зимой жизнь замирала. Изредка только проезжал кто- то из деревеньки в другую, или, по крайней важности дела, в большое поместье. Поэтому ничто не мешало мне дремать, либо наслаждаться видом заснеженных полей, залитых голубоватым, призрачным светом появившейся луны.

Как я и предполагала, приехали мы поздно. Но нас ждали, подхватили наши вещи и пригласили на второй этаж, в хозяйское крыло. Но покои мне отвели, слава Богу, не предыдущей хозяйки, а через пару комнат. Хотя свет из- под двери тех покоев пробивался, то есть там кто- то жил. Провожавший меня управляющий Франц пояснил, что там расположился старший брат хозяина с женой, приехавший погостить. Да и пусть их, меня это мало касается. Франц пообещал, что сейчас мне все предоставят - и ужин, и ванну и удалился.

Экономку Анну в этот раз я не видела, сновали только местные слуги, да Ульрика раскладывала наши вещи по местам - мои платья убирала в шкаф, свои вещи - а тумбочку в небольшой комнатке, где полагалось спать горничной. Приняв горячую ванну, что было совсем не лишним после длительной зимней поездки, и поужинав тем, что нам принесли из местной кухни, я переоделась в любимую пижамку, краем глаза отметив, что и Уля щеголяет в такой же, я устроилась в большой кровати, укрывшись теплым одеялом. В камине ещё потрескивали дрова, распространяя тепло по всей комнате. В общем, никакого сравнения с первым визитом сюда.

Под эти умиротворяющие мысли я и уплыла в царство Морфея. Пока мой безмятежный сон не был прерван истошным женским криком, к которому примешивалось какое- то, похожее на звериное, рычание. Кричала женщина, причем было понятно, что её прямо сейчас будут убивать.

НЕСКОЛЬКИМИ ЧАСАМИ РАНЕЕ, В ПОМЕСТЬЕ

Франц озабоченно метался по этажам, вот- вот должен приехать хозяин с гостями, да и вдовствующая баронесса тоже приедет, но она, вероятно, только поздно вечером, а проклятая экономка как сквозь землю провалилась. Поймав на одном из этажей старшую горничную Тильду, срочно повысил ее в должности, поручив обеспечить достойный прием гостей. Тильда чваниться не стала и умчалась выполнять порученное.

Анну он обнаружил часа через два, она сидела в одной из служебных каморок, уставившись в одну точку, покачиваясь и что- то беззвучно шепча. Окликнув ее несколько раз с раздражением, он велел ей приступить к своим обязанностям. Ещё мельком подумал, что надо бы сказать лекарю поместья, чтобы дал каких- либо отваров Анне, что ли… последнее время она частенько становилась вот такой странной. А пока ему некогда обращать внимание на такие вот мерехлюндии.

***

Нельзя сказать, что я не испугалась. Струсила, конечно. Я села в постели, нашаривая ногой тапочки, но не вставала, ожидая хлопанья дверей, шума голосов, но все было тихо. Потом я сообразила, что служебное крыло, где спят слуги, далеко, а хозяин со своим гостем, возможно, ещё находятся в кабинете или где- то достаточно далеко отсюда. Поскольку в камине ещё вспыхивали искрами угли, то прошло не так и много времени, сейчас примерно часов двенадцать пополуночи.

Крик повторился и я решилась. Схватив в качестве оружия каминную кочергу, я сделала шаг по направлению к двери. Из своей комнатки выглянула испуганная Ульрика, увидев, что я пошла в коридор, тоже двинулась следом. Очевидно, оставаться одной в комнате ей было страшнее.

Не помню, как я пролетела эти с десяток - другой метров, отделяющий мою комнату от покоев баронесс Нойфель, волоча за собой тяжеленую кочергу. Пробежав коридор и пустую гостиную баронессы, я ворвалась в спальню, мельком подумав, хороша я буду, если это всего лишь милые семейные ролевые игры. Мда, игры были, но нельзя сказать, что они милые и семейные.

По широкой кровати, путаясь в длинной сорочке, козой скакала молодая девчонка, кидаясь подушками в наступавшую на нее экономку. По всей комнате летали пух и перья, осыпая все пространство белым "снегом". Только сейчас я увидела в руке Анны длинный кухонный нож. Ого, это уже серьезно и опасно! Да и саму экономку я опознала с трудом. Нет, все то же строгое, аккуратное платье, не менее строгий чепец на голове… но вот лицо… в глазах у той горело пламя, рот странно кривился, из- за чего казалось, что ощерилась в косой улыбке, она размахивала ножом, пытаясь отмести от себя подушки. На губах у нее выступила кровавая пена, видимо, прикусила язык или щеку, и она что- то выкрикивала неразборчивое. Я расслышала только "моя девочка" и "никто не займет твое место". И это звериное рычание исходило от нее. Безумная, что ли?

Но рассуждать было некогда, я тоже могла не понравиться экономике, посему я, не мучаясь угрызениями совести и статьями УК о самообороне, подняла двумя руками тяжёлую кочергу и со всей дури влепила ей сзади по спине и голове. По голове пришлось, очевидно, вскользь, иначе убила бы ее, а так основной удар пришелся на спину. Она как- то странно крякнула, повернулась вокруг себя и рухнула навзничь на пол.

Девчонка в этот момент завизжала особенно пронзительно