Царские врата - Александр Трапезников

— Нам чай, Машенька, — произнес хозяин, поднимаясь из-за широкого стола, и пожимая каждому из нас руку: — Или кофе желаете?

Ничего такого особенно страшного в его облике не было, если не считать небольшого шрама над правой бровью; лицо худощавое, скуластое, на лбу несколько глубоких, прорезающих морщин; рост средний, чувствуется физическая крепость, жилистость; на вид лет пятьдесят, а глаза какие-то молодые, далеко не подозрительные или враждебные, наоборот, слегка веселые и лукавые. Словом, клеймо каторжанина на челе отсутствует, чему я был в немалой степени удивлен, настроенный Мишаней на иной образ. А больше всего меня поразили соседствующие рядом на стене, над головой хозяина, портрет президента Путина и икона Сергия Радонежского. Странное сочетание да еще в таком месте. Высший государственный деятель и свято- духовный окормилец России в кабинете криминального авторитета Филиппа Даниловича Котюкова. Но мне показалось, что они присутствуют здесь далеко не случайно. Кстати, Павла тоже заинтриговало сие обстоятельство, а Котиков, перехватив его взгляд, тотчас же пояснил, будто ему приходилось делать это не раз:

— Ничего удивительного, в принципе, тут нет. Оба оказались в трудное для России время на нужном месте. Один подвигнул войска на святую брань, другой выводит страну из тупика, куда её загнали коммунисты и демократы. А главное у обоих — в национальном освобождении. Духом и делом. Путин — это вам не пьяный Ельцин, тот костолом, натворил дел, чертяка, хотя посыл у него был, в общем-то верным, по другому только надо было; а этот ведет корабль осторожно, медленно — кругом ведь мели, — но правильно. Ему сейчас трудно, помогать надо, а демшиза и теперь палки в колеса толкает, потоку что боится: а вдруг он начнет им шкуру подпаливать? Со временем и начнет, не сомневайтесь. Да я сам готов опять в тюрьму сесть, лишь бы порядок был. Беспредел никому не нужен, ни на воле, ни в зоне. Вы как считаете?

— Согласен, — кивнул Павел, потому что вопрос был задан именно ему. Заболотный уже расположился за низеньким столиком в кресле, я продолжал стоять в сторонке. Котюков изучал Павла, наверное, он был неплохим психологом. Да это и естественно: с его-то жизненной школой! Многое зависит от первого впечатления, поведения человека, его жестов, взглядов. Даже то, как он держит руки, смеется или чешет нос.

— Мне о вас Миша рассказывал, а потом и атаман Колдобин, — продолжил Котюков. — Я и сам навел кое-какие справки, признаюсь честно. Без этого нельзя. Много чужаков ходит, к церкви примазываются. Выгодно — и там тоже деньги большие крутятся. Каждый норовит и себе кусочек от того пирога отщипнуть. Некоторые иерархи такие себе хоромы выстроили — закачаешься! Под рясой, как братва базарная, золотые цепи толщиной в палец носят. Куют зелень, как могут, изо всех сил, словно спешат отчитаться. Перед кем? Папой Римским? А посмотрите, что в деревнях, в простых приходах делается? Нужда, бедность, на свечи денег не хватает, хуже только церковные мыши живут. Я ведь езжу по стране, знаю. У меня духовник под Тулой. Сельские священники последнее отдадут, чтобы поддержать жизнь в храме. Чтобы теплилась лампада. Честь им и хвала, поклон низкий. Вот кому помогать-то надо в первую очередь.

— А куда ж Патриарх-то смотрит? — вставил Заболотный. — Чай, не глухой, не слепой, слышит стоны, видит дыры в оградах? Аль от других забот голова трещит?

— Ну, ты особенно святителя Алексия не задевай, — хмуро отозвался Котюков. — Он тоже такое кормило в руках держит, что не позавидуешь. Раздрай и в церкви идет, всегда шел, снаружи и изнутри точат, а он управляется, подводные течения обходит. Твердо стоит за веру, отрицать нечего. Господь его на это место призвал, так тому и быть. Ему не легче, чем президенту. Путин и Алексий — нам еще благодарить Бога надо, что они есть. Но людей у них у обоих мало. Я имею в виду, из ближнего окружения. У Патриарха за спиной скрытые паписты и выкресты маячат, а президенту вся ельцинская команда досталась, семейка его за руки держит, не сразу стряхнешь. Ничего, Сталин тоже постепенно во власть входил. И при нем, между прочим, храмы стали открываться, не забывайте об этом. А то всё долдонят: тиран, тиран! — а после его смерти лишь пара сапог и шинель осталась, себе ничего не брал. А какую державу создал!.. Кстати, — вновь обратился он к Павлу. — А мы ведь с вами уже встречались, мимолетно правда, год назад, на корабле у Игнатова. Там какой-то праздник отмечали, народу много было, но я вас запомнил. У меня память на лица хорошая. Вы молчали, молчали, а потом ввязались в спор и сказали, кажется, что величие России в том, что она никогда не полагалась на насилие, а строилась на духовных началах русского народа — и ими подчиняла себе другие территории и племена, заставляя служить не за страх, а за. совесть. Мне запали эти слова.

— Верно, припоминаю, — подхватил Павел. — Речь тогда шла о расчленении России, Советского Союза, как угодно назовите. Разрушив Державу, был уничтожен и оплот вселенского мира и равновесия. Что мы сейчас и наблюдаем. Только это не моя мысль, а Ильина. Он еще сколько лет назад написал, что русский человек всегда удивлялся другим народам, которые добродушно с ним уживаются и ненавидел лишь вторгающихся поработителей. Потому что свободу духа ценит выше формальной правовой свободы. Есть разница? Есть. Права человека теперь поставлены во главу угла, будто это высшая истина. Но хитрецы лукаво пропускают между этими двумя словами третье, понятное, как пароль, своим: права западного человека. Из «золотого миллиарда». У других народов прав нет и не будет. И главное — не будет свободы духа. А где право государства, которое обязано себя защищать? Нет, для них право человека выше, значит, предательство им своей родины можно оправдать и даже приветствовать. Вот в результате поголовной измены и образовались на карте такие страны, как Грузия, Армения, Молдавия, которые в свое время именно Россия спасла от полного уничтожения Османской империей. Как Эстонию и Латвию — от немцев. А государства Казахстан и вовсе никогда в природе не было. Но все эти территории долго в независимости не пробудут. Они не поняли, что истинная Россия есть страна милости, а не ненависти. И теперь к ним придет американский сержант с ракетой на плече и биотуалетом за спиной.

— Да уж, без биотуалета их хваленые рейнджеры никуда носа не сунут, — засмеялся Котюков. — А теперь их еще долго поносить будет, прежде чем очухаются. Я имею в виду небоскребы эти, в которые «Боинги» врезались. Люди, конечно, не виноваты, но чувствую, что тут сработал какой-то хитроумнейший механизм, дьявольская игра, вроде того, чтобы подбросить себе из рукава козырного туза. Теперь можно будет насаждать «мировой порядок» самыми ускоренными темпами. Бомбить в ответ кого угодно, любую страну. Хоть Белоруссию, давно на Лукашенко зубы точат. А конечная цель- Россия. Ракетами, разумеется, побоятся, а вот выбить из под ног русского человека опору, то есть Православие — на это все силы кинут. Да об этой Бзежинский так прямо и заявил в Вашингтоне. Главный враг — Православие.

Секретарша уже принесла нам на подносе чай с разными сладостями, мы сидели в креслах вокруг низкого столика. Меня Котюков удивлял живостью своего ума и простотой в общении. Даже не скажешь, что это бывший «сиделец». Наверное, Павел подумал о том же, поскольку хозяин кабинета усмешливо спросил: