Драконы космического флота - Татьяна Михаль

В следующий миг мне кажется, я сейчас умру, и внезапно всё проходит, словно кто-то просто вырубает эту музыку боли внутри меня.

Я не верю, что всё прошло. Лежу в позе эмбриона и моё тело, ощутив страшные муки, всё ещё вздрагивает и напряжено в ожидании новых порций боли.

К счастью, её больше нет.

Медленно переворачиваюсь, опираюсь на руки, колени, глубоко и тяжело дышу.

Смотрю на пол и вижу, как подо мной образуется небольшая лужица крови. Кровь капает из носа и прокушенной губы.

Медленно сажусь и наталкиваюсь взглядом на Олив.

— Ты – молодец, — говорит она очень тихо, за что я ей благодарна. Мой слух сейчас необычно острый. — Ты быстро «переварила» эту боль и отпустила её.

— Долго? — выдыхаю я шипяще-хриплым голосом — Долго это длилось?

— Минуты три, — отвечает Олив.

Неуверенной рукой шарю в своей сумке и вытаскиваю пачку салфеток.

Вытираю с лица кровь. Олив берёт другую салфетку и вытирает мою кровь с пола.

— Это было… ужасно, — говорю, наконец, когда я возвращаю себе нормальное дыхание, давление и сердцебиение. Можно жить.

— Да, — кивает касса, вздыхает и говорит с сочувствием: — Адмирала очень жалко. Что за болезнь у него ты знаешь?

Невесело хмыкаю и произношу:

— Знаю. Идиота кусок называется.

Олив не понимает меня, но вопросов не задаёт. Умная девушка.

Но всё же меня передёргивает от ужаса, что испытывает адмирал. Это просто… чудовищные муки. И он добровольно обрекает себя на этот ад.

Мы поднимаемся на ноги. Меня шатает, как пьяную, пол под ногами словно идёт волнами. Мне требуется несколько секунд, чтобы убедить собственное тело, что всё в порядке.

Беру свою сумку, перекидываю её через плечо и выходим мы с кассой с таким видом на лицах, будто на экскурсию ходили. К счастью на третий уровень никто не прибежал.

— Олив, возвращайся к себе, а мне надо закончить дело, — говорю ей, когда мы идём к лифту.

Я задерживаю взгляд на каюте адмирала и мне больно лишь от самой мысли, что он так сильно страдает. И ещё больнее от того, что он мог этого не допустить, и сейчас может всё это прекратить. Нужно просто позвать меня… Просто сказать, попросить о помощи…

Касса берёт меня за руку и с мольбой просит:

— Ари, пусти меня к мужу, мне надо к нему. Не могу после такого ужаса просто уйти в каюту. Можешь на меня положиться, я ничего не сломаю и не сделаю. Наоборот, присмотрю.

Присматривать не надо, у меня всё под контролем. Все данные о пациентах в реальном времени закольцованы на моём симбиоте.

Но Олив я доверяю. Да и сейчас она сделала то, за что её наказать могут.

Ввожу через свой симбиот на ИИ корабля разрешение впустить Олив в медотсек и говорю ей:

— Хорошо. Я дала тебе доступ.

Касса счастлива.

Мы с ней спускаемся на лифте на второй уровень. Выходим и с облегчением вздыхаем. Никому не попались на глаза. Никто не бежит к нам с озверевшими лицами и обвинениями.

Правда, если будут камеры просматривать, то все всё поймут. Надежда лишь на адмирала.

Олив уходит к супругу, а я судорожно думаю, как же мне убедить капитана открыть каюту Рикарда? Или как мне пробраться в пункт управления и ввести доступ на своё имя?

Чёрт!

Единственная дельная мысль – это обратиться к Нилу.

Иду в кают-компанию и спрашиваю у бармена, который всё за всех знает:

— Рон, не знаешь, Нил у себя или на мостике?

— У себя. Отдыхает после смены, — отвечает бармен.

Он, как и всегда с невозмутимым выражением на лице полотенцем натирает бокалы. Но сегодня это не бокалы, а стаканы.

Не тратя зря времени отправляюсь к Нилу. Буду на дракона давить авторитетом. Если не получится, то прибегну к женскому беспроигрышному оружию – слезам. Но если честно, не очень люблю этот способ, но что поделаешь ради упрямого и гордого дракона?

Иду по коридору и вдруг мне навстречу попадается рван.

Я останавливаюсь.

Зверь тоже замирает, узрев меня на горизонте. Странно кривится и я уверена, мысленно шлёт меня лесом.

— Слушай, давай просто мирно разойдёмся и сделаем вид, будто друг друга и не встречали? — прошу я и тяжело вздыхаю, когда рван в ответ недовольно и грозно шипит. Зараза.

И только я собираюсь привести новый весомый аргумент, чтобы он свалил с моей дороги, как вдруг, эта ящерица переросток, вдруг шустро подходит к первой попавшейся каюте, встаёт на задние лапы и передней лапой ударяет по панели и двери каюты открываются!

⅏

⸎ АРИАННА ⸎

— Стой! — рявкаю резче и громче, чем хотелось бы.

Рван шустро ныряет в каюту, и я просто чудом успеваю добежать и выставить вперёд ногу, чтобы не поцеловаться с дверью.

Сдвинуть двери в сторону, чтобы открыть себе проход – то ещё удовольствие, но створка хоть и нехотя, но поддаётся моему натиску. Панель противно верещит о поломке. Ага, я та самая поломка и есть. Ещё не хватало, чтобы хозяин каюты сейчас же прибежал.

Короче, вламываюсь в каюту кого-то из членов экипажа и застываю напротив рассерженного рвана.

Чья это каюта, не знаю и знать не хочу. На обстановку внимания не обращаю. Мне нужен только рван. Эта зараза раздувает свой капюшон, шипит на меня, зубы скалит, когти об пол точит, разве только что огнём не плюётся. Ну да, впору ноги в руки и драпать, выпучив глаза со страху, Ага, от дракона недоделанного. Зато, как оказывается, рван – тварь полезная. И теперь это он от меня драпать будет, а не я от него. Понадобится — за хвост ухвачу и потащу.

Но пока попробуем без радикальных методов. Включаем дипломата.

— Закр, мне нужна твоя помощь. Я хочу спасти адмирала, но без тебя никак не провернуть мою затею. Вообще никак, понимаешь? — произношу просительно и делаю максимально невинное выражение лица.

Он мне не верит и шипит усердней. Надеется, что я впечатлюсь и покину каюту? Как бы ни так.

Длинно вздыхаю и решаю быть с ним откровенной. Говорили же мне, что рваны разумные. И адмирал не должен быть ему безразличен.

— Слушай, я понимаю, что наши отношения с самого начала не задались, — начинаю издалека. — Я вела себя как дура. Уж прости меня за те слова, что тебе говорила. Я ведь не знала, что ты… уникальное создание. Член экипажа, друг драконов, боевой товарищ…

Нахваливаю рвана ещё минуты три, и ящерица прекращает на меня шипеть, и уже не смотрит как на имбицилку, а с оценивающим видом, явно размышляя, что из меня может что-то стоящее да выйдет. Но скорее всего, нет.