Тебе конец, хапуга! - Кирилл Казанцев

– Может, Граер сдрыснул, а? – предположил Комар.

– Похоже на то, – ужаснулся Пепс. – Точно нас всех положит. Комар, давай я его отвлеку, тебя прикрою, а ты с другой стороны заползи, избу облей и подожги. Он сверху хрен выберется, живьем сгорит, а?

– Дело говоришь, – задумался Комар.

– Не тяни, а то он вниз спустится. – Пепс нервно пересчитал патроны, оставшиеся в обойме, и загнал ту в рукоятку. – Четыре выстрела осталось. Кранты. Меня и менты в полной выкладке брали, но чтоб такое…

Комар на корточках подобрался к краю сарая, осторожно выглянул, но увидел лишь пустое слуховое окно. Где-то там, в тревожной темноте, затаился враг с автоматом.

– Давай, – прошептал Комар. – Не дай ему высунуться, а я бегом.

Пепс, лежа, выстрелил в слуховое окно один, второй раз. А Комар, вжав голову в плечи, волоча за собой тяжелую канистру, побежал по грядкам, чтобы скорее укрыться под глухой стеной дома. Но не тут-то было.

Новицкий появился не в том окне, где его ожидали, а высунул ствол из разбитого окна на фронтоне. Протрещала короткая очередь. Перепуганный Комар рухнул на землю. Из простреленной канистры с хлюпаньем вытекал бензин. Следующей очередью Новицкий наверняка прикончил бы Комара – жалости к нему он не испытывал, – но тут вступил в дело Юра Граеров, врезав по окну очередью из «АКМ». Ветерану пришлось временно ретироваться.

Из глубины дома он послал проклятие:

– Ну, суки, дождетесь сейчас у меня! Где-то и гранаты были…

Граеров не рисковал высовываться. Он сидел за надежным укрытием, спрятавшись за перевернутый экскаватор.

– Чего ждешь, Комар? – закричал он. – Дом поджигай!

Комар, уже поняв, что пулей его не зацепило, подхватил канистру и, обливаясь бензином, забежал за избу и саданул канистрой в небольшое окно кладовки.

– Все, падла, сгоришь, – причитал он, плеща на смолистые бревна из канистры, заливая бензин прямо в окно.

Уркаган спешил, не обращая внимания на то, что топливо плещет на него сквозь пулевые отверстия. Отбросив опустевшую канистру, он принялся хлопать себя по карманам. Пачка сигарет выпала на землю, в пальцах осталась самодельная – зэковской работы – зажигалка.

С другой стороны дома уже вовсю шла перестрелка. Граеров и Новицкий обменивались короткими очередями. Юра рассчитал правильно, решив отвлечь внимание ветерана от того, что делается за домом. Ну а потом, когда уже полыхнет, можно легко будет «снять» старика, когда он выбежит на крыльцо.

– Юра, давай, давай гаси его, – подбадривал криками Пепс.

Кровь сочилась из простреленного ботинка.

Только сейчас Комар сообразил, что его одежда набрякла от бензина, а потому медлил щелкнуть затвором зажигалки. Что-то увесистое просвистело в воздухе и ударило его по руке. Бензиновая зажигалка с поднятой крышечкой отлетела на траву. Комар резко обернулся и увидел, как через забор из сетчатой проволоки переваливается Ларин – точно брошенное им полено на время спасло дом Новицкого от огня. Но высокая проволочная сетка пружинила, цеплялась за одежду. Андрей терял время. Комар сразу же сориентировался, что перед ним враг.

– Ах ты, сука… – Комар выхватил из кармана складной нож-бабочку, умело раскрыл его и с рычанием бросился на не успевшего подняться с земли Ларина.

Андрей подставил подножку, и мужчины, сцепившись, покатились по траве.

Комар был менее искусен, но зато в нем жила зэковская злость. Злость человека, умеющего поставить себя в тюрьме и на зоне. С ножом он не расставался. Блестящее полированное лезвие то и дело возникало перед самым лицом Андрея, он еле успевал уворачиваться.

– Сдохни, падла, – шипел Комар, пытаясь вонзить узкое лезвие в глазницу.

– Комар, что там у тебя? – обеспокоенно крикнул Граеров, но внятного ответа не дождался.

Из-за избы слышались сопения, проклятия и возня. Ларин даже в борьбе был сдержан – не проронил ни слова.

Юра попытался высунуться из-за экскаватора, но тут же был остановлен очередью, выпущенной с мансарды.

– Пепс, дуй Комару на подмогу, – крикнул Граеров.

– Не могу, я ранен в ногу.

– Тогда ползи! У тебя же пистолет…

Андрей, уловив момент, сумел выбить «перо» из кисти бандита. Но и Комар оказался не промах. Ему удалось на несколько секунд прижать Ларина коленом к земле, и уголовник рванулся за белевшим в ночи поленом. Схватив, он резко опустил его на шею Андрею, принялся душить.

– Сдохни, сдохни!..

Ларин задыхался. Кадык и трахея буквально хрустели под звериным натиском жилистого уголовника. Пальцы Андрея вслепую шарили по траве, пытаясь отыскать выбитый нож.

И тут он нащупал зажигалку. Ни мгновения не колеблясь, Ларин провернул колесико. Слабый язычок пламени лизнул одежду Комара. Бензин вспыхнул, и заброшенный поселок огласил душераздирающий крик. Комар разжал пальцы, бросив полено. Он уже не думал о борьбе – ослепленный, живым факелом метался возле дома, бросился на траву, покатился, пытаясь сбить пламя. Но разве погасишь горящий бензин?

Уголовник вновь вскочил и в последней отчаянной попытке бросился бежать – наткнулся на обвисшую проволочную сетку, запутался в ней. Он еще дергался, но судьба его была предрешена – сгореть заживо.

Впечатленный Юра Граеров даже стрелять перестал. Выпучив глаза, он смотрел на то, как медленно оседает на землю его пылающий подельник.

– Такой смерти даже менту не пожелаешь, – прочувственно произнес он.

Пепс от ужаса даже забыл о простреленной ноге. Он крутил головку вентиля водопроводного крана, выступавшую из фундамента сарая. Но вместо воды из скрученного шланга вырывались редкие брызги да сипел воздух.

Граеров дал еще одну очередь по окошку. Торчавший из него ствол исчез.

– Кажись, попал. Пепс, слышишь?

Пепс готов был поверить в хорошую новость, а потому бросил крутить кран, все равно уже было понятно, что Комару не поможешь, и высунулся из-за угла сарая. А вот это он сделал зря. Из слухового окошка вылетела старая немецкая граната с длинной деревянной ручкой и глухо шлепнулась на грядки, примяв собой буйно разросшиеся перья зеленого лука.

– Мама, – прошептал Пепс непослушными губами, вжимаясь в стену сарая.

Но через мгновение он уже вскочил и попытался бежать. Простреленная обескровленная нога оказалась как ватная. Пепс завалился на бок. Последнее, что он увидел в этой жизни – граната, лежащая в полуметре от его лица. Громыхнуло. Рыхлая земля, смешанная с разнесенной на мелкие куски головой уголовника, поднялась фонтаном…

Граеров на четвереньках прополз за экскаватором и посмотрел на участок сквозь ажурную металлическую стрелу. На развороченных грядках лежало обезглавленное тело его подельника.

– Эй, ты, выродок, на выход! – донеслось с мансарды. – Бросай оружие и выходи, если жить хочешь.