Голос греха - Такэси Сиота

Ещё раз пошутив, мужчина протянул руку к телефону, стоящему на столе. Офис был размером примерно в шесть татами, на полу лежал ковёр кремового цвета, позади стола стоял книжный шкаф, рядом с распахнутой настежь дверью располагались стол и диван для посетителей.

— Папа, это я. Спал, что ли?.. Тут журналист из «Дайнити» пришёл. Да журналист… ага, из газеты… Говорит, что разыскивает дядю Канэду. Можешь подойти сюда? Да, жду.

Мужчина, вопреки ожиданиям, учтиво разговаривал, говорил «папа», а не «отец», и это тоже производило хорошее впечатление.

— Сказал, что сейчас придёт. Проходите и подождите Мне нужно машины мыть.

Акуцу, сняв обувь, вошёл в дом, а старший сын, наоборот, вышел на улицу. Ковёр оказался мягче, чем он думал, и кожаный диван тоже был очень удобным. Акуцу вытащил из сумки тетрадь и вместе с любимой ручкой положил на стол, подумав: «Не буду упоминать дело; но даже если придётся проявить настойчивость, постараюсь всё разузнать о Канэде». В памяти возникло лицо нахмурившейся хозяйки кафе. За пять лет в журналистике Акуцу ни разу не приходилось сталкиваться с таким настойчивым отказом. Он остро ощутил, что привык к заранее подготовленным интервью. В этот раз ему непременно нужно предоставить результат…

— Здравствуйте. Я Акияма.

Неожиданно появившийся пожилой мужчина — обладатель роскошных седых волос и контрастирующей с ними смуглой кожи — неторопливо снимал сандалии. Положив рядом покрытый виниловой плёнкой бумажный пакет, он уселся напротив, скрестив ноги. Глядя на старческие пигментные пятна и набухшие на шее и руках вены, Акуцу подумал, что если Канэда жив, то, скорее всего, примерно того же возраста, — и опять ощутил неумолимость времени.

— Хотите сесть на диван?

— Нет, не беспокойтесь. Мне так удобнее. — Чувствуя некоторое неудобство из-за того, что придётся смотреть сверху, Акуцу протянул визитку.

— Ищете Канэду?

— Да. Я слышал, что вы были его одноклассником в младшей и средней школе.

— Сразу после войны. Очень бедно жили тогда… Также доводилось вместе работать, обрабатывали листовой металл… Но уже несколько десятков лет не общались.

— Когда примерно вы виделись последний раз?

— Не помню. Когда же?.. Мой старший сын уже, по-моему, работал. В конце Сёва, вроде.

— В шестидесятые годы Сёва[111] виделись?

— Не знаю…

— Кто тогда был премьер-министром?.. А когда «Хансин» победил, праздновали вместе?

— Я болел за «Нанкай».[112]

— Вот как… А когда «Нанкай» стал «Дайэй»?

— Его продали «Дайэй» в шестьдесят третьем году Сёва.[113] «Нанкая» после Сёва уже не было. В то время Канэда вроде сбежал уже.

— Сбежал? Что вы имеете в виду? — полуудивленно-полурастерянно спросил Акуцу. Похоже, рыбка сама вильнула в сеть, и трудиться не пришлось.

— Канэду ищете сейчас, потому что в преступлениях замешан?

Неожиданная фраза застигла Акуцу врасплох. Думать времени не было, поэтому он утвердительно кивнул.

— Хорошо у него получалось машины угонять… Я лично ничего плохого не делал. Но смотрел и притворялся, что не вижу.

— Я буду с вами честен, Акияма-сан. Как вы и говорите, есть вероятность, что Канэда-сан знает кое-что об обстоятельствах одного дела.

— Не надо ходить вокруг да около. Канэда — нехороший человек. Что за дело, о котором вы говорите?

Акуцу отдавал себе отчёт, что ход беседы диктует его собеседник но его это вполне устраивало. И он решил плыть по течению.

— Дело «Гин-Ман».

— А, да, да…

— Вам что-нибудь известно?

— Давно это было, но однажды приходил следователь.

— В связи с «Гин-Ман»?

— Да. Забыл я уже подробности, но спрашивал про машину.

Поскольку даже в редакции газеты имеются материалы об этом, то неудивительно, что приходил следователь. Канэда действительно важная фигура.

— Вам Канэда-сан что-нибудь рассказывал об этом деле?

— Глава «Гинга» ведь сбежал со склада, так? Когда я в то время смотрел новости по телевизору, то сказал: «Подозрительно это. Почему на складе не было охраны? Потому что вели закулисные переговоры». А Канэда ответил: «Вряд ли они этим занимались».

Акуцу, делавший записи, замер. На самом деле потом последовали поджоги и письма с угрозами в адрес «Гинга» со стороны преступной группы. Если же состоялась тайная сделка, то как тогда объяснить эти события?

— А ещё что-то слышали?

— Нет, не помню.

— Давайте вернёмся к предыдущему вопросу: последний раз вы виделись с Канэдой в разгар дела «Гин-Ман»?

— Даже не знаю…

— Помните катастрофу японского «Боинга»?[114] Обсуждали её с Канэдой?

— Нет… Не осталось в памяти. Но, может, и обсуждали, забыл просто.

Акуцу почувствовал нетерпение из-за того, что никак не мог довести дело до конца. Было ощущение, что вот ещё немного, и он сможет добыть информацию, которая станет ключом к чему-то более серьёзному.

— Акияма-сан, как вы думаете, Канэда причастен к тому делу?

— Девять из десяти, что причастен.

Уверенность, с которой это было произнесено, бросила Акуцу в жар. Нет сомнений в том, что Акияма знает что-то ещё.

— Почему вы так считаете?

Взглянув на подавшегося чуть вперёд Акуцу, Акияма перевёл взгляд на улицу. Спустя всего несколько секунд опять посмотрел на него.

— Господин журналист, если Канэда найдётся, сообщите мне, пожалуйста.

— Конечно сообщу.

Это был условный рефлекс, сработавший прежде, чем Акуцу успел подумать. Акияма достал из бумажного пакета альбом. Обложка была сделана из голубой ткани; хоть и повидавшая виды, это была превосходная вещь.

— Канэда хоть и был нехорошим человеком, но людей не убивал. Никогда не переступал черту.

Кивая, Акуцу подумал, что ещё немного, и отравленные синильной кислотой сладости могли бы привести к гибели людей.

— Уже и времени много прошло… в общем, до того, как умру, хочу разок увидеть его.