Алан - Лия Рой

Но я себя останавливал. Домогательства со стороны бывшего — это последнее, что Тасе было нужно, а мои попытки успокоить ее, она именно так и могла воспринять. Честно говоря, я боялся этого.

Мне совершенно не хотелось, чтобы она сбежала отсюда. В этом случае охранять ее стало бы сложнее, а я охранял. То, что Шевченко больной на всю голову я понял почти сразу, и теперь опасался, что он может выкинуть, что угодно. Кто знает, что придет в голову безумцу? Мне и так предстояли крупные разборки с ним и его родней. Последняя обещала затаскать меня по всем судам мира, но было плевать.

Мне было жаль, что я не убил его прямо там, в его квартире, когда приехал на зов Таси. Жаль, что ребята меня оттащили. Жаль, что он не сдох в больнице, куда его отвезли. Жаль, что не мучился в настоящей агонии. Он ведь мучил Тасю, так почему я должен был жалеть его в ответ?

И я собирался достать ей развод. Чего бы это не стоило. Даже если придется оставить ее вдовой, я дал себе слово, что освобожу бывшую супругу от Шевченко. Последнему лучше бы соглашаться на мои условия по добру, да поздорову.

- Как ты? - Идиотский был вопрос, учитывая обстоятельства, но что-то ведь нужно было сказать?

- В порядке, - тихо ответила она, сжимаясь так, будто еще пара секунд и я мог ее ударить.

- Ты не ужинаешь. Обедаешь хоть, когда меня нет?

Тася кивнула в ответ.

- Избегаешь?

- Тебя? - Она, наконец, подняла на меня взгляд. Безжизненный, сухой.

- Да.

- Нет. Нет, конечно… Просто…

- Тебе неприятно?

- Что именно?

- То, что я рядом…

- Почему ты так думаешь? - удивленно протянула Тася.

- Не знаю… - Я хмыкнул, посомневался, затем нервно засунул руки в карманы брюк и пожал плечами, отводя взгляд в сторону. - Я не далеко ушел от Шевченко.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍- Ты про что?

- Про то, что было в Швейцарии.

Мы никогда не говорили об этом. Я знаю, что это было тяжело и мне самому не хотелось затрагивать эту болезненную тему, но… мне кажется, что мы зря так поступали. Гноившую рану нужно было обработать, а не игнорировать ее наличие.

- Я не уверена, что…

- Мне очень жаль, Тась. Я срывал на тебе злость за случившееся, хотя твоей вины там и не было. Я думал, что ты опозорила меня, а позорил себя я сам своим отношением к женщине, которую сам же и выбрал в спутницы жизни.

- Нет.

- Что «нет»?

- Была. Я тоже была виновата. Мне… - она замялась, закусила нижнюю губу, будто на что-то решалась. - Мне стоило сказать тебе обо всем. О Паше, о том, что я не невинна, о том, что были компрометирующие фото. Я знала, как это важно для тебя, и я проигнорировала это, потому что так было проще. Для меня. Мне не хотелось смотреть правде в глаза. Я понимала, что рано или поздно она раскроется, но прятаться было легче. Это было эгоистично. Жаль, что я ничего не могу исправить.

- И, тем не менее, это не оправдывает того, как я вел себя с тобой. Ничто этого не оправдает.

- Я знаю… - прошептала она дрожащими губами, - что ты тоже хотел бы все исправить.

Я кивнул.

Сожаление. Горький и тяжелый груз. Как жаль, что вернуться во времени было невозможно. Как много мы смогли бы исправить, как красиво и легко зажили бы, стань такое реальностью…

- Я так торопилась выйти за него… - вдруг начала она. - Так хотелось доказать всем, что я смогу быть счастливой. Я делала это тебе назло, прости… - Голос Таси сорвался и она закрыла лицо руками.

- Не надо, моя хорошая. - Я потянулся обнять ее на автомате, сделал это прежде, чем успел подумать и, на мое счастье, меня не оттолкнули. Наоборот, крепко обняли в ответ, уложили голову на грудь.

Мы проговорили остаток вечера. На душе было так тепло и хорошо, как не было уже очень и очень давно.

За последние пять лет в жизни было много разных событий, много эмоций, было и счастье, когда на свет появились близнецы, но так хорошо, так спокойно, так по-родному уютно — нет. Так бывало только когда рядом она.

Я не осмелился. Хотел, после наших сегодняшних откровений, хотел предложить Тасе попробовать все начать заново. Еще раз. Но побоялся спугнуть, побоялся, что вынужу ее бежать. От себя, от чувств или чего-то еще.

У меня не было больше желания звать ее замуж. Не было желания как-то называть наши отношения. Все это было мишурой, придуманной людьми для других людей.

Я же просто хотел, чтобы она была рядом. Каждый день. Чтобы будила меня по утрам ласковым поцелуем, чтобы возилась с мелкими, пока меня нет целый день, чтобы встречала по вечерам.

Я не стал предлагать ей возобновить все.

Рано. Еще слишком рано. Так подсказывало сердце.

Я чувствовал, что Тасе нужно время.

А уж там…

Посмотрим. Время все должно было само расставить по местам.

Мы повзрослели, через многое прошли. Понаделали ошибок, но теперь все было в наших руках и что-то мне подсказывало, что ни она, ни я больше не захотим упускать «второй шанс».

Жизнь постепенно начала приходить в норму.

Ну, если это можно было назвать нормальной жизнью. Алан боялся за меня, поэтому никуда не выпускал одну и держал в доме, едва ли не как принцессу во дворце. Мне ничего не разрешалось делать — только отдыхать, есть, приходить в себя.

Нет, я не была против.

На самом деле мне действительно нужно было время, чтобы пережить весь тот кошмар, что Святослав устроил мне.

И дело было не только в последнем, решающем избиении, а в том, как сложился мой брак в целом. В его постоянном рукоприкладстве, в его маске, что он носил до свадьбы, в его разительных изменениях после нее, в моем бесплодии.

Я прожила со Святославом чуть больше полугода и за это время я превратилась в нечто измученное и непохожее на себя прежнюю. Он убил во мне веру в людей. Убил веру в мужчин. Убил веру в то, что они могут быть честными, порядочными и открытыми. Я больше никому не верила.

Никому, кроме Алана, потому что время доказало, что бывший муж держит свое слово. Он плохо со мной поступал, он творил вещи не лучшие, чем Шевченко, но я знала, что если Алиев что-то сказал, то так и будет. Он костьми ляжет, но исполнит обещанное.