Нет дыма без меня - Энни Дайвер

Метафорически он таким и будет, если она решит остаться и спасти тут всех от гнева отца. Я при всем желании не смогу ее переубедить и уж тем более увести насильно, потому что, в сущности, не я выбрал Тори, а она меня, доверившись еще тогда на вокзале. Вика дрожит, облизывает пересохшие губы, и мне приходится собрать всю свою выдержку, чтобы не зацеловать ее.

– Решай, малыш, больше шансов не будет. – Надо отпустить, оставить на несколько секунд в одиночестве, но ладони будто намертво приклеило. Не могу, потому что… она ведь согласилась уже, сама руку протянула, но я последним козлом буду, если сейчас против воли заберу.

– Я с тобой, – тихо, чтобы только я слышал, сжимает мои предплечья и улыбается в ответ, словно не все шесть лет без меня перечеркивает сейчас. – Уведи меня, пожалуйста, отсюда.

Выходим молча. Никто не решается нам возразить.

Мы с Тори тоже не спешим друг с другом болтать. Оба обдумываем. Я – как бы не ляпнуть что-то в духе: «Выходи за меня», Вика наверняка гадает, как быть дальше. И мне так тошно становится оттого, что единственный член семьи, самый, сука, близкий, так подло от нее отвернулся. Как вообще можно быть таким мудаком и ставить дочери ультиматум?

– Ты знаешь, а я ждала от него чего-то подобного, – нарушает тишину, и до меня доходит, что даже музыка была выключена.

– В смысле?

– Ну, он подозрительно молчал после того вечера, как будто смирился. Я даже успела подумать, что он оставит нас в покое. – Она тяжело вздыхает. Слова даются с трудом, потому что больше нельзя будет закрывать глаза на произошедшее.

– Теперь точно оставит, – каким-то шестым чувством знаю, что больше нас Олег Михайлович не побеспокоит. Разве что раскается спустя несколько лет, но там уже Вике решать, прощать его или нет. Я бы, наверное, отца простил, но общаться больше не стал, потому что настоящая семья от тебя никогда не отвернется, в каком бы дерьме ни оказался.

– Не знаю, – слишком резко дергает плечами и смотрит в сторону дома.

А я как-то сразу и не догадался, что квартиру малышке отец подарил. Только сейчас доходит. И теперь уязвленность Вики особо остро ощущается. Но так удачно все события для меня складываются, что я снова наглею. Да и смысла оттягивать очевидное нет: нас влечет друг к другу, как разные полюсы магнита. И ни к чему сопротивляться.

– Тори, – нахожу руку и переплетаю наши пальцы, пока едем к ее двору, – малышка, а переезжай ко мне, – говорю мягко, но чувствую, как она напрягается. Правда, совсем ненадолго, потому что уже в следующую минуту облегченно выдыхает:

– Спасибо, – находит в себе силы улыбнуться и ладонь мою сильнее сжимает, – только мне нужно вещи взять.

– Конечно. – Паркуюсь недалеко от ее подъезда. Грудь распирает хорошо знакомое чувство. Я долго его так явно не чувствовал, и вот теперь оно оживает. – Что угодно для тебя, Вик. Я люблю тебя, – целую тыльную сторону ее ладони.

Тори наклоняется и целует меня в щеку, быстро так, не давая мне ее сцапать и на колени усадить. Улыбается, но молчит. Довольная такая, как будто я весь мир у ее ног положил, а не в любви признался. Место, может, и не очень подходящее, но момент – вполне. Да и во мне от романтика мало. Я больше по четким и понятным действиям.

– Тогда побудь здесь, пока соберусь, ладно? Я быстро.

– Я тебе в любви признался, а ты бежать? – Тори меня точно с ума сведет такими темпами. Как вообще можно было предположить, что я теперь ее далеко отпущу?

– Не сбегу, – Вика улыбается и касается ладонью моей щеки. Опять улыбается, мы вообще с ней эмоции друг друга зеркалим. Оба счастливые, пока вокруг какой-то пиздец творится. – Мне просто отдышаться надо.

– Десяти минут хватит?

– С головой, – соглашается и выходит, тихонько прикрывая дверь.

Нет, Тори, это я в нас с головой нырнул. И выбираться не хочу.

Глава 20. Говорить

Страшно.

Тихий ужас просачивается в каждую клеточку. Я не знаю, как справиться с адским волнением, но мои руки, кажется, до сих пор дрожат, хотя прошло уже две недели. Егор увез меня к себе и больше не дал сомневаться.

Признался в любви.

Так просто и совершенно в стиле Егора Дымова.

Я тоже поступила вполне в духе Вики Шмелевой – сбежала, кусая губы и краснея.

И так между нами всю неделю тянется невысказанное признание, которое я по глупости берегу до лучшего случая. Только когда он наступит-то? Дым на меня не давит, героически выносит поцелуи после очередных признаний, которых теперь слишком много, и ждет. Ненавязчиво меня в паутину своего быта вплетает, так что я домой на всех парах лечу, забывая об остальном мире.

– Ау, Земля вызывает Вику! – смеется надо мной Оля, размахивая перед лицом рукой.

Мы встретились в любимом кафе, и теперь тянем алкогольные коктейли в два часа дня и обсуждаем все-все новости. Я, правда, больше в облаках витаю, чем говорю, потому что очень сильно жду возвращения Егора. Он уехал в командировку четыре дня назад, и я поначалу думала, что сойду с ума от скуки.

В первый день провела генеральную уборку. Во второй обложилась вкусной едой и смотрела сериалы, а в третий грустила без Дымова под боком так сильно, что опоздала на занятие в языковом центре. Приехала почти к концу и получила замечание. А потом, оценив все «за» и «против», написала заявление, потому что кататься на другой конец города слишком утомительно. Я дольше еду, чем занятие веду. Так что теперь, кроме встречи с подругой, праздную грядущее увольнение – еще одно. Документы обещали подготовить через пару дней, тогда же получу расчет и в кофейне и окончательно ее покину.

Мне до сих пор обидно, что папа так легко отвернулся и решил выбрать именно такой способ давления. И я бы сдалась, если бы Егора не было рядом. Не приняла бы условия, но точно на первое время согласилась, потому что просто не смогла бы одна вынести всего происходящего. Но Дымов оказался в нужном месте в нужное время. И придал сил, которых мне хватило, чтобы отстоять свою гордость.

Егор вообще на меня на удивление хорошо влияет. Я с ним очень уверенной становлюсь. И не боюсь почти ничего. Кажется, когда он рядом стоит и за руку меня держит, я на все способна. Он мой надежный тыл, и я рада, что все