Планета битв - Сергей Волков

К обеду мы наконец-то преодолели «морщины» и выбрались на полого поднимающийся склон, усеянный крупными камнями. Здесь уже ничего не растет, нет даже лишайников и белой плесени. Знобящее дыхание ледника пробирает до костей. Пришлось остановиться и облачиться в меховые куртки. К вечеру надеемся подняться на ледник.

Когда рассвело, Лускус своим единственным глазом разглядел вдали некий вытянутый предмет, лежащий на льду. До него километров семь-восемь, но в здешних условиях пройти это небольшое по меркам равнины расстояние может оказаться очень трудно, а то и вовсе невозможно.

Связавшись веревкой, идем по колено в снегу. То и дело кто-нибудь проваливается в глубокие трещины. Эти трещины и общий вид окрестных гор начинают казаться мне смутно знакомыми. Вроде бы именно в таком месте потерпел катастрофу наш дирижабль. Если это так, если мы отыщем подтверждение моим предположениям в виде обломков, можно будет с большой долей вероятности вычислить местонахождение объекта «Зеро».

Пообедали сухарями и вяленым мясом. На десерт каждый сжевал по горсти сушеных черных вишен. После еды разрешили себе короткий отдых, все же на нас сказывается нехватка кислорода из-за высоты. Лежали на снегу, переговаривались. Я предположил, что предмет, к которому мы идем, может быть куском гондолы «Кондора». Лускус неопределенно хмыкнул, а Цендорж реалистично возразил:

– Тут снег идет. Много снега. Давно засыпало все. Ничего не найдем. Время зря теряем.

Пока мы отдыхали, небо, затянутое серой пеленой сплошной облачности, заметно потемнело, и когда мы продолжили путь, словно в подтверждение слов монгола, повалил густой снег. Видимость сразу сильно ухудшилась. Возникли опасения, что мы можем потерять цель нашего похода. Ее стало совершенно не видно за снежной стеной, отвесно падающей на нас.

Снегопад закончился так же внезапно, как и начался. Сильный ветер обжигает лица, идти очень трудно. До загадочного предмета осталось не более двух километров. Его сильно засыпало снегом, видно лишь торчащую из сугробов часть. Мне стало совершенно понятно, что никакого отношения к дирижаблю эта штуковина не имеет – она большая, сильно вытянутая и, скорее всего, круглая.

Когда до огромной трубы, под углом возвышающейся над ледником, осталось не более двух сотен метров, Лускус проверил свою винтовку и велел нам с Цендоржем сделать то же самое. То, что труба имеет искусственное происхождение, уже не вызывало сомнений. Вопрос в другом – кто ее сделал и как она сюда попала?

Тщательный осмотр трубы не то чтобы помог нам как-то понять, что это за агрегат, напротив, загадок теперь стало гораздо больше. Итак, мы имеем: цилиндр трех метров в диаметре, покрытый обшивкой из сваренных металлических листов. Металл – скорее всего какой-то титановый сплав. Длина возвышающейся над снегом части не менее пяти метров. Торец цилиндра срезан под прямым углом. Там явственно просматриваются пять отверстий, в каждое из которых может пролезть взрослый человек. Судя по всему, мы видим перед собой некий летательный аппарат, похожий на примитивные ракеты времен начала освоения околоземного пространства. Недавний снегопад засыпал все вокруг, кроме того, стемнело, и определить, как выглядит носовая часть аппарата, не представляется возможным. Решили ночевать здесь, а утром провести более тщательный осмотр.

Лускус раз двадцать обошел «трубу». Изуродованное его лицо светилось радостью, как у ребенка, которому подарили новую игрушку. Когда я осторожно попытался объяснить, что «труба» ничем не походит на объект «Зеро», что, скорее всего, она сделана людьми, он только рассмеялся в ответ.

Эос ушла за горные пики, сразу стало темно. После ужина Лускус лег спать, Цендорж при свете масляной коптилки уселся латать прохудившуюся обувь, а я выбрался из палатки наружу – пройтись. Стояла тихая, безветренная погода. Аконит взошел над горами и давал столько света, что можно было спокойно читать. Ледник лучился призрачным, жемчужным сиянием и на его фоне странный аппарат выделялся инородным темным пятном.

Запалив факел, я еще раз внимательно осмотрел «трубу». Выше я уже писал о своих предположениях касательно происхождения аппарата. Теперь моя уверенность в том, что это – творение человеческих рук, только укрепилась. Характер сварных швов на корпусе, похожие на дюзы отверстия в торцевой части, а главное – общее впечатление от всей конструкции. В нем не было ничего «не нашего». Другой вопрос – кто это создал и как это здесь оказалось? Ну да ничего, завтра утром попытаемся узнать…

Ночью опять шел снег. Под его тяжестью полог палатки прогнулся так, что мы утром еле выбрались наружу. На «трубе» выросла снежная шапка, все наши вчерашние следы засыпало.

– Еще день – и эту штуку вообще завалит! – недовольно пробурчал Лускус. Наскоро перекусив, мы взялись за снежную археологию. Лопат у нас не было, и пришлось использовать то, что было под рукой – звенчи, котелок, а чаще всего собственные руки.

К полудню вокруг «трубы» высились снежные валы. Мы дошли до коренного льда, и тут выяснилось, что аппарат угодил в одну из трещин, намертво засев там носовой частью. Кроме всего прочего нам удалось обнаружить люк, наполовину скрытый льдом.

– Придется рубить! – хищно оскалился Лускус, помахивая топориком. От него валил пар, одежда промокла. Мы с Цендоржем выглядели не лучше.

Весь остаток дня прошел в утомительной битве со льдом. Плотный, мутно-серый, он звенел под нашими топорами, и вспыхивающее под лучами Эос ледяное крошево до крови секло наши лица. Люк постепенно освобождался из ледяного плена. Вскоре стала видна ручка, утопленная в специальную нишу. Вполне человеческая ручка, так и манящая «дерни меня».

Работа уже подходила к концу, когда Цендорж впервые обратил внимание на неясные звуки, доносившиеся сквозь обшивку «трубы». Мы тут же замерли, тревожно прислушиваясь. Спустя несколько томительных минут стало понятно – в аппарате что-то происходит. Больше всего это походило на осторожное постукивание, изредка слышались металлические щелчки и приглушенный лязг.

Мы терялись в догадках – что может служить источником этих звуков? Работа неких неизвестных механизмов? Вряд ли, электричества на Медее нет. Впрочем, наверное, возможны и другие варианты, например, элементарный часовой механизм или что-то, связанное с магнитным полем…

– Ну что, надо открывать. – Лускус передернул затвор винтовки и нахмурился. Мы стояли в вырубленной яме перед люком, и никто не решался взяться за ручку. Наконец Цендорж решительно шагнул вперед и распахнул люк. Лускус предостерегающе вскрикнул, но монгол, обнажив звенч, уже исчез в темном провале. Я лихорадочно высекал искру, чтобы поджечь просмоленный фитиль – внутри аппарата было темно.

– Тут никого нет, – донесся до нас приглушенный голос Цендоржа. Фитиль наконец загорелся, и я пролез в «трубу», с трудом балансируя на покатом полу. Следом вошел Лускус с винтовкой наготове.

Мы оказались в довольно просторном отсеке. Вдоль скругленных стен тянулись трубки и стальные тросики, в задней части громоздились какие-то агрегаты неясного назначения. А внизу мы увидели металлическую переборку и еще один люк, точнее, даже не люк, а дверь. Судя по всему, запиралась она изнутри.