Элеонора. Кровные узы - Злата Линник

Опять настоящее время

Вот и нужный дом, недолго пришлось искать. Теперь во двор, железная дверь направо, и на самый верх. Дом, конечно, не такой красивый, как наш, но тоже ничего, жить можно.

— Здравствуйте, я бы хотел увидеть Валерия Викторовича, художника.

— Валерия? Да, разумеется. Жанночка, это к вам!

В коридоре появляется Жанна Германовна в умопомрачительном бледно-розовом сари, расшитом золотыми цветами и птицами. Со времени последней встречи она стала выглядеть еще более доброжелательной, чем обычно. Не то слово, она просто светится.

— Андрюша, здравствуй! Как ты повзрослел! Проходи, рассказывай, как ты, как твои дела, как мама и бабушка? Я очень часто о вас думала, жалела, что не оставила нашего нового адреса. Вы уже переехали? В каком районе вы теперь живете? Надеюсь, вам достался дом с хорошей энергетикой... Вот чай из цветов, собранных на рассвете в самом сердце джунглей, он очень способствует внутреннему просветлению. Подожди, сейчас я принесу сладостей, их привезли для меня прямо из Индии; уверена, ты еще таких не пробовал.

— Спасибо, Жанна Германовна. Мы еще не переехали, так и остались на старом месте. На всей лестнице теперь только мы и Березкин с семьей. Мама и бабушка живы-здоровы, вам от них большой привет. Извините, а Валерий Викторович дома? Я бы хотел показать ему один рисунок.

— Андрюша, ты решил заняться рисованием? Как это замечательно! Валерий Викторович в мастерской, но я сейчас его позову. Валерочка, к тебе гость — Андрюша из одиннадцатой квартиры. Он хочет показать тебе свой рисунок. Только не будь с ним слишком строг, это одно из его первых произведений.

Из двери, к которой ведут три ступеньки наверх, высовывается бывший сосед из мансарды. Странное дело, Валерий Викторович тоже выглядит намного лучше, как будто помолодел на несколько лет или провел целое лето на курорте.

Андрей поднимается вслед за хозяином и оказывается в необычной восьмиугольной комнате с узкими окнами от пола до потолка. Все пространство на стенах занято картинами — виды Питера, натюрморты, все предметы на которых как будто состоят из маленьких плоскостей с острыми углами, несколько гравюр. Валерий приглашает своего гостя к круглому столику на одной ножке и чуть наигранным тоном произносит:

— Я вас слушаю, молодой человек. Значит, вы решили попробовать свои силы в изобразительном искусстве?

— Честно говоря, я хотел бы поговорить с вами совсем не об этом. Вот, я случайно нашел ваш рисунок... в вашей старой мастерской. Пожалуйста, расскажите, почему вы решили, что монстры должны появляться непременно из книги?

Лицо художника моментально бледнеет, как будто с него губкой стерли все краски заодно с хорошим настроением. Почти минуту он неподвижно смотрит на то, что нарисовал не так уж и давно, а затем выдавливает из себя:

— Больше всего на свете мне бы хотелось забыть этот период жизни как страшный сон. Я и сам точно не могу теперь сказать, почему собака и почему именно книга. Это не более чем образы. Я... медитировал и пытался таким образом выразить свои эмоции — только и всего. Предчувствия, неясные ощущения — одним словом, то, без чего не может состояться нормальный творческий процесс. Вот и все, что я могу тебе сказать по этому поводу. И пожалуйста, большая просьба: не стоит обсуждать эту тему с Жанной Германовной. Пойдем, я тебя провожу.

— Хорошо, я понял — это художественный вымысел. Все-таки какую смысловую нагрузку несет именно книга? — неожиданно для себя выдает Андрей.

Мгновением позже он понимает, откуда взялась в его памяти эта фраза — из маминой книжки по искусствоведению, которую он любил смотреть в детстве.

Художник останавливается и с некоторым изумлением смотрит на него.

— Смысловая нагрузка? Так уж и быть, объясню. Мысль, которую я хотел выразить этим рисунком, предельно проста: начитавшись не тех книг, начинаешь видеть повсюду одних монстров. Остальное додумай сам, раз уж ты настолько теоретически подкован. Приятно было повидаться, заходи, если что. Маме с бабушкой от нас с Жанной Германовной большой привет.

Но уйти просто так не получается. На низком журнальном столике их уже ждет чай, способствующий просветлению сознания, и сладости — ярко раскрашенные лепешки, усыпанные мелкими зернышками, что-то похожее на очень свежую халву с изюмом и орехами, ласси — так называется молочный напиток с манго и кардамоном, и еще много чего, не менее диковинного и невероятно вкусного. Андрей украдкой смотрит по сторонам: большая комната, оклеенная обоями винного цвета, по стенам, как и в мастерской, множество картин, которые висят вперемешку с изображениями индийских богов и вышитыми ковриками с непонятными надписями. На низком серванте стоит металлическая фигурка слона, рядом три забавные обезьянки, вырезанные из розоватого дерева, черепаха из бледно-зеленого камня. Вот Юльке бы здесь понравилось; все девчонки, даже самые крутые, тащатся от таких штучек.

Домой он возвращается, нагруженный гостинцами: в яркой бумажной коробочке лежат миндальные полоски, расмалай — творожные шарики с фисташками, засахаренные фрукты и смешные печенюшки с символом, который защищает от негатива.

Четыре сотни лет назад

Где-то в Европе

— Отец Люмьер, мы пришли просить вашего благословения!

— Не называйте меня так, я всего лишь смиренный слуга Божий, живущий вдалеке от мирских соблазнов.

— Пожалуйста, выйдите к вам, господин отшельник, мы принесли вам немного еды.

— Что у вас здесь, мясо? Нет, это неподобающая пища для меня, оно пробуждает нечестивые мысли. Хорошо, оставьте, я угощу кого-нибудь, кто нуждается в пище больше моего. Молоко? Ни в коем случае, только черный хлеб и овощи, если в них не положили масла. Благодарю Тебя, Всевышний, за эту пищу, посланную руками невинных детей и их благонравных родителей. Ступайте, и да будет мир с вами!

Оставив узелок с едой, дети убегают веселой стайкой и не видят, как меняется выражение лица святого отшельника. Вместо благостного спокойствия на нем появляется злобная гримаса, похожая на звериный оскал. Тот, кого все считают самым большим праведником в окрестностях, тяжелым взглядом смотрит им вслед. Ты, Надин, живешь в доме, где прошли самые счастливые годы моей жизни, наверно, ты спишь в той же самой кроватке, что и я когда-то. Ты, маленький Никола, и не подозреваешь, на какие деньги твоему отцу удалось открыть лавку, и не задумываешься, куда исчезла ваша одинокая соседка. Вы все ходите в воскресную школу, слушаете отца Тавена. Он считает себя вправе учить людей добру; да если бы вся кровь, которая пролилась по его милости, выступила из земли, он бы захлебнулся в этом озере. Тот, кого вы считаете своим защитником, милые детки, глух к человеческим страданиям. Он только прикидывается добрым, а на самом деле...

Худой мужчина, лица которого не видно из-за отросших седых волос и длинной спутанной бороды, скрывается в развалинах замка, волоча за собой корзинку с едой. На ходу отшельник недовольно ворчит себе под нос. Мяса могли бы положить и побольше, да и кружечка доброго вина тоже бы совсем не помешала. Он должен хорошо подкрепиться, а когда взойдет Луна, он будет там, где посреди круга, выложенного из черных камней, лежит книга — плод его многолетних трудов. Если все сделано правильно, сегодня он, Шарль Ляшьен, обретет истинного покровителя. Того, кто восстановит наконец справедливость.