Граф-затворник - Элизабет Бикон

– У моего мужа и дорогой Антигоны не такая тонкая и чувствительная натура. К счастью, они могут не морщась заниматься даже самыми отталкивающими делами.

– Или просто предпочитают делать все необходимое, дабы не умереть от голода и холода, – нетерпеливо возразил Алекс.

Да, Электра Уоррендер определенно следила за тем, чтобы каждое пенни служило лично ей на пользу, а муж и дочь стоически терпели ее эгоистичную жадность, что отнюдь не вызывало восхищения Алекса. Немного здравого смысла и открытое неповиновение пошло бы семье Уоррендер только на пользу. Его удивляло, что такая буйная с виду девушка, как Антигона, столько времени терпит свою неразумную родительницу. «Нужда», – мрачно заключил он, думая, что для бедных леди благородного происхождения большинство дорог просто закрыто.

– Леди как лилии: они не трудятся и не прядут[6], – пояснила Электра.

Алекс представил постоянно занятую леди Сиборн и Персефону с ее активной жизнью и подумал: может ли его неприязнь к новой родственнице еще усилиться или дальше уже некуда.

– Но мисс Уоррендер явно этим занимается, – ответил он, указав взглядом на отполированную до блеска мебель и аккуратно заштопанные гобелены. Этим занималась явно не эта женщина.

– Ее отец не джентльмен. Антигоне недостает благородного происхождения, чтобы, как я, стыдиться нашей несчастной жизни.

– А попробовать ей помочь?

– Калверкоум, я – ваша кузина. Как вы вообще можете о таком спрашивать?! – воскликнула она с искренним изумлением.

– Вы были четвероюродной кузиной моему предшественнику, мадам. Наше с вами родство столь дальнее, что даже Геральдической палате понадобились бы месяцы тщательных исследований, чтобы его уточнить. Сомневаюсь, что вы этого захотели бы.

– Но ведь именно вашим именем воспользовался тот бандит, когда притащил Сиборна под мою крышу. Едва ли мне придется волноваться о дальности нашего родства, если вы откажетесь нам помогать. Сплетни могут сильно повредить любой репутации, даже если речь идет о графе, совсем не уважающем свою семью.

– Я помолвлен и собираюсь жениться на сестре джентльмена, которого удерживают под вашей крышей вот уже более двух недель. Советую вам, миссис Уоррендер, быть со сплетнями поаккуратнее. Виновная сторона здесь вы, а не я, – нетерпеливо ответил Алекс. – Не сомневаюсь, у вас большой круг знакомств, – произнес он с такой явной иронией, что даже она не могла ее не заметить, – но едва ли всякие небылицы добавят вам и вашей семье популярности.

Тут в комнату вошла Персефона. Она уже потеряла терпение и зашла узнать, что происходит, и последнюю фразу своего жениха слышала.

Алекс радостно улыбнулся, поцеловал ее изящную, обтянутую перчаткой руку и произнес весьма официально:

– Мисс Сиборн, могу я представить вам миссис Уоррендер?

В душе он обрадовался ее появлению, хотя она не послушалась его просьбы подождать, пока он убедится в достаточной безопасности логова Электры. Но показывать этого он не собирался.

– Миссис Уоррендер, – заговорила Персефона тоном высокородной леди. – Ни я, ни моя мать – леди Мелисса, вдова Генри Сиборна, – никогда вас не примем, если вы посмеете сделать один неверный шаг. Мы знаем лорда Калверкоума еще с юности, когда он учился в одной школе с моим старшим братом и моим кузеном, нынешним герцогом.

Алекс понял: она лучше его знает, как нагнать страху на эту выскочку.

– Мисс Сиборн, как приятно, что вы нас посетили! – защебетала Электра, словно все ее светские амбиции вдруг разом осуществились, а ей даже в голову не приходило распространять злобные сплетни о главе семьи.

Алекс уныло убедился в том, что его невеста была права в отношении амбиций Электры, ибо мистера Уоррендера Персефона поприветствовала вполне искренней улыбкой. Ясно, она настолько же прониклась симпатией к хозяину дома, насколько невзлюбила его глупую жену. Алекс отлично представлял, каково придется Электре, если Сиборны начнут против нее безжалостную кампанию по спасению от нее мужа и дочери. Он уже предвкушал, как будет стоять в стороне и наслаждаться сим зрелищем.

– Где брат мисс Сиборн? – прервал Алекс излияния Электры, обращаясь к ее забитому мужу.

– Моя дочь заперлась с ним в погребе и говорит, что не выйдет, пока вы, милорд, не докажете: вы действительно тот, за кого себя выдаете, – ответил Уоррендер и развел руки, давая понять: он здесь не распоряжается.

– Замечательно, – тепло одобрила Персефона.

Тут Алекс решил: пора ему принять бразды правления этой ситуацией.

– У нее мои седельные пистолеты, и она угрожает застрелить любого, кто посмеет туда ворваться, – добавил любящий родитель Антигоны.

– Уверена, мой дорогой брат Маркус не позволит ей столь резких действий, – строго посмотрела на него Персефона, и Алекс почувствовал в собственной душе радость.

– Он сказал, что чертовски хочет быть уверен: сейчас это действительно настоящий лорд Калверкоум. Она должна позволить ему вас увидеть, чтобы подтвердить это, и тогда разрешит выйти, – сообщил отец милой девушки.

– И что на это сказала мисс Уоррендер? – поинтересовался Алекс, с трудом удерживаясь от смеха над предстоящей уморительной картиной.

– Пригрозила в него выстрелить, если он попытается вырвать у нее ключ. И что оба не сойдут с этого места, пока лорд Калверкоум не появится перед ней лично либо не поймет, что все кончено, и не уберется опять восвояси.

Электра беззвучно хватала ртом воздух и в отчаянии переводила взгляд с одного на другого, словно пытаясь угадать их мысли. Когда у нее ничего не вышло, она артистично рухнула на ближайшую мягкую поверхность, изображая предобморочное состояние. Алекс и Персефона оставили ее лежащей там, гадая, когда же она вернется в нормальное состояние, а сами последовали за мистером Уоррендером в погреб.

– Моя жена страдает от своих нервов, – преданно заявил тот.

– Кажется, окружающие страдают от ее нервов намного больше ее самой, – сухо заметил Алекс.

– Возможно, – ответил Уоррендер и грустно кивнул.

Алекс невольно подумал: немного решительности могло бы значительно улучшить брак этого человека, хотя его самого передергивало при одной мысли быть прикованным к такой глупой старой ведьме, оставшейся сейчас наверху.

– Моя покойная теща растила Электру в уверенности, что семья, которой она так гордится, бросила ее здесь прозябать, – продолжал Уоррендер. – У Коринтии Кливидон был очень трудный характер. И к тому же она имела в мужьях безответственного дурака, растратившего все, что у них было. Она испортила свою единственную дочь, привив ей мысль, что она наследница богатого поместья, а не арендаторша полуразрушенной груды камней. Боюсь, моей жене недостает характера увидеть подноготную этого обмана. Она считает: все перед ней в долгу за эти порушенные надежды, – объяснил он.