Я умер вчера - Александра Маринина

– Вот-вот. И в этой информационно-аналитической службепредусмотрены даже такие специалисты, как психологи и психоаналитики.

– И об этом я слышала. Но, честно говоря, думала, что этошутка.

– Почему же? – вздернул брови генерал. – Вы неразделяете идеи использования в нашей работе этой отрасли знаний?

– Разделяю. Но мне почему-то казалось, что разделяю я ихсама с собой. Что-то мне единомышленники среди наших коллег не встречались.Правда, должности психологов у нас введены, и я этому искренне рада, но я точнознаю, что используют их вовсе не для анализа информации. В основном ониработают «переговорщиками» при захвате заложников, помогают составлятьпсихологический портрет преступника, консультируют оперативников при разработкелегенд для внедрения. А в стратегическом плане… Даже удивительно, что вы на этопошли.

– Пошли, как видите. И сейчас у нас идет отбор психологов ипсихоаналитиков для работы в информационно-аналитическом подразделении. Яслышал, вы имеете отношение к расследованию убийства депутата Готовчиц?

– Да, – удивленно протянула Настя. – Не оченьблизкое, но имею. А какая связь?

– Видите ли, Борис Михайлович Готовчиц – один из кандидатов.

– Серьезно?! Ну надо же!

– Представьте себе. Конечно, предварительно мы всехкандидатов проверили, но вы сами понимаете, решение это очень ответственное.Человек, принятый на работу в аналитическую службу, получает доступ к информациитакой важности, что ошибок с кадрами у нас быть не должно. Мы просто не имеемна это права. И кроме того, очень важен вопрос квалификации психолога, потомучто, основываясь на его рекомендациях, будут планироваться и проводиться весьмасерьезные и крупномасштабные операции, и если психолог недостаточно грамотен,все окажется под угрозой. Одним словом, я хотел обратиться к вам с просьбой.Присмотритесь к Готовчицу повнимательнее и, если представится возможность,оцените его профессионализм.

– А законопослушность? – пошутила Настя. –Законопослушность и уровень правосознания оценивать не надо?

– Анастасия, Готовчица проверяли в течение трех месяцев. Онне замешан ни в каком криминале, это установлено абсолютно точно. Знаете, унего была совершенно удивительная жена, Юлия Николаевна. Вы слышали о том, чтоона вела все финансовые дела семьи?

– Нет. А это важно?

– Для понимания характера – да, важно. Юлия Николаевна быладочерью крупного расхитителя. Ее отец покончил с собой буквально наканунеареста. И с тех пор она решила жить так, чтобы ничего никогда не бояться. Яимею в виду карающий меч правосудия, разумеется. Потому что во всем остальномона была женщиной отважной и не боялась наживать врагов. Но с властью всегдажила в мире и согласии. Она просто не допустила бы, чтобы ее муж впутался вкакой-нибудь криминал. Конечно, если вы что-то такое узнаете, вы нам немедленносообщите, но я главным образом хочу понять сейчас, что это за человек и хорошийли он специалист.

– Но ведь в кандидаты на работу в министерство он, наверное,попал именно как хороший специалист. Откуда же у вас сомнения?

– Ох, Анастасия, порой вы меня приводите в восторг своейнаивностью, – рассмеялся генерал. – Как появляются кандидаты надолжность? Кто-то кого-то рекомендует, кто-то кого-то знает лично илипонаслышке от друзей. В данном случае фамилию Готовчица назвал один изначальников главков, поскольку его племянница прошла у Бориса Михайловича курсреабилитации после крайне тяжелого бракоразводного процесса. Племянницаосталась весьма удовлетворена результатами лечения и сказала об этом дядюшке,дядюшка соответственно передал информацию дальше. Вот и все. Так я могурассчитывать на вашу помощь?

– Не знаю, – она пожала плечами. – Я не уверена,что смогу быть вам полезной. Я же не специалист, чтобы оценить уровень егоквалификации.

Заточный остановился, повернувшись лицом к Насте. Его желтыетигриные глаза были совсем близко, они излучали тепло и ласку, и от этоговзгляда ей стало как-то не по себе.

– Не кривите душой, – сказал он негромко. – Вы досих пор не можете меня простить, да? Вы сердитесь на меня, и должен заметить,сердитесь справедливо. Ну и что мы со всем этим будем делать? Сейчас выотказываетесь мне помочь в такой завуалированной форме, завтра вы откажете мнеболее прямо, послезавтра начнете грубить, и мы погубим нашу дружбу или как вамудобнее называть наши отношения. Вы мне глубоко симпатичны, я дорожу вашимдобрым отношением ко мне, и мне будет больно, если мы не достигнемвзаимопонимания. Да, я был груб с вами, даже безжалостен, но это было вызваноинтересами дела. Впрочем, я вам все уже объяснял, повторяться нет смысла.Проявите великодушие, поднимитесь над ситуацией и подумайте о том, что у нас свами не так уж много близких людей, которым мы можем доверять полностью и безоговорочно.Так нужно ли терять их, идя на поводу у амбиций?

«Он вертит мной, как куклой, – подумала Настя как-тоотстраненно, будто наблюдая за собой со стороны. – У него потрясающий дарубеждать. Я ведь умом понимаю, что он был не прав, подставив меня тогда, зимой,и ничем, ни единым словом, ни жестом не облегчив мои мучения. И все равно немогу на него сердиться. Мне хочется его простить. Более того, я начинаючувствовать себя виноватой перед ним, словно моя обида – это пустой бабскийкаприз. А может быть, так оно и есть, и все мои страдания выеденного яйца нестоят?»

– Вы сегодня уезжаете? – спросила она вместо ответа.

– Да, вечером.

– Надолго?

– На пять дней.

– Когда вы вернетесь, я нарисую вам Готовчица маслом нахолсте.

Заточный улыбнулся тепло и солнечно, сверкнув двумя рядамибезупречных ослепительно белых зубов. Его желтые глаза вмиг превратились в дварасплавленных золотых слитка. Никто не мог устоять перед этой знаменитойулыбкой.

– Можно, я вас поцелую? – спросил он тихо.

– Не надо, – так же тихо ответила Настя.

– Почему?

– Это может быть неправильно понято.

– Кем?

– Мной.

– Это не важно, – ответил с улыбкой ИванАлексеевич. – Главное, чтобы я сам правильно это понимал. А я понимаю этоправильно, вы можете не беспокоиться.

Он осторожно коснулся сухими губами сначала одной ее щеки,потом другой.

– Я рад, что вы смогли перешагнуть через себя. Через пятьдней я вам позвоню.

Он круто повернулся и быстро пошел к выходу из парка, хотяобычно провожал Настю до поезда метро.

Поднимаясь в лифте в квартиру Бориса Михайловича Готовчица,Настя все еще сомневалась в правильности того, что делает. Разумеется, просьбуЗаточного нужно выполнить, тем более она обещала. Но вот таким ли способом?