Этим пыльным январем - Татьяна Луганцева

– Бабы дуреют, когда доходит до любви…

– А мужики при этом умнеют! Особенно в сауне, вызывая туда голых баб!

– Ты что, против мужчин?

– Я за женщин! А это разные вещи! – показала ему язык Яна и скорчила недовольное лицо.

– Ты – феминистка?

– Нет! Ты опять отвлекся от основной темы. Что там у нас с этой Зоей? Я с ней не знакома?

– Я бы сказал, что чуть-чуть.

– То есть я мыслю так же, как она, по-твоему? – уточнила Яна, отхлебывая горячий кофе. – Но я не содержу молодых мальчиков.

– Нет, ты держала Зою Михайловну…

– За руку?

– Скорее, за сердце и кишечник… Это ее органы ты держала в пакете, когда мы ехали на моем мотоцикле.

– О господи! Так что же случилось?

– Когда молодые расписались, то прожили в браке меньше месяца – Зоя Михайловна внезапно умерла от сердечного приступа.

– И ты думаешь?..

– Я ничего не думаю, я могу опираться только на факты. Конечно, дочь Зои Михайловны не могла не подумать о том, что к смерти матери причастен ее молодой муж. Поэтому вскрытие и обследование были проведены с особой тщательностью.

– И?

– Ничего. Но моя племянница сообщила Насте о том, что у нее дядя патологоанатом, а у него остались друзья в судмедэкспертизе. Вот тогда и возникла идея, чтобы я провел экспертизу.

– В надежде, что ты можешь обнаружить какой-то криминал?

– Именно так. Но метод взятия трупного материала с моей стороны был не совсем незаконным… То есть мне дали органы мои коллеги из того морга, где находилась эта несчастная… Я не мог сделать официальный запрос потому, что не был доказан факт убийства.

– А Зою похоронили? – поморщилась Яна, поскольку обожгла нёбо горячим кофе.

– Похоронили.

– А…

– Органы мы бы тоже потом дохоронили или кремировали – мы так договорились с дочерью Зои.

– А сколько дочери?

– Двадцать с чем-то.

– А что делает ее молодой отчим?

– Радуется своей половине состояния, унаследованной после смерти жены.

– Тут бы за дочку обеспокоиться…

– Для начала хорошо было бы доказать, что преступление имело место. Я одно исследование провел в морге, и кое-что меня насторожило. Однако без очень дорогой и специальной экспертизы не обойтись.

– Но что-то было? – ухватила главное Яна.

– Было… на семьдесят процентов.

– Это много…

– Так много, что молодой подонок живет как ни в чем не бывало, отравив женщину, доверившуюся ему.

– И что мы можем сделать? – У Яны был такой вид, словно она сама собралась немедленно проводить анализ.

– Ты забыла, куда мы пришли с этим пакетом?

– К Анне?! Неужели ты хочешь сказать, что он еще у нее в холодильнике?! – ужаснулась Яна.

– Ты с ума сошла! Еще скажи, что она съела все это. Конечно, материалы сгорели в том жутком пожаре.

– Вообще все?!

– Начисто!

– А еще?..

– Еще одного сердца у человека нет, даже если мы выроем Зою из земли, – хмуро ответил Гриша и нервно закурил, чего раньше никогда не делал в присутствии Яны. Тут же он спохватился: – Ой, извини…

– Да ладно, кури, чего уж… Не знала, что куришь.

– Редко срываюсь… Сейчас как раз тот случай.

Яна после долгих размышлений изрекла:

– Это же катастрофа! Если органы, те, в которых могло что-то остаться, сгорели, мы же теперь никогда не узнаем, убили ее или нет.

– Наконец-то и до тебя дошло. Я последние дни только об этом и думаю. И конечно же в шоке… Просто как тяжкий груз на сердце. Сам ввязался в эту историю, сам погубил материал и не смог дать ответ бедной девушке. Извини, что тебя нагрузил, безумно хотел с кем-то поделиться.

– Хорошо, что поделился. Я сама теперь не засну.

– Ну вот! Что я сделал?!

– Ты ни при чем. Это судьба! Если что-то доходит до тебя, значит, так и надо.

– В общем, как я голову ни ломал, ничего придумать не мог: без этих органов мы отравление никак не докажем!

– Если только человек сам ни признается! – Яна поставила пустую чашку на столик.

– Это уже из области утопии! Этот подонок никогда не сделает опрометчивого шага – он слишком расчетлив и труслив, потому что только такие люди могут строить свою жизнь за счет убийства женщины. У него все получилось – жена мертва, он купается в богатстве. С чего ему признаваться в убийстве?!

– Это смотря с какой стороны на него надавить… – туманно ответила Яна.

– Ты предлагаешь его пытать?

– Тепло! – хохотнула Яна. – Я еще не придумала план. Но что бы потом ни решили, для начала надо с ним познакомиться.

– А если он окажется честным и порядочным человеком?

– А это разве плохо? Я скажу ему «молодец», а твое сердце успокоится, да и сердце Зои будет покоиться с миром. Так что с тебя адресок паренька…

– Яна, ты серьезно?

– Я никогда не шучу такими вещами. Да и жить я теперь спокойно не смогу, пока мы все не выясним. Так что добудь мне адресок этого товарища.

– Я позвоню Тане…

– А вот мне, между прочим, тоже одна мысль покоя не дает…

– Расскажи.

– Пока не хочу, да и говорить не о чем. Так, дурь одна. Слышишь, Гриша, заводи мотор, мне домой пора!

Последним пациентом Яны на час дня был записан некий гражданин Шестаков. Поэтому, когда в ее стоматологический кабинет заглянул Гриша со своей фирменной прической типа «праздник непослушания», она ему строго сказала:

– Говори быстрее, сейчас ко мне придут.

– Царапает язык и иногда болит, – произнес Гриша, входя в кабинет как-то боком и явно уменьшившись в размерах.

– Как это? – даже несколько испуганно произнесла Яна. – У твоих пациентов не должно ничего болеть.

– Но я-то еще живой, у меня и болит, – обиделся Гриша.

– Ты?! Ты хочешь у меня зуб полечить? – удивилась Яна.

– А это опасно, что ли? А я тебе доверял.

– И правильно делал, я не обижу. Только у меня сейчас по записи клиент подойдет. Тебе придется подождать.

– Еще один? Я же на час записался!

Яна скосила глаза в бумаги:

– Твоя фамилия Шестаков?

– Моя.

– А-а, ну тогда прыгай в кресло, я приглашаю медсестру.