Ангел-телохранитель - Татьяна Гармаш-Роффе

Надо разузнать, да.

* * *

Славка даже обрадовался переносу визита. Он как раз устраивал вечеринку завтра, вот и славно получится, соберемся все вместе, как раньше!

Но именно это и испугало Люлю. Как раньше? У нее все было не так, как раньше. Раньше у нее был Владька. И раньше никто не пытался ее убить. Последние два месяца казались кошмаром, затяжным страшным сном. Сколько их было, попыток? Два наезда, подростки в темном дворе, выстрел на улице, которым убили ее первого телохранителя; пожар на даче; белая «Волга», перегородившая им дорогу; газовая бомба в подвале, а теперь вот попытка взрыва… Итого: восемь. И это не считая заминированного телефона в ее квартире. Тогда она просто не успела испугаться.

Но восемь раз она пугалась насмерть. Восемь раз она прощалась с жизнью. У нее за это время появилась седая прядь в челке. И теперь Славка хочет, чтобы было как раньше?!

«Артем уверял, что в ближайшие пару дней они ничем не рискуют. Но при этом перестал заказывать продукты на дом, стал посылать в магазин Дениску со списком. Значит, Артем боится, что их всех отравят, да? Пытается предугадать, до чего еще могут додуматься убийцы? Может, еще перестать пользоваться водой из-под крана?» – горько усмехнулась Люля своим мыслям.

– А если Дениску возьмут в заложники, ты об этом подумал?! – спросила она тогда Артема.

– Парень только из армии, Люля. Да и я его кое-чему научил. Чтобы его взять, надо хорошо постараться. И потом, подобный ход привлечет к себе слишком много внимания. Они ведь прекрасно знают, что каждое покушение растит объем дела в милиции. И, следовательно, внимание к нему. Нет, они на это не пойдут – и так слишком наследили! Кроме того, на сегодня у них исполнителей нет. Нужно быть круглыми идиотами, чтобы продолжать охоту на тебя, но даже если они на это решатся, им требуется время для найма новых бандитов.

– А что в милиции говорят?

– Что работают. Ищут.

– Ага, ищут… Все ищут – милиция, частный детектив, и никто не находит!

– Люля, не надо так. Как там ищет милиция, не знаю, они не распространяются о ходе следствия, но Кисанов к ним уже подбирается! Выбрось пока все из головы, поехали к Мошковскому! У тебя ведь эскизов набралась целая коллекция! Поехали, Люля, тебе надо отвлечься!

И она неожиданно согласилась. Пусть не так, как раньше, пусть она будет улыбаться через силу или вовсе не улыбаться, но сидеть и считать, сколько раз тебя хотели убить, сколько раз ты готовилась умереть…

Нет, уж лучше натужно улыбаться!

…Артем вернулся к машине, проводив ее до дверей Славки. Люля безуспешно пыталась его уговорить пойти с ней.

– Я в вашем обществе чужой. Лишний. Сам стану стесняться и всех стеснять, – заявил Артем. – Зачем это нужно?

– Не ломайся, Артем! Я буду неловко себя чувствовать, зная, что ты сидишь в машине голодный!

– У меня с собой бутерброд. И термос с кофе.

– Артем!

Он вдруг вспылил:

– Люля, я твой охранник! Ты забыла? О-хран-ник.

– Значит, ты собираешься наблюдать за входом в подъезд? А мне сказал, что мы сегодня в безопасности! – на этот раз вспылила Люля.

Артем молча нажал кнопку Славкиного звонка, повернулся и вошел в лифт. И раньше, чем Славка открыл ей дверь, кабина уже спустилась вниз.

Она стояла, красная от злости. Он ее выманил – заботится о ее развлечениях, видите ли! – и при этом все наврал про безопасность!

– О, как ты румяна, как ты хороша! – возопил Славка и буквально прыгнул на нее с объятиями. – Смотрите, какой сюрприз я вам приготовил, – он потащил Люлю за руку в глубину своего ангара, – смотрите, кто к нам пришел!

Народ приветственно зашумел, посыпались поцелуи и восклицания. Там была практически вся команда Славки, все те, кто помогал ему в создании коллекций одежды. Славка, единственный из всех модельеров, которых Люля знала, сумел сколотить вокруг себя настоящую команду. В которой всех объединял общий творческий интерес или даже страсть к искусству одежды. Это были не просто коллеги, это были сподвижники с тех еще времен, когда безвестный Славка побирался, выпрашивая на фабриках и в магазинах остатки тканей, кружев, тесьмы, пуговиц… Славка любил прихвастнуть: «Я начинал, как Жан-Поль Готье!» Что правда, то правда, параллели имелись: молодого Готье хорошо знали в парижском квартале Сантье[6], где на заре своей карьеры он выпрашивал у торговцев остатки и обрезки… Как Готье, Славка пробился благодаря своей неуемной фантазии и смелому эпатажу, вере в свой талант и в людей рядом с ним.

Наверное, поэтому в его команде никогда не было дрязг. Недоразумения, конечно, случались, а вот дерьма – никогда. И свет шел, несомненно, от Славки, милого талантливого голубого Славки.

Люля оглянулась вокруг с изумлением. Жизнь продолжалась. Она не остановилась ни оттого, что погиб Владька, ни оттого, что сама Люля живет в тоске и смертельном страхе. Эти люди жили, были веселы и…

И они были искренне рады ей!

Они ее любили? Она никогда об этом не думала, не замечала. Она не искала ничьей любви, Владька сам ей любовь подарил, а остальные… Она так давно привыкла к нелюбви, что… К тому же Люля не была настоящим членом этой команды, она бы и постеснялась претендовать на место в ней, она появилась куда позже, чужая, новая. Она просто приходила, приносила эскизы, обсуждала их со Славкой. С остальными несколько слов на ходу, не более. А они так искренне рады ее приходу… Фантастика!

– Эй! Ты что стоишь, как Эйфелева башня! – Славка обожал лишний раз подчеркнуть ее высокий рост. – Проснись, Люля-красуля! Ну-кась выбирайся из своей шубейки!

Он стащил с нее шубку и гордо, как трофей, понес к заваленной одеждой вешалке.

Никто, ни один из присутствующих не задал ей ни одного дурацкого вопроса, типа «как дела?». Должно быть, Славка всех предупредил, что дела плохи. И велел не сыпать соль на раны. Славка, славный друг.

Напротив, ее засыпали новостями из жизни моды. Ей пересказали все, что писала пресса о Славке и его конкурентах. Ей расписали все приглашения, которые получил Славка. Ей назвали всех известных людей, купивших его платья и костюмы после показов. Люля радовалась: число покупателей было и впрямь удивительно высоким, и это тоже была заслуга Славки. Не зря (и не случайно) он выпустил тогда на подиум толстушку: он доказал умение чувствовать и одевать личность, со всеми ее недостатками, а не безличных манекенщиков. Тем самым он привлек ту часть публики, которая ранее никогда бы не отважилась купить платье с подиума, полагая, что это удел только молодых, худых и высоких…

Все это означало не только растущую популярность его имени, но и хорошие деньги для всей команды. Для тех, кто когда-то поверил в Славкин талант и разделил с ним творческие искания и нищенство.