Путь Хранителя. Том 1 - Роман Саваровский

Даже Жуковы и сам Император Российской Империи владели весьма ограниченной информацией насчет известных видов и особенностей аномальных энергий и девяносто процентов из этих знаний являлось государственной тайной. Поэтому простым студентам даже мечтать не стоило узнать что-то действительно стоящее.

Манера преподавания Андрея Добровольского на удивление очень мне импонировала. Послушав этого человека каких-то два часа, мне казалось, что он способен интересно рассказывать о чем угодно.

Это безусловно особый талант. Радует, что в педагогическом составе Академии есть и такие люди.

Но если абстрагироваться от личности Андрея Добровольского и взять голые факты, о которых он поведал, то для меня там не было совершенно ничего познавательного и это печалило.

Собственно, полагаю банальной для меня покажется вся учебная программа Академии, но загадывать пока не буду. Хотя, в мозгу навязчиво сверлит мозг мысль о том, что я трачу время впустую.

Уже к концу первого учебного дня мне захотелось подать заявление на свободное посещение. Интересно, так можно? Или сдать предметы экстерном и сменить курс. Или найти еще какой-нибудь способ легально отмазаться от неинтересных мне пар и не вылететь из Академии.

Может, сбегать к Елизавете Алексеевне и поинтересоваться у нее?

Я как раз освободился чуть пораньше, так как первым справился с простеньким практическим заданием Добровольского и тот меня отпустил до звонка.

Поглощенный этими мыслями я сам не заметил, как оказался у двери самой отдаленной в корпусе аудитории. Именно здесь должна пройти последняя на сегодня пара по «Основам артефакторики».

Я глянул на часы, осознав, что приперся к аудитории слишком рано, поэтому было хотел уйти, но проход в коридоре закрыл низенький пухлый мужичок с залысиной в коричневом костюме.

— Жуков? — с удивлением вскинул брови мужичок.

— Да, Жуков Марк Игоревич, а вы? — спросил я, подозрительно косясь на неожиданного собеседника.

Мне были не знакомы ни внешность, ни энергетические потоки человека передо мной, и я понятия не имел кто это.

— Славно, славно, — промямлил мужичок и протер платком свою вспотевшую залысину, — я профессор Дмитрий Степанович Дверницкий, преподаю у вашего курса «Основы артефакторики».

— Славно, славно, — машинально ответил я, не понимая, чего вспотевший профессор от меня хочет, до начала пары еще полчаса, — прошу простить, я рановато освободился и на автомате пришел сюда раньше времени. Не буду вам мешать готовиться к занятию.

— Что вы, что вы, — спохватился Дверницкий, — я как раз вас искал, но профессор Добровольский сказал, что вы уже ушли… и тогда…

Кого-то мне напоминает эта странная манера речи. А не такая ли фамилия у того пухляша, которого я встретил в первый день?

— Зачем искали? — перебил я неуверенное и едва связное бормотание профессора пухляша старшего.

— Ах. Да! — поднял палец вверх, будто что-то вспомнил Дверницкий и потом указал мне на дверь в аудиторию, — вас ждут.

Я оглянулся и внимательнее просканировал указанное направление родовым взором и понял, что пухляш не врет. Внутри действительно кто-то есть и этот кто-то каждой частичкой своих до смешного слабых потоков источает нестерпимую жажду крови.

И кто это может быть? Очередной подосланный убийца-студент? Или еще какой боярин придумал положить под меня свою дочурку? Проверять как-то нет особого желания. У меня всего один комплект формы не заляпан ни в чьей крови. В чем я на пару-то потом пойду?

— Ну подождут еще. У меня свободное время, — пожал я плечами, положил руки в карманы и медленно пошел по коридору.

— Но… — начал нервно лепетать Дверницкий, но никак не мог подобрать слова, а закрывать мне проход своим телом почему-то не рискнул, хотя только это могло остановить меня сейчас.

— Сбегаешь, крысеныш? — прогрохотало за спиной мерзким отдаленно знакомым голосом.

Я машинально остановился, едва успев дойти до паникующего Дверницкого, и медленно обернулся.

Одного взгляда хватило, чтобы понять, что мне не показалось по поводу знакомого голоса.

В проходе стоял тощий бородатый блондин в бордовом костюме-тройке и очках с золотой оправой. На тонких крючковатых пальцах красовались массивные перстни. Навскидку я насчитал на блондинчике четыре уникальных артефакта. Слишком много самомнения, пафоса и показной роскоши для тела с такими слабыми потоками.

Куракин Алексей Алексеевич. С большим отрывом самый паскудный и мерзкий член боярского совета двенадцати собственной персоной.

— Как ты меня назвал, боярин? — с вызовом ответил я и от моего тона стоящий рядом Дверницкий весь побелел.

— А как называют тех, кто обирает трупы? — проскрежетал Куракин и показательно постучал пальцем по груди и чуть склонил голову набок.

— Обирает? — улыбнулся я и вытащил из-под футболки медальон матери, — этот медальон принадлежит мне.

— Это вряд ли, — облизнулся Куракин и направил на меня артефакт-трость.

Я прекрасно знал какими способами Куракины поддерживали свой род на плаву в моем мире. И среди них не было ни одного легального. Эти ублюдки всегда понимали лишь язык силы.

— В-в-ваше сиятельство, Алексей Алексеевич, — спохватился пухляш и отважно закрыл меня своим телом, — со в-в-всем уважением прошу помнить, что вы в стенах Академии! Будьте благоразумны! Опустите оружие!

А Дверницкий то быстро прикинул расклад, да и в артефактах разбирается. Не зря профессор. Но еще не хватало за чужими спинами прятаться.

— Если хочешь вернуть медальон, то подай в суд, — с вызовом проговорил я и отодвинул пухляша в сторону, после чего посмотрел боярину в глаза.

Для должного эффекта я пустил по телу весь запас энергетических потоков и медленно пошел прямо на Куракина.

— А если пришел отомстить за сына и убить меня, — продолжил медленно говорить я, вливая в голос немалую долю астральной энергии, — можем разобраться здесь и сейчас. Я не против. Нападай.

Последнее слово я сказал уперевшись лбом в конец вытянутой в мою сторону трости и расплылся в вызывающей улыбке.

Никакого риска. Я прекрасно знал, что успею увернуться и контратаковать раньше, чем пафосный ублюдок успеет активировать артефакт. Так мы с Куракиным простояли, пристально глядя друг на друга долгих пять секунд, после чего рука боярина дрогнула и расслабилась.

— Убить? Что ты, ничего такого, — медленно опустив трость, нервно усмехнулся Куракин, — просто хотел своими глазами посмотреть на того, кто оборвал жизнь наследнику моей семьи.

— И все? — приподнял бровь я.

— И все, — оскалился боярин, — а недопонимание по поводу моего медальона обсудим… в более подходящей обстановке, — процедил боярин и направился к выходу.