Мы убили их в понедельник - Джон Данн Макдональд

— Нет. Это ваш муж?

— Да.

— Спасибо, миссис Джеймисон. Это все, что нам нужно. Вы можете сказать директору похоронного бюро, что он имеет право забрать останки в любое время.

Она отвернулась, и Роденски вывел ее оттуда. Он проводил ее к машине. Она села.

— С тобой все в порядке?

— Да.

— Они просили, чтобы я зашел к ним.

— Зачем?

— Не знаю. Я не задержусь там надолго.

Он вернулся. Лейтенант сказал:

— Я могу только попросить вас, а вы можете отказаться. Но не могли бы вы попытаться опознать тех двоих? Предупреждаю, что вид у них малоприятный.

— Я постараюсь.

— Спасибо. Они там.

Тела лежали бок о бок, без одежды, на цинковых столах. Он посмотрел на выцветшую розу на опавшем и разорванном бицепсе. И на светло-каштановые волосы женщины, ее длинную шею, мясистые бедра.

— Я абсолютно уверен, — сказал Майк. — Это Птичка и Роули.

— Спасибо, — кивнул лейтенант. Когда он выходил вместе с Майком, он вздохнул и сказал: — Мы свяжемся с людьми из Оклахомы насчет номерных знаков и все уточним, проверим отпечатки пальцев через ФБР, но у меня такое предчувствие, что ближайших родственников этой парочки не найдется. У них с собой было достаточно денег, чтобы хватило на похороны. Их барахло будет валяться на складе и через положенное время отойдет государству.

Они дошли до выхода. Майку было видно, как Мэри съежилась в фургоне под уличным фонарем.

— Весь день они сидели в какой-то забегаловке в десяти милях к востоку от того места, где все это случилось, и напивались. Как получилось, что такой человек, как Джеймисон, оказался в обществе подобной парочки?

— Я не знаю.

— Понимаю, что не знаете. Я думаю, его жена никак не может осознать, что это случилось. Готов поспорить, он и сам не знал. Время от времени встречаешься с подобными вещами. Заметный человек, и вдруг ему приспичит развлечься — и вот он связался с каким-то мусором. Странная штука — человек, особенно тот, у которого все есть.

— Поправка. У него было почти все. А для некоторых — это то же самое, что не иметь ничего.

— О чем вы?

— Лучше мне отвезти даму поскорее домой, лейтенант.

— Конечно. Спасибо, что помогли.

Он отвез ее обратно в Ки. Она застыла под кухонной лампой.

— Думаю, что мне надо вести себя как положено, Майк?

— Что ты имеешь в виду?

— Я собираюсь выплакать все глаза. Это все настолько потрясло меня, что я пока не верю в реальность произошедшего. Но скоро я все осознаю и зареву. Спасибо, что ты рядом. — Она подошла к нему на шаг ближе, быстро и легко поцеловала его в губы и отступила назад. — Мне пора перестать постоянно тебя благодарить. Это становится скучной привычкой. Спокойной ночи, Майк.

~~~

Утром, когда телефонные звонки чуть было не свели их с ума, Майк, по внезапному озарению, решил отыскать Ширли Макгайр, которая сказала, что будет счастлива ему помочь. Утренняя газета удостоила происшествие заметкой на первой полосе, с мрачным, пугающим снимком сцены трагедии. Майк, прочитав текст, решил, что он слишком ходульный. Впервые за долгое, долгое время у него мелькнула мысль о работе: он мог бы сделать заметку лучше — картинку, заголовок, оформление и текст.

Чуть позже одиннадцати наступило затишье, и они втроем: Ширли, Майк и Мэри — пили кофе на крытой террасе. Мэри выглядела подавленной, но спокойной, без признаков депрессии.

— Вы так помогли мне, вы оба, — сказала Мэри Майку и Ширли Макгайр, — я очень благодарна. Но все это не твои проблемы, Майк, почему бы тебе не попросить Дюрельду приготовить обед, вы можете взять маленькую машину Дебби Энн и уехать далеко-далеко отсюда, чтобы постараться забыть обо всем этом на какое-то время. Вы можете съездить в Марко. Там есть чудесный пляж…

Майк взглянул на Ширли и заметил быстрый проблеск интереса в ее темных глазах.

Он повернулся к Мэри и ответил:

— Спасибо. Но здесь много дел. Бюрократическая волокита. Юридические формальности. Проверка счетов. Сейфы. Я могу со всем этим помочь, Мэри.

— Я уже занималась этим раньше. Я знаю порядок действий. Я могу еще раз это сделать.

Мэри встала, когда снова зазвонил телефон. Майк сказал:

— Не вижу причин, чтобы ты все делала одна, когда я здесь и могу помочь. И… тебе надо рассказать Дебби Энн, что случилось, Мэри. Я думаю, мне следует пойти с тобой.

— Я могу ей сказать, Майк, — ответила Мэри и повернулась, чтобы пойти к телефону, но в тот момент, когда она сделала шаг, он увидел страх на ее лице и понял, что не может ее оставить.

— Говорят, что в Марко просто прелестный, прелестный пляж, — произнесла Ширли Макгайр.

— И мы устроим там отличный пикник, девочка. Но только в другой раз. Хорошо?

Майку не давало покоя выражение страха на лице Мэри, и, улучив минуту, он заявил, что готов поехать и сам рассказать все Дебби Энн. Мэри спорила, но в ее голосе не доставало убежденности.

И они договорились, что он поедет и расскажет Дебби Энн о случившемся при условии, что Сэм Шерман разрешит ей об этом сообщить. Если, конечно, как-нибудь глупая медсестра еще не принесла девушке утреннюю газету.

Майк нашел Сэма на утреннем обходе. Он сказал, что Дебби Энн вполне в состоянии узнать о трагедии, что, в сущности, он сам собирался рассказать ей, но решил, что ей будет легче услышать новости от матери. Нет. Дебби Энн еще не знает. Ее медсестра как следует подумала и отдала бесплатную газету другим больным до того, как Дебби Энн ее увидела.

И Роденски расправил плечи, втянул живот и сделал шаг к постели Дебби Энн. Цвет лица у нее был значительно лучше. Левая сторона была перебинтована. Волосы расчесаны. Ее усадили на кровати. Медсестра вышла и закрыла за собой дверь.

— А ты-то что здесь делаешь? — зажатая челюсть делала ее речь свистящей и придавала странный тембр ее голосу. — Где мамочка? Почему она не здесь?

— Она послала меня проведать больную.

— Эта чертова шина на шее сводит меня с ума. Они поставили ее так, что я могу дышать только через левую ноздрю. И удалили совершенно здоровый зуб, отличный зуб впереди, черт бы их побрал, так что я могу всасывать поганую похлебку, которой меня здесь кормят через трубочку. Знаешь, последнее, что я хотела бы видеть утром своим единственным глазом, — это ты, грязный болтливый мерзавец! Убирайся вон, бога ради!

— Любой заметил бы, что тебе стало значительно лучше.

— Каким образом, скажи, ты добился того, что мать ни с того ни с сего вдруг стала меня ненавидеть? Ты чертовски неглуп, Роденски. Ты продал ей всю историю. Спасибо тебе огромное. Ты разрушил ее любовь ко мне. Господи, как я тебя ненавижу!