Тень за спиной - Карина Пьянкова

То есть этому кому-то понадобилось забрать три жизни только ради того, чтобы дух Лизы Флин остался бродить по земле? Моих родителей убили, пытаясь не отпустить в мир мертвых эту падаль?

От одной мысли об этом хотелось выть от боли и отчаяния. Почему моя семья стала разменной монетой в играх некромагов? Почему? Это же просто несправедливо…

— Официально наша братия отреклась от такого рода колдовства. Книги демонстративно сжигались, уничтожались лаборатории… Вот только знания остались с нами, тайные знания, самые черные, те, из-за которых нас веками боялись и ненавидели.

Голос старого мага звучал глухо, пугающе, словно со мной из могилы говорил мертвец.

Оторопь и отчаяние понемногу переплавлялись в страх.

— Сейчас все видят лишь что-то… относительно безопасное, приемлемое и даже полезное, — с кривой усмешкой продолжал рассказывать мне Бенуа Паскаль. — Жалкий огрызок былого могущества. На протяжении всего существования нашего искусства мы, некромаги, пытались не просто подчинять себе мертвую плоть… Мы стремились поработить саму смерть.

Глаза бывшего декана сияли отблеском то ли безумия, то ли прежнего могущества. Мне удобней было верить, что все же первый вариант соответствует истине, а никак не второй.

— Однако в результате вашу лавочку прикрыли, — со злостью отрезала я. — И были годы гонений, костры… и никакая власть над смертью особо не помогала.

Пожилой мужчина тепло и снисходительно улыбнулся.

— Нас покарали вовсе не живые, инспектор. Некромагия достигла пика своего могущества, никакие костры не пугали… Нас наказала сама смерть, сила, которой мы служили и которую пожелали посадить на поводок.

Плечи мага опустились, словно бы им овладела сильнейшая скорбь. А потом он взял свой бокал и осушил его до дна.

Если он жалел о том, что делали когда-то с его коллегами, то разделять чувства мага я совершенно не собиралась. Туда им и дорога.

— Смерть — это обратная сторона жизни, — тихо произнес Паскаль, а потом его голос вновь обрел силу. — Они должны находиться в равновесии, а если слишком сильно и слишком самоуверенно вмешиваться в дела одной из сил, то баланса ожидать сложно. В Черный век, век, когда некромаги достигли апогея своей власти и разом потеряли все, равновесие в мире оказалось нарушено. И колдунов древности покарали за их гордыню и упрямство. Смерть посмотрела на них слишком пристально… И все эти мастера своего дела гибли один за другим. Кому-то удалось протянуть чуть дольше, оградив себя сетью защитной магии, такие умельцы успели передать свои сокровища знаний молодым неофитам, а те, в свою очередь, затерялись среди людей и, до поры до времени, не заявляли о своем присутствии.

Черный век… Время, когда мастеров смерти убивали безо всякой жалости, как выпалывали сорняки на поле. Спустя пятьсот лет, в мое время, о тех временах говорили со смесью стыда и недоумения. Уничтожили едва ли не под корень одну из самых древних и самых развитых магических наук, заодно подчас доставалось и магам, которые к некромагии не имели никакого отношения…

У людей короткая память. Спустя несколько веков магов смерти уже понемногу начали романтизировать как этаких борцов за идею, за научный прогресс… Пробиться на факультет некромагии, даже обладая нужными задатками, мог далеко не каждый: слишком большой конкурс. Я сама, пусть и относилась к этой специальности с предубеждением, прежде не понимала, зачем было убивать этих злосчастных магов.

Но, если верить словам профессора Бенуа Паскаля, уничтожать некромагов стоило, причем куда тщательней, чем в Черный век. Чтобы даже упоминания о них остались только в энциклопедиях.

Паскаль смотрел перед собой, будто бы желая увидеть через прошедшие столетия те времена расцвета и упадка, которые переживало некогда его искусство.

— То заклятие, о котором вы мне рассказали, это как раз старое наследие, которое бережно сохранили до наших дней, — подвел итог старый некромаг. — Чтобы гарантированно не дать душе уйти в мир иной, следует провести ритуал в месте силы. Принести в жертву троих.

Похоже, за такое место отлично сошел наш фамильный особняк. Нивлдинас сам по себе считался пропитанным потусторонними силами, но часть домов, а подчас и не только домов, выделялись на общем фоне.

— Лизу Флин убили жестоко, — хрипло прошептала я, пытаясь прийти в себя, — разве этого не было достаточно, чтобы стать неупокоенной душой?

Бенуа Паскаль покачал головой со снисходительным выражением на чуть одутловатом лице.

— Неупокоенной душой… Для того чтобы стать призраком, нужно при жизни обладать душой. А какая душа была у Лизы? Так, гнилушка. Ни страстей, ни желаний… Разве что некромагия… Но сложно создать душу на такой основе… — произнес некромаг с удрученным вздохом. — Вполне может быть, что после гибели эта девочка вовсе не получила бы посмертия, истаяла бы или была поглощена иными духами. А для воскрешения, нужно сперва, чтобы душа оказалась в мире живых.

Вот мы и перешли к самому главному, причем даже без наводящих вопросов с моей стороны.

Бывший декан пристально посмотрел мне в глаза и отчеканил.

— У меня есть веские основания подозревать, что Лизу Флин привязали к нашему миру лишь для того, чтобы потом попытаться вернуть к жизни. Хотя из-за того, что жертв было две, а не три, что-то могло пойти и не так, как ожидалось… Это ведь была ваша семья, верно?

Наверное, у меня в тот момент кровь отлила от лица, потому что мужчина тут же обеспокоенно поинтересовался, как я себя чувствую.

Как я вообще могла себя чувствовать? Я умирала! Я сходила с ума! Все то подобие самоконтроля, которое я с таким трудом выстраивала девять лет, снова стало просто кучей осколков.

— Да. Это была моя семья. А я… Я просто вовремя не пришла домой, — уж не знаю зачем, сказала я правду.

Профессор Паскаль наклонился вперед и взял меня за руку.

— Не нужно винить себя за то, что остались живы, инспектор Джексон, — тихо произнес он, чуть сжимая мои пальцы. — Ваше время просто не пришло, вы должны были сделать что-то важное. И вряд ли ваши родные обрадовались бы тому, что вы разделили бы их судьбу. Поэтому просто живите дальше, юная леди.

Сколько я уже слышала нечто подобное от многочисленных психотерапевтов, от знакомых… Слышала, но не верила до конца. Некромагу поверить тоже не получилось, но все равно стало немного легче. Самую малость.

— Вы считаете, Лизу Флин могли попытаться воскресить? — решила я вернуть разговор в более рациональное русло. — Ведь, насколько мне известно, это попросту невозможно.

Моя боль была слишком личной, чтобы легко делить ее с кем-то.

— Подозреваю, вы и о моем любимом ученике уже наслышаны?

Интуиция тут же принялась нашептывать, что, скорее всего, я точно знаю о любимом ученике. Ведь тот, о ком я думала в последнее время, вполне заслуживает такого высокого звания. Вот только раньше мне казалось, будто это все-таки любимый ученик Флина.