Марафон с риском для жизни - Наталья Александрова

Так что к выходу Надежды из ванной на столе стояли ее любимые конфеты, печенье и две чашки. Сан Саныч заварил ароматный крепкий чай и подвинул жене коробку.

– Ой, – оттаяла Надежда, – мои любимые…

– Могу я все же поинтересоваться, где ты задержалась? – мягко спросил муж.

Надежда Николаевна в принципе терпеть не могла вранья и сама старалась всегда говорить правду. Но она очень хорошо представляла, что с ней будет, если муж узнает правду – где она на самом деле была, с кем говорила и вообще чем занималась последние несколько дней.

Все знают, что бывает ложь во спасение. В данном случае речь шла о спасении Надеждиной жизни, потому что если муж узнает, то он ее просто убьет. Однако следовало врать как можно приближеннее к правде.

– Встречалась с одним человеком насчет работы, – безразличным голосом сказала она.

– Вот как? – Муж поднял брови. – И что же это за работа?

Надежда готова была поклясться, что муж хотел спросить, кто этот человек, а работа в данном случае была для него на десятом месте.

– Одна женщина, ты ее не знаешь, предложила устроить меня на работу, – проговорила она, тщательно подбирая слова, чтобы не ляпнуть лишнего. – Там нужно для одного издательства редактировать тексты. Можно дома, – добавила она, видя, что муж нахмурился.

Узнав, что его обожаемая жена никуда не денется из дома и от кота, муж прояснил хмурое чело и поинтересовался, что за профиль у издательства.

– Ну, – вдохновенно врала Надежда, – там все несложно, дадут мне какой-нибудь сельскохозяйственный текст, например, «Как правильно выращивать кабачки» или из жизни вредителей сада и огорода…

Сан Саныч наконец сменил гнев на милость, и кот соизволил подойти к хозяйке и пару раз мурлыкнуть, так что в целом получился тихий семейный вечер.

Наутро Надежда проснулась, кипя от избытка энергии. Еще до ухода мужа на работу она успела переделать кучу всяких мелких хозяйственных дел, когда же попыталась погладить кота, пристроившегося на кухонном диванчике умываться, у нее из-под руки вылетели искры. Следовало срочно разрядиться.

Надежда выбрала для разрядки интенсивную умственную работу и углубилась в размышления.

Прежде всего, следовало признать, что вся ее деятельность зашла в тупик. Получалось, что убить журналистку всем было выгодно, но никто этого не делал. Методом исключения Надежда выяснила, что остался только один подозреваемый – некий Олег Петрович Кудасов. Но выходило, что именно Кудасову-то убивать журналистку не было никакого смысла: он привез девушку отдохнуть на дачу к близкому другу. И не его вина, что собралась на даче очень неподходящая компания, половина которой мечтала видеть Ирину если не в белых тапочках, то хотя бы на больничной койке. Но только не Кудасов, потому что он имел на девицу виды – Надежда помнила, как он обнимает ее на одной из фотографий. И с чего бы ему вдруг захотелось ее убить? Непонятно.

Надежда Николаевна решила еще раз просмотреть фотографии из ноутбука.

Она снова взглянула на общий снимок. У всех гостей покойного Ильи Константиновича по-прежнему был оживленный вид, но теперь, узнав об этих людях много нового, Надежда смотрела на них другими глазами, и это оживление показалось ей фальшивым и наигранным. Всех этих людей связывают сложные, двусмысленные отношения. Олег Петрович Кудасов обнимает Ирину Горностаеву, и ни он, ни она не знают, как мало осталось ей жить.

На следующей фотографии бывший директор школы Сергей Иванович с ненавистью смотрит на Ирину. Теперь Надежда знает причину этой ненависти…

Она еще раз щелкнула мышью, и на экране появилась новая фотография. Мужчины за низким, накрытым клетчатой скатертью столом играют в карты. Олег Петрович, Сергей Иванович и Виктор.

Надежда внимательно вгляделась в снимок. На стене, за спиной Виктора, висели большие настенные часы. Увеличив этот фрагмент снимка, Надежда разглядела время, которое эти часы показывали. Ноль часов тридцать минут. Половина первого. «Половина первого? – мысленно повторила она. – То есть время смерти Ирины Горностаевой! Значит, этот снимок подтверждает алиби троих мужчин?»

Но Надежда перевела взгляд в правый нижний угол фотографии и ахнула. Фотоаппарат Ильи Константиновича проставлял на каждом снимке точное время, и на этом снимке оно тоже было – час тридцать. То есть половина второго!

Значит, часы на стене кто-то перевел. Перевел, чтобы создать себе алиби.

Ирина умерла в половине первого – так утверждали медики. Теперь Надежда знала, что она не просто умерла, а ее кто-то убил. То есть в половине первого этого человека не было на всеобщем обозрении, он в это время душил журналистку. Для того и перевел часы, чтобы все думали, будто в половине первого он играл со всеми в карты, хотя на самом деле это было в половине второго.

Но ведь смерть Ирины была признана естественной, то есть алиби никому не требовалось! Никому, повторила Надежда про себя, кроме убийцы. Потому что он-то отлично знал, что эта смерть не была естественной.

И тут перед внутренним взором Надежды Николаевны выстроилась стройная картина. Все встало на свои места. Вот почему Илья Константинович понял, что в его доме произошло убийство! Он тоже сравнил время на часах и на фотографии и пришел к тем же выводам, что и Надежда, – понял, что убийца заранее создавал себе алиби… И вот зачем приезжал убийца на дачу после смерти хозяина – он хотел найти эти фотографии и уничтожить их…

Ему и в голову не могло прийти, что Илья Константинович спрячет снимки в компьютере, а его шустрый племянник успеет так быстро продать дядин ноутбук.

Хотя, возможно, он нашел распечатанные фотографии и уничтожил их. Оттого и успокоился и больше не приезжал. Ведь это очень рискованно – приезжать на дачу. Соседи могли заметить и вызвать полицию, опять же собака…

Ах да, вспомнила Надежда, собаку же он нейтрализовал. Нина видела, как он тащил сонного Дика куда-то в лес. Возможно, думал, что собака умрет, но не рассчитал дозу. Дик – крепкий здоровый пес, он очнулся и нашел дорогу домой. Кстати, как он там, надо бы его проведать… Но это позже.

А пока нужно решить более насущные вопросы. Теперь Надежда знала, как Илья Константинович догадался, что у него на даче произошло именно убийство, а не несчастный случай. Но что это ей дает?

– Хорошо, – сказала себе Надежда, вздохнув и тряхнув головой, – оставим это до поры до времени и попытаемся подойти к проблеме с другой стороны.

Кот, спавший на диване, на звук ее голоса приоткрыл один глаз. Хозяйка почесала его за ухом и продолжала думать.

Судя по рассказам, Ирина Горностаева была абсолютно беспринципной стервой. Но при этом способной журналисткой, припомнила Надежда слова Бориса Михайловича Рязанского, главного редактора газеты «Петербургский вестник». История с бывшим директором школы произошла больше года назад, история с Викой Топоровой – еще раньше. Ирина уволилась из «Петербургского вестника» и перешла… куда? Ах да. Рязанский же говорил – в «Балтийские ведомости». И работала там почти год. Или не там, потому что характер у нее был скандальный и долго на одном месте девица не задерживалась, искала, где лучше. Так не стоит ли Надежде попытаться выяснить кое-что насчет Горностаевой от коллег по работе? Потому что до сих пор она имела дело только с жертвами ретивой журналистки, если можно так выразиться. Правда, был еще Борис Рязанский… Но у Надежды сложилось впечатление о нем, как о не слишком чистоплотном человеке – эта история с гранатой и спортсменом Лямзиным… Рязанскому заказали ошельмовать Лямзина, что он и сделал. И прекрасно знал, что тот придет скандалить – не зря гранату держал в ящике стола…